Брушлинский В. О категории меры у Гегеля

Журнал «Вестник Коммунистической академии», 1929, №35—36, с. 122—135

I

[# 122] «Мера, — говорит Гегель, — есть конкретная истина бытия»¹ Это надо по­нимать в том смысле, что раздел гегелевской «Логики», посвященный мере, представляет собою высшую стадию развития гегелевского «учения о бытии», именно ту стадию, на которой две основные категории бытия — качество и количество — рассматриваются в их взаимной связи и единстве и тем самым получает свое завершение вся первая книга «Науки логики» («Учение о бытии»).

Если первый раздел «Логики» трактует категорию качества, отвлекаясь от ее существенной связи с количеством, а второй раздел разбирает категорию количества, отвлекаясь от того обстоятельства, что всякое количество есть количество какого-нибудь определенного качества, т. е. количество специфическое, — то посвященный мере третий раздел «Логики» исследует именно самое эту связь, существующую в реальном мире между качествами и ко­личествами этих качеств.

Отсюда ясно, что, прежде чем говорить о самой мере, необходимо пред­послать несколько замечаний относительно того, что́ Гегель разумеет под категориями «качество» и «количество», которые трактуются им в их изо­лированности в первых двух разделах «Логики» и в их существенном един­стве в третьем и последнем разделе «Учения о бытии».

II

В одном из своих устных выступлений А. М. Деборин указал на то, что понятие качества в начале гегелевской «Логики» выступает в смысле наиболее непосредственной, наиболее простой, наиболее бедной и наиболее абстрактной категории, о которой на первых порах можно сказать только то, что это есть бытие, реальность. На дальнейших же ступенях развития гегелевской «Логики» мы встречаем понятие качества уже в более разверну­том, более богатом смысле и под новыми названиями: а именно, под такими [# 123] заголовками, как «форма», «вещь», «целостность». Можно сказать, указывал А. М. Деборин, что качество в развернутом виде есть внутренняя структура вещи. Но это только в развернутом виде, а не в первой книге гегелевской «Логики», посвященной учению о бытии.

Что же такое «качество» в гегелевском учении о бытии? Чтобы дать более ясный и более наглядный ответ на этот вопрос, обратимся к тем при­мерам, которыми Гегель иллюстрирует эту свою категорию, и к тем поясня­ющим выражениям, с которыми, как с синонимами, он отождествляет свое понятие качества.

Прежде всего возьмем гегелевские примеры. Они рассыпаны по всему «Учению о бытии» и уже с самого начала показывают, что на всем протя­жении первой книги «Логики» Гегель под «качеством» понимает прибли­зительно одно и то же. В разделе о Качестве Гегель пользуется такими примерами, как «кислое», «терпкое», «горячее» (Saure, herbe, feurige Qua­lität, 101). В разделе о Количестве мы встречаем следующие примеры: «красное», «синее», «поле», «луг», «лес» (178), «точка», «линия», «плоскость» (274, 306, 312); наконец, само «количество» — указывает Гегель — предста­вляет собою одно из качеств (332). В разделе о Мере мы находим такие примеры: «пространство», «время» (351, 353, 358), «вес», «объем» (360 — 362) «температура» (348), «легкомыслие», «преступление», «порок»,«добродетель» (384) и т. д.

Из всех этих примеров видно, что качество у Гегеля в «учении о бытии» еще не означает вещь в собственном смысле слова. Но если качество не есть еще вещь, то еще менее это есть свойство вещи, ибо свойство необходимым образом предполагает вещь, свойством которой оно является, принадлежит этой вещи и относится к вещи; качество же в гегелевском понимании при­надлежит только самому себе и относится к самому себе.

Итак, качество не есть ни вещь, ни свойство. Качество представляет собою всякое более или менее определенное «нечто». И действительно, если мы обратимся к тем понятиям, которые Гегель употребляет в смысле синонимов разнозначных понятию качества, то чаще всего мы найдем у него отожде­ствление термина «качество» с термином «нечто» («die Qualität oder das Et­was», 380; «Etwas oder eine Qualität», 384 и др.).

Другое постоянно встречающееся у Гегеля отождествление — это отождествление Qualität и Bestimmtheit. Правда, последний термин (как указывает сам Гегель) имеет еще более общее значение, чем термин «ка­чество», т. к. можно говорить и о качественной определенности и о коли­чественной (98). Поэтому, в более строгом смысле, Гегель отождествляет «качество» не просто с определенностью, а с определенностью, относящейся к себе самой («die sich auf sich beziehende Bestimmtheit», 332). Или, как еще иначе выражается Гегель, качество есть такая определенность, которая тождественна с самим бытием того «нечто», определенностью которого она является (97,169).

Каждое качество есть нечто своеобразное. Поэтому, далее, мы встре­чаем у Гегеля отождествление Qualität и Eigentümlichkeit (напр., 238).

Наконец, весьма часто подчеркивается у Гегеля момент непосредствен­ности и относительной простоты, как характерные моменты любого ка­чества, причем в термине Einfachkeit Гегель явно подчеркивает словечко «ein», так что Einfachkeit означает не только простоту, но и, так сказать, монолитность, единство, целостность.

III

[# 124] В разделе о Качестве категория эта выступает в трех следующих друг за другом аспектах. В самом начале мы имеем нечто абсолютно-неопреде­ленное или «нечто вообще», — то, что Гегель называет «чистым бытием». это есть первый, наиболее непосредственный и наиболее неