Перейти к содержанию

Сагацкий А. Цена производства как производственное отношение⚓︎

Журнал «Под знаменем марксизма», 1927, № 12, с. 58—82

За последние годы в нашей теоретико-экономической литературе труды И. И. Рубина заслуженно занимают одно из видных мест. Особенно это относится к «Очеркам по теории стоимости Маркса» (2-е изд., Гиз, М. 1924).

Теория товарного фетишизма до трудов Рубина в нашей литературе не занимала того места, которое ей принадлежало по праву, и в этом отношении как раз И. И. Рубин дал очень много. Ценны его «Очерки» также постановкой целого ряда и других вопросов, связанных с дальнейшей разработкой Марксовой системы. Однако, наряду с большими достоинствами, его работы имеют немало недостатков и, по меньшей мере, спорных мест. Таковыми являются его трактования формы стоимости, абстрактного труда, соотношения стоимости и цены производства и др.

В этой статье мы намереваемся разобрать неправильное понимание Рубиным метода Маркса на конкретном примере определения цены производства как производственного отношения. Как видно из последующего, по нашему мнению, это связано ошибочным пониманием Рубиным и других категорий, их места в системе Маркса.

I⚓︎

Характеризуя метод Маркса, Рубин в IV главе «Очерков» совершенно правильно говорит, что Маркс выделяет отдельные виды или типы производственных отношений и изучает их по степени их усложнения. Это И. И. Рубин и прослеживает на характеристике формы стоимости, деньгах, капитале. Отметив затем категории постоянного, переменного, производительного, товарного, денежного капитала, он продолжает: «Но этим еще не исчерпываются производственные отношения, связывающие промышленного капиталиста с другими членами общества. Во-первых, через конкуренцию капиталов и переход их из одной отрасли в другую промышленные капиталисты дан­ной отрасли связаны со всеми другими промышленными капиталистами, и эта связь выражается в об­разовании ”общей средней нормы прибыли” и продаже товаров по ”ценам производства”»1. Кроме того, самый класс капиталистов распадается на несколько общественных групп или подклассов: капиталистов промышленных, торговых и денежных (финансовых). Наряду, с этими группами, составля­ющими в совокупности класс капиталистов, стоит еще класс землевладельцев. Производственные отношения между этими раз­личными социальными группами создают новые социально-экономические «формы»: торговый капитал и торговую прибыль, ссуд­ный капитал и процент, ренту. «Из своей, так сказать, внутрен­ней органической жизни он (капитал) вступает в отношения внешней жизни, в отношения, где противостоят друг другу не капитал и труд, а с одной стороны — капитал и капитал, с другой стороны — индивидуумы опять-таки просто как покупатели и продавцы (К. III, стр. 18). Речь идет здесь «разных типах производственных отношений, а именно о производственных отношениях: 1) между капиталистами и рабочими; 2) между капиталистами и членами общества, выступающими в качестве покупателей и продавцов, и 3) между отдельными группами промышленных капиталистов, а также между промышленными капиталистами в целом и другими капиталистическими группами (капиталисты торговые и денежные). Первый тип производственных отношений, представляющий основу капиталистического общества, изучается Марксом в I томе «Капитала», второй тип — во II томе, третий — в III томе»2.

В другом месте той же книги И. И. Рубин говорит: «Закончивши исследование производственных отношений между товаровладельцами (теория стоимости) и между капиталистами и рабочими (теория капитала), Маркс в III томе «Капитала» переходит к изучению производственных отношений между промышленными капиталистами разных сфер производства (теория цен производства)»3.

Итак, по И. И. Рубину, цена производства есть овеществление производственных отношений между отдельными группами капиталистов. Следовательно, цена производства — внутриклассовая категория.

Цена производства — сложная категория, и это Рубиным подчеркивается неоднократно. Так, во вступительной статье к работе Розенберга4 он говорит: «У Маркса цена производства представляет, по сравнению со стоимостью, новое «определение формы» (Теория, II), соответствующее более сложному типу производственных отношений». Эта мысль повторяется во многих местах «Очерков»… Так, на стр. 25 мы читаем: «Приступая к изучению «экономической структуры общества» или «совокупности производственных отношений» людей (предисловие «К критике политической экономии»). Маркс выделяет отдельные виды или типы производственных отношений людей в капиталистическом обществе. Порядок их изучения Марксом устанавливается следующий. Некоторые из этих отношений между людьми предполагают наличность других типов производственных отношений между членами данного общества; последние же отношения не предполагают необходимого существования первых, представляя собою, таким образом, их предпосылку»5. Или в другом месте: «Марксова теория цен производства не противоречит теории трудовой стоимости, она построена на ее основе и включает ее в себя, как одну из своих составных частей. Это и понятно, если вспомнить, что теория трудовой стоимости изучает только один тип производственных отношений между людьми (как между товаровладельцами), теория же цен производства предполагает существование всех трех основных типов производственных отношений людей в капиталистическом обществе (отношения между товаровладельцами, между капиталистами и рабочими, между отдельными группами промышленных капиталистов)»6.

По Рубину Маркс сначала исследовал производственные отношения между товаровладельцами, потом — между капиталистами и рабочими. Закончив то и другое, перешел к изучению между отдельными группами промышленных капиталистов. Изучение последних невозможно без предварительного анализа предыдущих, подобно тому, как, если вам необходимо подняться на верхнюю ступеньку лестницы, вы вынуждены сначала пройти по нижним ступенькам. Именно в этом только смысле по Рубину цена производства является сложной категорией, так как прежде, чем ее изучить, необходимо исследовать отношения между товаропроизводителями7, между капиталистами и рабочими. Лишь после изучения последних, возможно приступить к цене производства.

Таким образом, сложность цены производства по Рубину заключается в том, что она предполагает в качестве лишь своих предпосылок стоимость, капитал, прибавочную стоимость и пр.

II⚓︎

Второй автор, который довольно подробно занимался вопросом о том, какие производственные отношения отражаются в экономических категориях, — это А. А. Реуэль. Последний в своей работе8, следуя в этом отношении в общем за И. И. Рубиным, рассматривает последовательно категории политэкономии, как мы их находим в «Капитале» Маркса9.

Останавливаясь на тех задачах, которые стояли перед Марксом в III томе «Капитала». А. А. Реуэль совершенно правильно говорит:

«На первых страницах своего III тома Маркс указывает на тот круг вопросов, которые ему предстоит разрешить. Первый том рассматривал процесс капиталистического производства в чистом виде, все вторичные моменты, которые модифицируют этот процесс в его проявлении в конкретной действительности, остались вне поля зрения Маркса. Место анализа скрытого механизма капиталистического производства, который мы имеем в первом томе, должны занять те конкретные формы, в которых выступает капитал. От сущности капиталистического способа производства мы должны перейти к его проявлению, перед нами должна развернуться конкретная действительность капитализма во всем ее разнообразии. Если мы в первом томе «Капитала» имели товарное хозяйство, а затем одно капиталистическое предприятие, если там объектом нашего изучения являлись производственные отношения простого товарного хозяйства, а затем производственные отношения, имеющие место в одном капиталистическом предприятии, то сейчас анализ усложняется, перед нами должна развернуться вся многогранность производственных отношений капиталистического общества. Производственные отношения между капиталистами и рабочими всех отраслей производства, всей сферы приложения промышленного капитала, производственные отношения, возникающие между различными подгруппами капиталистов, а также и землевладельцами, — вот та тема, которой посвящен третий том «Капитала». Этот усложненный анализ находит свое выражение в построении целого ряда новых категорий»10. Это повторяется автором и на стр. 164.

После этого мы вправе ждать от Реуэля, что он покажет нам, какие же категории отражают «производственные отношения между капиталистами и рабочими всех отраслей производства», какие понятия являются стыком, связывающим в единство, пусть противоречивое, отношение капиталистов и рабочих — с одной стороны и в то же время — между отдельными слоями капиталистов — с другой. Но тщетно мы ждем.

«Категории “цена производства” и “общая норма прибыли” представляют собой производственное отношение между капиталистами, оперирующими в сфере приложения промышленного капитала»11.

Потом, при анализе торгового капитала и торговой прибыли, это определение уточняется. «Уточненные категории “общая норма прибыли” и “цена производства” выступили перед нами, как теоретическое выражение производственных отношений между капиталистами промышленными и торговыми»12.

Далее рассматриваются предпринимательский доход и процент (отношения между капиталистами), рента, которая у автора определяется лишь обще, как производственное отношение капиталистического общества.

Посулил нам Реуэль, но обещания своего не выполнил. Ожидание наше напрасно, мы так и не узнали, в каких же категориях овеществляются «отношения между капиталистами и рабочими всех отраслей производства»… По-видимому, автор или обещал многовато, или же не свел концы с концами?

III⚓︎

После данного изложения точки зрения И. И. Рубина и А. А. Реуэля мы переходим к критике их положений и освещению затронутых вопросов.

Прежде всего, непростительным упрощением системы Маркса будет. е.ли мы сочтем, что до изучения закона цен производства уже предполагается окончательное решение вопроса о стоимости, капитале, прибавочной стоимости и пр. Это неправильно. Здесь не происходит решение такой задачи, которая предполагает в качестве лишь предпосылки разрешение предыдущих задач. Здесь вопрос, уясняется труднее в силу большей сложности объекта изучения. В ходе решения данной задачи продолжают разрешаться и предыдущие недоразрешенные задачи.

Поэтому нам представляется неправильным сравнение капиталистического способа производства с трехмерным пространством. И. И. Рубин говорит: «Если ограничиться этими тремя типами производственных отношений (т. е. отношений между товаропроизводителями, между капиталистами и рабочими, между группами промышленных капиталистов. А. С.), то капиталистическое хозяйство можно уподобить трехмерному пространству, ориентирование в котором возможно только при помощи трех измерений или трех плоскостей. Как трехмерное пространство не может быть сведено к одной плоскости, так теория капиталистического хозяйства не может быть сведена к одной теории трудовой стоимости. Но как для ориентирования в пространстве необходимо определить расстояние данной точки от каждой из трех исходных плоскостей, так теория капиталистического хозяйства уже предполагает учение о производственных отношениях между товаровладельцами, т. е. теорию трудовой стоимости»13.

С целью ориентировки в трехмерном пространстве мы измеряем длину, ширину и высоту. Посредством комбинаций частичных результатов мы получаем представление о данном пространстве. Чтобы измерить широту, нет никакой необходимости сначала измерять высоту или длину, а потом переходить к измерению широты. Можно сделать и наоборот. Если мы начинаем измерение с высоты, а потом длины, широты, то при измерении последних ничего не будет внесено нового в наши данные о высоте. Однако именно так упрощенно понимается Рубиным изучение капиталистического хозяйства Марксом.

«Закончивши исследование производственных отношений между товаровладельцами (теория стоимости) и между, капиталистами и рабочими (теория капитала), Маркс, — говорит И. И. Рубин, — в III томе “Капитала” переходит к изучению производственных отношений между промышленными капиталистами разных сфер производства (теория цен производства)»14. Итак, по Рубину, Маркс сначала измерил «длину» капиталистического способа производства, потом «глубину». Закончив это, он пришел к изучению «ширины» капиталистического общества. А чтобы получить цельное представление о производственных отношениях капитализма, Марксу осталось пригнать отдельные категории друг к другу, расставить их по порядку, подобно тому, как плотник, чтобы получить ящик, пригоняет прежде сделанные отдельные части его.

Если мы так будем понимать метод Маркса, то он (метод) из диалектического будет превращен в механический. На самом деле, разве мы можем считать теорию стоимости завершенной, если ограничимся положениями I тома «Капитала»?

Задача Маркса состояла не только в том, чтобы установить закон стоимости (производственных отношений товаропроизводителей), но и показать на протяжении всего своего труда, формы проявления этого закона стоимости15.

Маркс начинает свое изучение капиталистического способа производства с наиболее общих отношений между автономными товаропроизводителями. Потом они у него дифференцируются, конкретизируются, и эти отношения выступают перед нами сначала как отношения простых товаропроизводителей, потом как отношения между капиталистами и рабочими и т. д. О чем Рубин и сам говорит не в одном месте своей работы.

Никак нельзя утверждать, что изучение отношений между товаропроизводителями Маркс закончил в первых главах I тома «Капитала». Все производственные отношения капиталистического общества являются стоимостными отношениями, т. е. отношениями между формально независимыми товаропроизводителями. Маркс и проследил это на всех категориях политической экономии, установив внутри этих отношений качественные узлы в виде отношений между простыми товаропроизводителями, между капиталистами и рабочими и пр. По этой причине, в частности, вопреки мнению Бем-Баверка, мы нисколько не удивляемся тому, что и в теории цен производства Маркс говорит о цене производства, как превращенной форме стоимости, ведет речь о рыночной стоимости, о совокупной стоимости. «Вся полемика Бема является поэтому тем более неудачной, что Маркс, ставя вопрос о совокупной ценности, делает это лишь для того, чтобы выделить из этой совокупной ценности отдельные, важные для капиталистического процесса распределения, части. У Маркса идет речь о вновь создаваемой в течение данного производственного периода ценности и об отношении, в котором эта вновь созданная ценность распределяется между классом рабочих и классом капиталистов, образуя таким путем доход трех главных классов»16.

Правильно говорит Рубин, что «теория цен производства должна непременно найти свой базис в теории трудовой стойкости. Но, с другой стороны, последняя должна найти свое дальнейшее развитие в завершении в первой»17.

Стоимость, капитал исторически существовали до цен производства, но в развитом капитализме существование их предполагает наличие цены производства, прибыли и пр. как неизменной формы их проявления18. Отношения между товаропроизводителями исторически появляются раньше отношений между капиталистами и рабочими и внутри этих классов, но в развитом капиталистическом обществе первые отношения неизбежно становятся вторыми. Поэтому первые отношения в своей развитой форме предполагают вторые. А отсюда, и изучение производственных отношений между товаропроизводителями мы не можем ограничить лишь их общей формой, и перед нами стоит задача проследить «внутреннее и внешнее развитие» этих отношений. Вот почему мы считаем неправильным утверждение, что Маркс закончил изучение производственных отношений между товаропроизводителями в I томе Капитала.

Точно так же неправильно положение, что изучение отношений между капиталистами и рабочими Марксом закончено в I томе «Капитала», в теории капитала.

Разве теория капитала и прибавочной стоимости будет наполнена конкретным содержанием, если мы остановимся на I томе и не будем искат. е. завершения в теории цен производства, средней прибыли, проценте и пр.?19.

Вся беда критиков Маркса, находящих противоречие между I и III томами «Капитала» заключается в том, что они механически соединяли теорию стоимости и теорию капитала и прибавочной стоимости с теорией цен производства, средней прибыли. Они предполагали, что первые — это одно, а в III томе Маркс стал говорить уже совершенно о другом.

Теория прибавочной стоимости Маркса, как она изложена и обоснована в I томе «Капитала», ясно нам говорит о той эксплуатации, которой подвергается наемный рабочий на любой капиталистической фабрике. На данных этой теории мы четко представляем зависимость пролетариев от капиталистов, хозяев средств производства. Но перед нами еще не вскрыта материальная основа классовой солидарности как среди пролетариата, так и между отдельными капиталистами.

Для рабочего на данной стадии нашего анализа понятно его подчиненное положение в отношении данного капиталиста, но это еще недостаточно для того, чтобы уяснить классовый характер этой эксплуатации. Какое дело рабочему данного предприятия до рабочих других предприятий? Почему он вынужден бороться не только против своего хозяина, но, и главным образом, против класса капиталистов? Какое должно быто его отношение к капиталистам торговым, денежным и пр.? Чем объясняется тот факт, что на известной ступени развития борьба против отдельных капиталистов неизбежно превращается в борьбу против капитализма?

На все эти вопросы, связанные с классовым характером эксплуатации, может быть дан ответ лишь тогда, когда отношения капиталистической эксплуатации мы начинаем изучать с привлечением в круг нашего анализа и отношений между капиталистами, когда наше рассмотрение отношений между капиталистами и рабочими пополним изучением отношений внутри класса капиталистов. Эти и сделал Маркс в III томе «Капитала», в теории средней прибыли и цен производства, которая говорит нам, что эксплуатация пролетариата производится капиталистами не в одиночку, а коллективно (правда, рассыпным строем); что эксплуатация рабочих данного предприятия происходит не только со стороны владельца последнего, но всего класса капиталистов; что положение эксплуатируемого зависит не от того, что именно данный рабочий не имеет средств производства, а данный хозяин его является собственником их; что суть дела здесь не в личностях, а в том, что все общество построено на эксплуатации и классовой эксплуатации.

Таким образом, лишь в III томе «Капитала» мы находим завершение как теории стоимости, так и теории капитала и прибавочной стоимости, только здесь заканчивается наше изучение производственных отношений товаропроизводителей, капиталистов и рабочих, которые теперь выступают перед нами уже как классовые отношения.

IV⚓︎

Отсюда нам кажется ошибочным комментирование И. И. Рубиным Энгельса. В «Классиках политической экономии» (Гиз, 1926 г., стр. 293—294) читаем:

«Энгельс в предисловии ко II тому «Капитала» указал, что школа Рикардо около 1830 года потерпела крушение на прибавочной стоимости», а именно на двух пунктах; она не сумела объяснить: 1) каким образом «живой труд при обмене на капитал имеет меньшую стоимость, чем овеществленный труд, на который он обменивается», и 2) каким образом равные капиталы в «равное время производят в среднем равную прибыль, независимо от того, много или мало живого труда они применяют…»20. Первая из двух указанных проблем встает при переходе от трудовой стоимости (т. е. производственных отношений между товаропроизводителями) к прибавочной стоимости (т. е. к производственным отношениям между капиталистами и рабочими). Вторая проблема встает при переходе от прибавочной стоимости к равной норме прибыли (т. е. к производственным отношениям промышленных капиталистов)21. Не случайно, что обе проблемы, на которых потерпела крушение классическая школа, лежат, так сказать, на стыке, в точках перехода экономического исследования от одного типа производственных отношений людей к другому».

Совершенно верно, что школа Рикардо потерпела крах как раз на грани перехода от одного типа производственных отношений к другому, но этот переход у Рубина получается механический.

Правильно ли Рубин определяет конкретно эти типы производственных отношений? Мы согласны в этом отношении с констатированием первой проблемы, но считаем, что подчеркнутые слова суживают вторую проблему, неправильно определяя центр тяжест. е.. Прежде всего, как надо понимать слова Энгельса, что школа Рикардо потерпела крах на двух пунктах прибавочной стоимости? По нашему мнению, это означает, что здесь подчеркиваются две стороны одних и тех же производственных отношений (прибавочной стоимости), а именно, отношений между капиталистами и рабочими. Отличие одного пункта от другого заключается не по той линии, что в первом случае — одни отношения, во втором — другие, а в том, что сначала изучаются производственные отношения между капиталистами и рабочими независимо от отношений между отдельными группами капиталистов, а потом те же самые отношения в более конкретном их выражении, когда в круг нашего рассмотрения вводится плюс к тому, что мы исследовали прежде, еще и отношения внутри класса капиталистов (средняя прибыль). Поэтому-то Энгельс и имел право объединить оба эти пункта и сказать, что «школа Рикардо… потерпела крушение на прибавочной стоимости».

Какая задача стояла перед Марксом при решении второй проблемы? В первом томе он установил, что источником прибавочной стоимости является переменный капитал, прибавочный труд наемного рабочего. Так теоретически вскрыта была Марксом сущность производственных отношений капиталистов и рабочих. Но, с другой стороны, еще до Маркса был установлен факт (который был известен и школе Рикардо), что равные капиталы независимо от органического состава приносят равную прибыль. Задача Маркса состояла не столько в объяснении самого факта уравнения прибыли путем конкуренции, — это понятно было даже для самого поверхностного наблюдателя. Не трудно было также Марксу, основателю теории товарного фетишизма, увидеть за уравнением прибылей, за средней прибылью отношения между капиталистами.

И вот, Маркс, с одной стороны, доказал, что прибавочная стоимость создается переменным капиталом, с другой стороны, он имел еще до него установленный факт средней прибыли, которая получается благодаря конкуренции и переливанию капиталов из одной отрасли в другую. Иначе говоря, обнажая «вещные» категории, он имел на данной стадии изучения капиталистической экономии, с одной стороны, отношения капиталистов и рабочих, с другой — отношения капиталистов друг к другу. Перед ним и встала задача — через нахождение промежуточных звеньев между прибавочной стоимостью и средней прибылью установить причинную зависимость их.

Два положения: 1) равные капиталы производят различной величины прибавочную стоимость в зависимости от величины переменной части (отношения между капиталистами и рабочими), 2) равные капиталы приносят равную прибыль (отношения между капиталистами), — эти два противоположных положения необходимо было свести воедино, установить их единство, как единство противоположностей.

Итак, Марксу необходимо, было изучить не только производственные отношения между группами капиталистов (это только часть проблемы), а, главным образом, единство, взаимодействие двух типов производственных отношений: отношения между капиталистами и рабочими со включением отношений и между отдельными группами капиталистов. Вот в чем заключается центр тяжести второй проблемы. Эта задача Марксом и была разрешена в теории цен производства22.

И во всем третьем томе «Капитала» Маркс не позабывает (не только в качестве лишь предпосылок) основные производственные отношения капиталистического общества между капиталами и рабочими, которые им анализируются со все большей конкретизацией через привлечение в круг исследования отношений между промышленными капиталистами, потом промышленными и торговыми, денежными капиталистами, землевладельцами, и последние неизменно им связываются в категории цены производства с основным производственным отношением. Другими словами Маркс и говорит об этом на первых страницах III тома. Намечая тот круг вопросов, которые стоят перед ним, он пишет:

«В первой книге были исследованы те явления, которые представляют капиталистический процесс производства, взятый сам по себе, как непосредственный процесс производства, причем оставлялись в стороне все вторичные воздействия чуждых ему обстоятельств. Но этим непосредственным процессом производства еще не исчерпывается жизненный путь капитала. В действительном мире он дополняется процессом обращения, который составил предмет исследования второй книги. Там — именно в третьем отделе, при рассмотрении процесса обращения как посредствующего в процессе общественного воспроизводства — оказалось, что процесс капиталистического производства, рассматриваемый в целом, представляет процесс производства и обращения. Что касается задачи этой третьей книги, она не может заключаться в том, чтобы представить общие рассуждения относительно этого единства. Напротив, здесь необходимо найти и описать те конкретные факты, которые возникают из рассматриваемого как целое процесса движения капитала. В своем действительном движении капиталы противостоят друг другу в таких конкретных формах, по отношению к которым форма капитала в непосредственном процессе производства, а также его форма в процессе обращения являются лишь особыми моментами. Следовательно, те формы капитала, которые мы описываем в этой книге, шаг за шагом приближаются к той форме, в которой они выступают на поверхность общества, в действии различных капиталов один на другой, в конкуренции и в обыденном сознании деятелей производства»23.

«Капиталистический процесс производства, взятый сам по себе, как непосредственный процесс производства», есть процесс производства прибавочной стоимости. Изучая его, мы исследуем внутреннюю сторону производственных отношений капиталистов и рабочих. Это Маркс сделал в I томе «Капитала».

Процесс обращения есть процесс реализации прибавочной стоимости. Здесь мы имеем дело с отношениями между покупателями и продавцами, в роли которых могут выступать и рабочие и капиталисты. Эти отношения еще не конкретизированы и достаточно оголены от той фетишистской оболочки, под которой они выступают в действительности, хотя и появляются новые категории основного, оборотного капитала и пр. Предполагается лишь наиболее общая форма производственных отношений между самостоятельными товаропроизводителями (стоимость). Здесь, в обращении, рабочий выступает таким же полноправным гражданином, как и все остальные контрагенты. Капиталист. е.е не подразделены на отдельные слои. Рассмотрение целого ряда фетишистских форм пока отложено. Это — содержание II тома.

Но уже в III отд. II тома Маркс пришел к тому, что «процесс капиталистического производства, рассматриваемый в целом, представляет единство процесса производства и обращения», т. е. единство производственных отношений, как между капиталистами и рабочими (и в производстве и в обращении), так и между отдельными группами и слоями капиталистов. Изучению этого единства и посвящен третий том, где те и другие все более и более конкретизируются, где первые выступают как классовые отношения, а вторые — как отношения между промышленными, торговыми, денежными капиталистами. Марксу необходимо было «найти и описать те конкретные формы, которые возникают из рассматриваемого как целое процесса движения капитала». Эти формы и найдены были в виде издержек производства, прибыли, цены производства…

V⚓︎

Цена производства распадается на издержки производства и среднюю прибыль. Начало III тома посвящено анализу, прежде всего, издержек производства.

«Часть стоимости товара, возмещающая цену потребленных средств производства и цену примененной рабочей силы, возмещает лишь то, чего стоит товар для капиталиста, и потому образует для него издержки производства»24. Для поверхностного наблюдателя и для самого капиталиста кажется, что «категория издержек производства не имеет никакого отношения к образованию стоимости товара или к процессу возрастания стоимости»25 и представляет лишь часть цены от реализованных товаров, возмещающей затраченный капитал. Однако мы знаем, что издержки производства по существу своему являются лишь формой проявления части постоянного капитала и капитала переменного, т. е. формой проявления овеществленных отношений между капиталистами и рабочими. «Обще обеим частям издержек производства… только одно: обе они суть те части товарной стоимости, которые возмещают авансированный капитал»26, иначе говоря, обе эти части являются формой воспроизводства капиталиста и рабочего, формой восстановления между ними отношений.

С этими отношениями мы имели дело и в I томе «Капитала», разбирая категории капитала постоянного и переменного, прибавочную стоимость, рабочую силу — товар, стоимость рабочей силы, зарплату. В I томе отношения между капиталистами и рабочими выступали перед нами во всей своей наготе, «в своей внутренней жизни», хотя необходимо все же оговориться, так как стоимость рабочей силы представлялась нам не просто в форме цены этого товара, а как цена труда, зарплата. В последнем случае мы уже наблюдали двойную фетишистскую оболочку. В категории же издержек производства мы имеем еще больше фетишистского наслоения на производственные отношения между капиталистами и рабочими.

Категория заработной платы создает впечатление, что труд рабочего оплачивается целиком. По мере же приближения нашего анализа к поверхности капиталистического способа производства происходит дальнейшее затушевывание истинной причины капиталистических отношений и в издержках производства «часть капитала, затраченная на труд, только тем отличается от части капитала, затраченной на средства производства, напр., на хлопок или уголь, что она служит для оплаты материально отличного элемента производства, но отнюдь не тем, что в процессе образования стоимости товара, а потому и в процессе увеличения стоимости она играет функциональную отличную роль… Различие между постоянным и переменным капиталом исчезло»27. Это сведение рабочего на положение материального фактора производства заработной платы на часть издержек производства является показателем социального порабощения пролетариата.

Вместо разделения капитала с точки зрения производства прибавочной стоимости, «по отношению к образованию самих издержек производства заявляет о себе только одно различие, различие (с точки зрения обращения. А. С.) между основным и оборотным капиталом»28. А ведь в обращении отношения капиталистов к рабочим формально ничем не отличаются от отношений капиталистов друг к другу, что и выставляется на первый план на капиталистической поверхности.

Но как бы ни замаскировывались отношения между капиталистами и рабочими, они не перестают быть таковыми, хотя и с другой вывеской, чем при первоначальном анализе. Издержки производства являются теоретическим выражением тех же самых общественных отношений, что и капитал (постоянный и переменный), стоимость рабочей силы, зарплата, но в отличие от них они: 1) появляются в результате взаимодействия процессов и производства и обращения, 2) категория конкретная, внешняя форма проявлений указанных категорий. Издержки производства, как конкретная категория, содержит в себе абстрактные (постоянный и переменный капитал). Здесь мы имеем не только «сущность» производственных отношений капиталистов и рабочих, но и «явление».

В издержках производства овеществлены производственные отношения между капиталистами и рабочими, и нам нельзя это забывать при определении цены производства как производственного отношения.

Еще большее обволакивание фетишистскими формами отношений эксплуатации происходит в результате превращения нормы прибавочной стоимости в норму прибыли, прибавочной стоимости в прибыль, когда различие между постоянным и переменным капиталом, объективным и субъективным фактором еще более стирается и излишек над издержками производства представляется порождением всего авансированного капитала.

«Прибавочная стоимость и норма прибавочной стоимости представляют, относительно, нечто невидимое, требующее раскрытия существенного, между тем как норма прибыли, а потому и такая форма прибавочной стоимости, как прибыль, обнаруживаются на поверхности явлений»29.

«В прибавочной стоимости отношение между капиталом и трудом обнажено; в отношении капитала и прибыли, т. е. капитала и прибавочной стоимости, какою она является, с одной стороны, как реализованный в процессе обращения избыток над издержками производства товара, а с другой — как избыток, получающий более близкое определение при посредстве его отношения ко всему капиталу, — капитал является как отношение к себе самому, как отношение, в котором он как первоначальная сумма стоимости обособляется от новой стоимости, созданной им же самим. Что он производит эту новую стоимость во время своего движения через процесс производства и процесс обращения, — это имеется в сознании. Но каким образом его совершается, это теперь затемнено и, как кажется, происходит от принадлежащих капиталу сокровенных свойств.

Чем дальше мы следим за процессом увеличения стоимости капитала, тем более затемняется капиталистическое отношение и тем менее раскрывается тайна его внутреннего механизма»30.

Тот факт, что «капитал является как отношение к себе самому», получается вследствие превращения рабочего в составную часть издержек производства наравне со средствами производства, что в свою очередь объясняется условиями не только производства и не только обращения, а условиями взаимодействия того и другого31. Следовательно, отношение капитала к себе самому устанавливается лишь в силу того, что капитал внутри себя несет отношение к наемному рабочему32.

«В процессе обращения вступает в действие помимо рабочего времени время обращения, соответственно ограничивающее массу прибавочной стоимости, которую можно реализовать за известный промежуток времени. На непосредственный процесс производства оказывают определяющее влияние и другие моменты, связанные с обращением. И тот и другой — и непосредственный процесс производства и процесс обращения — постоянно переходят один в другой, проникают друг в друга и таким образом постоянно затемняют свои разграничительные признаки. Производство прибавочной стоимости вообще приобретает в процессе обращения, как показано раньше, новые определения; капитал проходит круг своих превращений; наконец, из своей, так сказать, внутренней органической жизни он вступает в отношения внешней жизни, в отношения, где противостоят друг другу не капитал и труд, а, с одной стороны, капитал и капитал, с другой стороны, индивидуумы опять-таки просто, как покупатели и продавцы; время обращения и рабочее время перекрещиваются на своем пути, и таким образом представляется, как будто и то и другое одинаково определяют прибавочную стоимость; та первоначальная форма, в которой противостоят друг другу капитал и наемный труд, замаскировывается вмешательством отношений, которые кажутся независимыми от нее; сама прибавочная стоимость представляется не продуктом присвоения рабочего времени, а избытком продажной цены товара над издержками его производства, благодаря чему эти последние легко могут показаться его действительной стоимостью (valeur intrinsèque), так что прибыль кажется избытком продажной цены товаров над их имманентной стоимостью»33.

Мы намеренно привели весь абзац целиком, так как Рубин, механически выхватывая лишь средину его, старается найти в нем подтверждение своей неправильной интерпретации как метода Маркса в целом, так, в частности, и цены производства как производственного отношения.

Приведя часть этой цитаты, Рубин приходит к вышеуказанному нами выводу о трех типах производственных отношений34. По И. И. Рубину, таким образом, «отношения внешней жизни» капитала равны отношениям капиталистов друг к другу, изучению которых, по его мнению, посвящен III том. А мы знаем, что отношения между отдельными группами и слоями капиталистов устанавливаются лишь в процессе обращения; отсюда следует, что Рубин вместо подзаголовка III тома — «процесс капиталистического производства, взятый в целом», или «единство процесса производства и обращения» ставит «процесс обращения». На самом деле. Если в I томе Маркс изучил капиталистический процесс производства (отношения между капиталистами и рабочими), во II — процесс обращения (отношения между покупателями и продавцами), а в III — отношения капиталистов друг к другу, т. е. тот же процесс обращения, установив его единство с процессом производства, по-видимому, лишь через прилаживание процесса обращения к процессу производства наподобие портного, пригоняющего сюртук к манекену35, — то почему и не изменить этот подзаголовок?

Непосредственный процесс производства капитала является отношением капиталистов к рабочим, процесс же обращения — отношением капиталистов друг к другу и к рабочим, где те и другие выступают лишь как покупатели и продавцы. В первом создается прибавочная стоимость, во втором лишь реализуется. Но то и другое в действительности не отделены китайской стеной и не только стоят друг над другом, как верхний этаж дома на нижнем, а взаимно пронизывают друг друга (не теряя различий), образуя общий поток «капиталистического процесса производства, взятого в целом». «На непосредственный процесс производства, — как говорит Маркс в приведенной цитате, — оказывают определяющее влияние и другие моменты, связанные с обращением. И тот и другой — и непосредственный процесс производства и процесс обращения — постоянно переходят один в другой, проникают друг в друга и таким образом постоянно затемняют свои характерные разграничительные черты». Вот в результате этого взаимопроникновения и появляются такие категории, как цена производства с ее элементами — издержками производства и прибылью, которые представляются нам результатом одинаковой роли в их образовании как процесса производства, так и процесса обращения. Между тем мы знаем, что «издержки производства приобретают в капиталистическом хозяйстве ложный вид категории, относящейся к самому производству стоимости»36, т. е. категории, отображающей отношения капиталистов к рабочим. Точно так же нам известно, что прибыль есть превращенная форма прибавочной стоимости, т. е. результат тех же отношений и лишь на основе которых устанавливаются взаимные отношения капиталистов.

В результате взаимодействия процесса производства и процесса обращения, когда выступают на сцену указанные категории, «та первоначальная форма, в которой противостоят друг другу капитал и наемный труд, замаскировывается вмешательством отношений (капиталистов друг к другу. А. С.), которые кажутся независимыми от нее»37. Но замаскировка первоначальной формы (постоянного и переменного капитала) отношений между капиталом и трудом приводит лишь к появлению новой формы этих отношений, а не к устранению их. Они остаются, но только прикрытые более густой вуалью.

Издержки производства, прибыль, цена производства являются категориями, отражающими единство процесса производства и процесса обращения, единство производственных отношений между капиталистами и рабочими и капиталистов друг к другу.

Что же означает выражение Маркса, что капитал «из своей, так сказать, внутренней органической жизни вступает в отношения внешней жизни»? По Рубину отношения внешней жизни равны отношениям капиталистов друг к другу, по нашему же мнению, как это вытекает из предыдущего, здесь мы констатируем не только эти отношения, но и производственные отношения между капиталистами и рабочими, но уже не в такой абстрактной форме, как постоянный и переменный капитал, а в конкретной форме зарплаты, основного и оборотного капитала, издержек производства, цены производства.

В цене производства мы наблюдаем не только изменение внешнего вида производственных отношений между капиталистами и рабочими. Ведь сама форма есть существенная часть содержания, поэтому в цене производства эти отношения выступают перед нами полнее, богаче по содержанию, как классовые отношения, что происходит благодаря превращению прибыли во всеобщую, среднюю прибыль.

В теории капитала и прибавочной стоимости Маркс осветил отношения капиталистов к рабочим, как мы их имеем на каждом, отдельно взятом, капиталистическом предприятии. В средней же прибыли у Маркса идет речь о распределении прибавочной стоимости, об отношениях отдельных групп капиталистов друг к другу.

«Конкуренцией (перенос капитала или отлив капитала из одной отрасли промышленности в другую) достигается то, что капиталы одинаковой величины в различных предприятиях, несмотря на их различный органический состав, приносят одну и ту же среднюю норму прибыли. Другими слоями: ту среднюю прибыль, какую приносит капитал в 100 ф. в известном предприятии, он приносит не как именно этот своеобразно помещенный капитал и не сообразно с тем соотношением, в каком он производит прибавочную стоимость, но как соответственная часть всего капитала класса капиталистов. Это пай, и дивиденды на него выплачиваются пропорционально величине этого пая из общей суммы прибавочной стоимости (или неоплаченного труда), которую приносит весь переменный капитал целого класса, т. е. капитал, затраченный на заработную плату»38.

«…Каждый отдельный капиталист точно так же, так и совокупность капиталистов каждой отдельной сферы производства, участвует в эксплуатации всего рабочего класса всем капиталом и в степени этой эксплуатации и участвует не только в силу общей классовой симпатии, но и непосредственно экономически; потому что, — предполагая данными все прочие условия, в том числе стоимость всего авансированного постоянного капитала, — средняя норма прибыли зависит от степени эксплуатации всего труда всем капиталом»39.

«Итак, мы имеем здесь математически точное объяснение того, почему капиталисты, обнаруживая столь мало братских чувств при взаимной конкуренции друг с другом, составляют в то же время поистине масонское братство в борьбе с рабочим классом как целым»40.

Таким образом, в категории средней прибыли овеществлены производственные отношения отдельных групп капиталистов, причем последние выступают здесь как класс. Но чтобы получить среднюю прибыль, капиталисты вынуждены приспособляться к ценам производства и по ним продавать свои товары, т. е. связываться не только между собой, но и устанавливать отношения к пролетариату, который в этой связи тоже выступает как класс. Здесь мы получаем ответ на вопросы, связанные с классовым характером капиталистической эксплуатации.

VI⚓︎

Цена производства представляет из себя превращенную форму стоимости. Это превращение произошло потому, что взамен социального равенства, которое мы имели в простом товарном хозяйстве, при капитализме выступает классовое неравенство. Непосредственные производители, частные собственники на средства производства превратились, с одной стороны, в капиталистов, монополистов средств производства, с другой стороны, в наемных рабочих, не имеющих ничего, кроме своих рабочих рук. Но поскольку основа того и другого общества — стихийная связь между производителями через «вещи» в силу наличия разделения труда и частной собственности — остается той же самой, то в обмене и во втором случае мы наблюдаем формальное равенство, хотя наряду с этим в том же обмене проявляется и неравенство, общественное подчинение труда капиталу. То и другое увязывается в категории цены производства41.

В простом товарном хозяйстве продукт является результатом трудовых затрат самого собственника средств производства, отсюда равновесие общества поддерживается через обмен товаров по стоимости. В капиталистическом же обществе собственник средств производства сам не трудится и относится к трудовым затратам, поскольку они чужие, совершенно безразлично. Его интересует прибыль. Равенство собственников средств производства находит свое выражение уже в равенстве норм прибылей, что осуществляется в продаже товаров по ценам производства. Но в этих же ценах производства выступает и социальное неравенство. В издержках производства подчеркивается, что значение рабочего не больше остальных факторов производства. Таков результат. е.ли мы берем обращение в связи с производством. Однако в том же обмене, в продаже рабочей силы мы видим и формальное равенство рабочего. Он на правах свободного гражданина получает за свой товар эквивалент.

Стоимость является стихийным регулятором производства в товарном обществе, но функция распределения труда выполняется им различно, по форме, для простого товарного и капиталистического хозяйства. Поскольку в простом товарном хозяйстве производитель непосредственно связан со средствами производства, постольку здесь под влиянием изменения цен происходит одновременная перерасстановка и средств производства и рабочей силы. В капиталистическом же обществе, в силу оторванности непосредственных производителей от средств производства, стоимость тоже регулирует, перераспределяет труд, но уже не непосредственно. «Весь капиталистический процесс производства регулируется при посредстве цены продуктов. Но регулирующие цены производства, в свою очередь, регулируются процессом уравнения норм прибыли и соответственным распределением капитала между различными отраслями общественного производства»42. Только за движущей волной капитала тянется рабочая сила43. То, что передвижение капитала носит первичный характер, а распределение живого труда — вторичный, показывает нам, что дирижером над производством является капитал. И с этой стороны проглядывает социальное порабощение рабочего класса капиталом.

Но отсюда неправильно было бы делать вывод, что цена производства, как регулятор, является узлом отношений только капиталистов друг к другу.

Ведь закон цен производства есть превращенный закон стоимости, т. е. закон распределения общественного труда, и эту функцию он выполняет только благодаря тому, что является законом установления отношений между капиталистами и рабочими и внутри этих классов. Если бы он представлял из себя закон отношений лишь между капиталистами, то он не был бы регулятором капиталистического процесса, взятого в целом.

Цена производства есть конкретная «вещная» форма совокупности производственных отношений между классом капиталистов и классом наемных рабочих. Это выступление классов произошло потому, что мы привлекли в наше поле зрения и отношения между отдельными группами капиталистов. Цену производства, как производственное отношение, неверно отождествлять со средней прибылью. Последняя является лишь частью цены производства, категорией, представляющей отношения между отдельными группами капиталистов. Цена производства — категория не только внутриклассовая (класса капиталистов), но и межклассовая.

До сего времени наш анализ предполагал существование только рабочего класса и промышленных капиталистов. Между тем, в действительной жизни мы имеем еще капиталистов торговых, денежных и землевладельцев.

Торговые капиталисты непосредственно не эксплуатируют рабочих, хотя и имеют с ними непосредственную связь при продаже товаров. Но если эти товары продаются по «нормальной» цене, то в последнем отношении мы не увидим ничего специфического для отношения между покупателями и продавцами. Однако наряду с этим купец все же эксплуатирует промышленный пролетариат, косвенно, через промышленного капиталиста, получая часть прибавочной стоимости. В связи с этим на нашем пути встречаются новые категории: промышленный и торговый капитал, промышленная и торговая прибыль, представляющие два полюса отношений между промышленными и торговыми капиталистами. Торговый капитал, получая в форме торговой прибыли свою долю прибавочной стоимости, тем самым участвует, правда, не непосредственно, в общеклассовой эксплуатации капиталом пролетариата. Понятие средней прибыли конкретизируется, и вместо общей формы ее мы имеем промышленную и торговую среднюю прибыль. Цена производства включает уже и отношения между промышленными и торговыми капиталистами.

Далее средняя прибыль распадается на предпринимательский доход и процент, т. е. отношения между капиталистами денежными и капиталистами функционирующими, что, в свою очередь, опять включается в цену производства. Наконец, после рассмотрения последней части цены производства, ренты (отношения землевладельцев к капиталистам, а через них к рабочим) заканчивается наше изучение форм производственных отношений капиталистического общества44.

Теперь капиталистические производственные отношения выступают перед нами конкретно, как отношения классов капиталистов, рабочих и землевладельцев. Единство этих отношений находит свое выражение в категории «цена производства». Именно это, по нашему мнению, и отмечает Маркс в письме к Энгельсу от 30/IV—1868 г. Намечая содержание седьмого отдела III тома «Капитала», Маркс говорит: «Наконец, мы дошли до форм проявления, которые вульгарным экономистам служат исходным пунктом: земельная рента, происходящая из земли, прибыль (процент) — из капитала, заработная плата из труда. С нашей точки зрения все принимает иной вид. Кажущееся движение объясняется. Далее опровергнута смитовская бессмыслица, ставшая основой всей политической экономии до сего времени, что цена товаров складывается из тех доходов, т. е. только из переменного капитала (заработной платы) и сверхстоимости (рента, прибыль, процент). Все движение в целом в этой форме. Наконец, так как эти три (заработная плата, рента, прибыль (процент)) являются источниками дохода трех классов — земельных собственников, капиталистов и наемных рабочих классовая борьба, как заключение, где, наконец, находит свое завершение вся эта история»45.

После характеристики триединой формулы, как высшей ступени фетишизации производственных отношений капиталистического общества, разбора смитовского порочного круга и противопоставления последнему положения, что цена производства, как превращенная форма стоимости, включает не только эти три дохода, но еще и часть цены постоянного капитала, Маркс намеревался возвратиться опять к проблеме воспроизводства общественного капитала, которую он решил во II томе «Капитала», дабы представить движение капиталистического производства в целом уже в более конкретной форме, именно, в форме цены производства. Об этом и говорит подчеркнутая нами фраза46

Воспроизводство всего общественного капитала есть воспроизводство всей совокупности капиталистических отношений.

Выполненная часть этой работы осталась нам в виде набросков, из которых составлены VII отделы III тома «Капитала» и III т. «Теории». См. также письмо Маркса Энгельсу от 6 июля 1863 г.

Цена производства представляет конкретную фетишистскую оболочку, в которой происходит это воспроизводство.

«Закон ценность есть закон равновесия простой товарной системы производства. Закон цен производства есть закон равновесия превращенной товарной системы, капиталистической системы. Закон рыночных цен есть закон колебаний этой системы. Закон конкуренции есть закон постоянного восстановления нарушенного равновесия. Закон кризисов есть закон необходимого периодического выведения системы из равновесия и восстановления его»47.

Такое выведение капиталистической системы из равновесия, каким являются кризисы, очевидно касается всей совокупности капиталистических производственных отношений и внешне проявляется в разрыве движения отдельных элементов, на которые распадается цена производства, и в несоответствии во время кризиса установившейся цены производства рыночным ценам.

Цена производства, выполняющая функции регулирования всех производственных отношений, в силу своей внутренней противоречивости взрывается. В этот-то момент и наступает кризис.

Цена производства является тем фокусом, в котором концентрируется проявление всех производственных отношений капиталистического общества и свойственных им противоречий. Она представляет из себя форму их противоречивого единства. Особенно ярко это проявляется в движении кривой капиталистического хозяйства, в смене периодов подъема упадком, кризисами.

Как известно, кризисы являются проявлением и в то же время разрешением всех капиталистических противоречий, что находит свое объяснение в капиталистическом способе установления равновесия между производством и потреблением, между отдельными отраслями производства и т. д. А последнее есть не что иное, как другая формулировка соотношения людей в производстве, их производственных отношений.

Во время подъема, в особенности в начале его, создается целый ряд условий, повышающих норму прибыли. Спрос на продукты не удовлетворен, цены повышаются, происходит техническое переоборудование и расширение предприятий, сокращается период оборота капитала, обилие ссудного капитала понижает процент и пр. Но во время же подъема возникают факторы, действующие в сторону понижения нормы прибыли: технический прогресс повышает органический состав капитала, в силу этого, а также вследствие удлинения периода обращения в результате постепенного насыщения рынка, замедляется оборот капитала; что, в свою очередь, требует увеличения капитала в денежной форме, повышается ссудный процент; часто возникает недостаток рабочих рук, что приводит к повышению заработной платы; цены на сырье начинают расти, между тем и рост цен на готовые товары замедляется или даже приостанавливается. Рента же и процент в том и в другом случае отстают от движения остальных элементов. «Кризис наступает в тот момент, когда… тенденции к понижению нормы прибыли одерживают победу над тенденциями, которые приводили к повышению цены и прибыли вследствие возрастания спроса»48. Так получается, с одной стороны, неслаженность, разрыв отдельных элементов цены производства, т. е. отдельных участков капиталистических производственных отношений; с другой стороны, несоответствие цены производства, которая предполагалась при производстве товаров, рыночным ценам, т. е. несоответствие установившейся всей совокупности капиталистических производственных отношений выросшим под их оболочкой во время подъема производительным силам.

В результате кризиса происходит стихийное приспособление производственных отношений к производительным силам, что находит свое отражение в установлении новой цены производства, соответствующей изменившейся стоимости товаров, и нового соотношения элементов, на которые распадается цена производства49.

Перерасстановка людей в процессе производства вследствие кризиса захватывает, конечно, не только капиталистов, но более болезненно и рабочих. В форме изменения цены производства и соотношения ее элементов происходит новое установление всех отношений капиталистического способа производства.

Кризисы представляют собой проявление и временное разрешение всех противоречий капиталистической экономики. Сюда входят противоречия как между отдельными группами и слоями капиталистов, так и между основными классами. Это и находит свое выражение в противоречивом движении составных элементов цены производства, в отрыве их друг от друга, в установлении их единства в результате кризиса. Здесь наиболее ярко подтверждается положение, что цена производства — отношения не только капиталистов друг к другу, а — форма проявления всей совокупности производственных отношений капиталистического общества.

VII⚓︎

«Капиталистическая действительность должна быть представлена как единство сущности и явления», — говорит А. А. Реуэль50. Сущностью же капиталистического способа производства является, прежде всего, производство прибавочной стоимости, т. е. отношения между капиталистами и рабочими в непосредственном процессе производства. Внутренняя сторона этих отношений овеществляется в категориях капитала постоянного и переменного и прибавочной стоимости. В какой же форме эти отношения проявляются на поверхности капиталистического общества? Ведь в явлениях указанные категории непосредственно мы не наблюдаем.

Стоимость, капитал, постоянный и переменный, прибавочная стоимость являются предпосылкой существования цены производства, средней прибыли, процента и пр. Но этого мало сказать. Необходимо не позабывать и того, что сущность неизбежно должна найти свое выражение в явлениях. В чем же находят форму своего проявления постоянный и переменный капитал? В толковании И. И. Рубина и А. А. Реуэля сущность потерялась, так как в их схеме отношения капиталистов и рабочих не даны в явлениях. Они не позабывают о постоянном и переменном капитале51, когда ведут речь о сущности, но те категории, которые представляют собой явление капиталистического общества (цена производства, средняя прибыль, предпринимательский доход, процент, рента) выражают, по их мнению, отношения лишь между отдельными слоями капиталистов (включая сюда и земледельцев), так что сущность (постоянный и переменный капитал) не имеет своей формы проявления, следовательно превращается из понятия, отражающего действительные отношения, в теоретическую фикцию, лишь в логическое prius категорий явления. На самом деле, какая это сущность, если она проявиться не может?

Нужно отметить, что вопрос о сущности и явлении экономических категорий и их единстве специально ставится А. А. Реуэлем в конце своей книги. Здесь он разбивает все категории политической экономии на два типа или, как он выражается, на два этажа. «Первый этаж категорий — теоретическое выражение сущности капиталистической системы, внутренней игры ее механизма. Стоимость, прибавочная стоимость, норма прибавочной стоимости — говорят нам о процессах, глубоко скрытых от непосредственного созерцания, они говорят нам о процессах, к которым можно прийти только в результате научного анализа. Не то категории — процент, предпринимательский доход, рента. Эти категории отображают непосредственно данные факты капиталистической действительности, они являются формой мышления хозяйствующих агентов.

Анализ не может остановиться на категориях первого этажа, отображающих сущность явлений, ибо раскрытие только глубоких процессов недостаточно. Действительность представляет собой единство сущности и явления и только, как такое единство, может быть научно познанной. Сущность должна явиться. Категории «процент» и «рента» представляют собой явление сущности. Эти категории стоят на плечах сущности — прибавочной стоимости. Таким образом, анализ сущности сам по себе недостаточен, он должен быть дополнен анализом своего проявления. Явление же может быть понято только на базисе сущности. Процент, предпринимательский доход и рента могут быть поняты, исходя из анализа прибавочной стоимости. Капиталистическая действительность, как диалектическое единство сущности и явления в системе Маркса, находит свое «овеществление» в указанных двух типах категорий»52.

По трактовке самого же Реуэля (и Рубина) первый тип категорий — овеществление производственных отношений между капиталистами и рабочими, а второй тип — отображение отношений капиталистов друг к другу (включая в их семью и землевладельцев). Неужели взаимоотношение между сущностью и явлением заключается в том, что отношения между капиталистами и рабочими (сущность) проявляются как отношение между группами капиталистов (явление)? Ведь это две различные плоскости. Сказать так — значит признать (употребляя сравнение Реуэля), что первый этаж здания проявляется как одна из комнат второго этажа. Первые отношения являются основной предпосылкой для вторых — это верно, но неправильно, что вторые отношения представляют собой форму проявления первых.

По нашему мнению, капиталистическое единство сущности и явления неправильно понимается А. Реуэлем. Как видно из приведенной цитаты, эт. е.инство мыслится Реуэлем таким образом. Мы берем все экономические категории, овеществляющие и сущность и явление, устанавливаем между ними связь так, чтобы они «стояли на плечах» друг друга, и перед нами готова капиталистическая действительность, как единство сущности и явления. Итак, по представлению Реуэля, капиталистическая система равна отдельным отношениям, выражающимся в различных категориях плюс их связь. Но если так, то это не «диалектическое единство сущности и явления», а механическое их единство.

Капиталистическая система представляет из себя не только сумму отдельных элементов ее, не только связь и взаимодействие этих элементов; не только сборище законов, управляющих этими элементами, а совокупность производственных отношений, имеющую общую закономерность, которой подчинены законы отдельных элементов. Таким общим законом является закон стоимости, а если мы хотим определито его конкретную форму для капитализма, то это — закон цен производства.

Отдельные стороны капиталистических производственных отношений находят свое выражение в соответствующих «вещных» категориях. Так, отношение капиталистов и рабочих в непосредственном процессе производства овеществляется в постоянной и переменной части капитала, отношение их в момент покупки и продажи рабочей силы в части оборотного капитала и заработной плате. Единство первого и второго — в издержках производства. Взаимоотношения промышленных и торговых капиталистов и отдельных групп внутри этих подразделений — в промышленной и торговой средней прибыли; отношение функционирующего капиталиста и собственника капитала — в предпринимательском доходе и проценте; отношение землевладельцев и капиталистов — в земельной ренте. Однако, кроме этого, отдельные ручейки капиталистических отношений представляют из себя не что иное, как расщепление одного общего капиталистического потока, всей совокупности производственных отношений, которая и находит свое «вещное» выражение в цене производства, превращенной форме стоимости (т. е. отношений товаропроизводителей).

Цена производства распадается и объединяет все категории явления. Но, в дополнение к этому, цена производства как конкретная категория содержит в себе и все абстрактные категории сущности капиталистического способа производства. Цена производства — превращенная форма стоимости. Зарплата, входящая в издержки производства — превращенная форма постоянного и переменного капитала. Средняя прибыль, промышленная и торговая прибыль, предпринимательский доход, процент и рента — превращенные формы прибавочной стоимости. Цена производства является «вещной» формой единства сущности и явления всей совокупности капиталистических производственных отношений.

Отсюда и сложность цены производства нами понимается иначе, чем у Рубина. У последнего, как мы видели, она разъясняется в том смысле, что изучение цены производства предполагает предварительное исследование стоимости, капитала, прибавочной стоимости. Последние категории являются лишь предпосылками для цены производства. По нашему же мнению, как видно из предыдущего, сложность цены производства заключается не только в том, что она предполагает в качестве своих предпосылок указанные категории, но и в том, что цена производства содержит в себе все эти категории.

Мы определили цену производства, как форму проявления всей совокупности производственных отношений капиталистического общества. Значит, она представляет прежде всего, отношение между классом капиталистов и классом рабочих. В чем же заключается специфичность цены производства по сравнению с другими категориями, выражающими то же отношение капиталистов и рабочих, прежде всего, постоянным и переменным капиталом?

Во-первых, если постоянный и переменный капитал отражают отношения капиталистов и рабочих в процессе производства, то цена производства является формой проявления этих отношений, если мы их рассматриваем с точки зрения единства процесса производства и процесса обращения.

Во-вторых, цена производства представляет собой форму проявления указанных категорий, следовательно, отличается от них так же, как и всякая «форма проявления вещей» от «сущности вещей» (термины Маркса).

В-третьих, сама ведь форма является существенным моментом содержания, поэтому отношения капиталистов и рабочих, как мы их имеем в цене производства, несколько разнятся от этих же отношений, как они нам представляются в постоянном и переменном капитале. В I томе «Капитала» они изучались так, как они устанавливаются на каждом отдельно взятом капиталистическом промышленном предприятии. В теории же цены производства объектом нашего изучения являются отношения между капиталистами и рабочими всех отраслей производства. Здесь привлекают наше внимание и отношения внутри класса капиталистов. В силу чего отношения между капиталистами и рабочими выступают как классовые. Это и есть то новое, наиболее важное, что привносится формой цены производства.

* * *

В заключение нам хотелось бы отметить, что вопрос о цене производства, как производственном отношении, имеет не только теоретический53, но и практический интерес.

Если мы примем схему И. Рубина, то основное производственное отношение капиталистического общества — отношение капиталистов и рабочих, которое больше всего интересуют пролетариат, выступает перед нами лишь как отношение на отдельных предприятиях, а не как отношение классов. Эт. е.ли принять во внимание постоянный и переменный капитал, хотя они по Рубину и не имеют формы проявления и конкретно не выступают. В качестве же конкретной категории, отражающей один полюс этих отношений и непосредственно затрагивающей интересы рабочих, остается лишь заработная плата54. Поскольку последняя не связывается с другими категориями «явления», постольку материальная основа классовости отношений схемой Рубина опускается, проглатывается. Классы приходится объяснять лишь классовой симпатией. Но из этой схемы неизбежно должен следовать и вывод: борьба пролетариата может выступать лишь в форме борьбы рабочих с отдельными капиталистами, лишь на отдельных предприятиях со своими хозяевами, лишь за улучшение обстановки труда, за повышение зарплаты и пр. Можно обосновать этой схемой групповые, но не общеклассовые интересы среди рабочего класса, так называемую экономическую, реформистскую борьбу пролетариата, но не революционную против основ капитализма.

Примечания⚓︎

  1. Курсив мой. А. С. ↩

  2. И. И. Рубин. Очерки, стр. 27, изд. 2-е, Гиз, 1924 г. Курсив И. И. Рубина. А. С. ↩

  3. Там же, стр. 163. Курсив мой. А. С. ↩

  4. Розенберг, Теория стоимости у Рикардо и у Маркса, стр. 61 «Моск. Раб.», 1924 г. ↩

  5. Курсив мой. А. С. ↩

  6. Очерк…, стр. 164. Курсив мой. А. С. ↩

  7. Мы считаем, что в стоимости овеществлены отношения не товаровладельцев, а товаропроизводителей. Последнее понятие шире первого. ↩

  8. «Предмет и метод политэкон.», изд. «План. Хоз.», 1926 г. ↩

  9. Необходимо отметить, что Реуэль не останавливается на зарплате и категориях II тома «Капитала». Точно также им не выяснен вопрос о производственных отношениях, овеществленных в издержках производства. ↩

  10. Указ, соч., стр. 157—158. ↩

  11. Там же, стр. 177. ↩

  12. Там же, стр. 184. ↩

  13. Очерки…, стр. 164. ↩

  14. «Очерки», стр. 163. Подчеркнутое, как увидим, не обмолвка. ↩

  15. «Задача науки состоит именно в том, чтобы объяснить, как проявляется закон стоимости; следовательно, если бы захотелось сразу «объяснить» все кажущиеся противоречащими закону явления, то пришлось бы дать науку раньше науки» (Письмо Маркса Кугельману от 11/VII 1868 г. См. «Письма» «Моск. Раб.», 1923 г., стр. 177). ↩

  16. Р. Гильфердинг, Бем-Баверк как критик Маркса, стр. 41, изд. «Моск. Раб.», 1923 г. ↩

  17. «Очерки по теории стоимости Маркса», стр. 190. ↩

  18. Ср. «Очерки», стр. 25. ↩

  19. «Благодаря тому, что он (т. е. Рикардо. А. С.) оставил без разрешения проблему превращения стоимости в цены производства, его теория стоимости и прибавочной стоимости также осталась несовершенною и потому противоречивою» (Р. Гильфердинг, Теория приб. стоимости от Рикардо до Джонса, сб. «Основные проблемы…», стр. 337. Гиз., 1922 г.). ↩

  20. «Капитал», т. II, стр. XXVII—XXVIII, изд. «Коммунист», М. 1918 г. ↩

  21. Курсив наш. А. С. ↩

  22. Маркс так формулирует вторую проблему: «Вторая трудность (Рикардовой системы. А. С.) состояла в том, что капиталы одинаковой величины, каково бы ни было их органическое строение, дают одинаковые прибыли или среднюю норму прибыли. В действительности это сводится к проблеме, как ценности превращаются в цены производства» (Теории, III, 149) ↩

  23. Капитал, т. III, ч. 2, стр. 1—2, Гиз., 1922. ↩

  24. Капитал, т. III, ч. 2, стр. 2. ↩

  25. Там же, стр. 3. ↩

  26. Там же, стр. 5. ↩

  27. Там же, стр. 6. ↩

  28. Там же, стр. 7. ↩

  29. Капитал, т. III, ч. 1, стр. 17. ↩

  30. Там же, стр. 22. Курсив Маркса. ↩

  31. «Превращение прибавочной стоимости в прибыль определяется как процессом обращения, так и процессом производства» (Капитал, т. III, ч. 2, стр. 366, изд. 1923 г.). ↩

  32. То же самое мы наблюдаем и в категориях «торговый капитал» и «торговая прибыль», «ссудный капитал» и «процент». В этих категориях тоже скрывается отношение к наемному рабочему, но в отличие от разбираемого случая здесь это отношение не непосредственное, а косвенное. Это различие следует иметь в виду при интерпретации слов Маркса, что в «отношениях внешней жизни… противостоят друг другу не капитал и труд, а… капитал и капитал»… ↩

  33. Капитал, т. III, ч. 1, стр. 17—18. Курсив наш. А. С. ↩

  34. См. «Очерки», стр. 27. ↩

  35. Разве не похожа на бездушный манекен сущность капиталистического производства, отношения между капиталистами и рабочими в производстве, если они по Рубину никак и ни в чем не могут проявиться, а непосредственно не даны. По существу говоря, у Рубина категории постоянного капитала превращаются в своего рода непостижимую «вещь в себе», в теоретическую фикцию, так как в его схеме нет конкретной категории, содержащей их в себе. Цена производства с ее элементами по Рубину есть отношения лишь капиталистов между собой. ↩

  36. Капитал, т. III, ч. 1, стр. 3. ↩

  37. Курсив мой. А. С. ↩

  38. Маркс, письмо Кугельману от 2/VIII 1862 г. См. «Письма», 2-е изд., стр. 155—156. Курсив Маркса. ↩

  39. Там же, стр. 176. Курсив наш. А. С. ↩

  40. Там же, стр. 177—178. Курсив наш. А. С. ↩

  41. Ср. Р. Гильфердинг, Финанс. капитал, стр. 23, Петр. 1920 г., и «Бем-Баверк как критик Маркса», стр. 68 — 69, «Моск. Раб.», 1923 г. ↩

  42. Капитал, т. III, ч. 2, стр. 421. ↩

  43. Мы говорим об абстрактном капитализме. В действительном же капитализме с остатками докапиталистических форм может происходить и обратное. ↩

  44. Абстрактный капитализм возможен и без абсолютной ренты. Если же предполагать существование и последней, то мы ее тоже должны рассматривать в этой связи, так как она является границей распределения прибавочной стоимости. ↩

  45. «Письма», стр. 175, 2 изд., «Моск. Раб»., 1923 г. Первая разрядка наша. А. С. ↩

  46. «Мы видим, что поставленная здесь проблема уже решена при исследовании воспроизводства всего общественного капитала, книга II, отдел III. Здесь мы возвращаемся к этому предмету прежде всего потому, что там прибавочная стоимости еще не была нами развернута в тех ее формах, которые она принимает как доход: прибыль (предпринимательский доход плюс процент) и рента, а потому и не могла быть исследована в этих формах, затем также и потому, что как раз в форме заработной платы, прибыли и ренты примыкает невероятный промах в анализе, проходящий через всю политическую экономию, начиная с А. Смита» (Капитал, т. III, ч. 2, стр. 374). Выполненная часть этой работы осталась нам в виде набросков, из которых составлены VII отделы III тома «Капитала» и III т. «Теории». См. также письмо Маркса Энгельсу от 6 июля 1863 г. ↩

  47. Н. Бухарин, Экономика перех. периода, стр. 129. ↩

  48. Р. Гильфердинг, Фин. капитал, стр. 290, Гиз, 1922 г. ↩

  49. «…Видимости самостоятельности различных элементов, на которые постоянно распадается цена производства и которые она постоянно воспроизводит, кладут конец кризисы.» (Маркс, Теории, т. III, стр. 394. Курсив Маркса). ↩

  50. «Предмет и метод…», стр. 155. ↩

  51. Мы не говорим здесь о прибавочной стоимости потому, что, попадая в сферу распределения и обращения и принимая форму прибыли, процента и пр., она перестает быть отражением отношений капиталистов к рабочим и становится отражением отношений капиталистов друг к другу, лишь косвенно выражая первые отношения. ↩

  52. «Предмет и метод…», стр. 206. ↩

  53. При изучении не только капиталистического, но и нашего советского хозяйства. Так, напр., утверждение некоторых товарищей (Дашковского, Берзтыса и др.) о действительности закона цен производства для нашего хозяйства основано на грубейшем фетишистском, натуралистическом понимании цены производства. ↩

  54. Хотя, между прочим, следует отметить, что и Рубин и Реуэль о ней не вспоминают. ↩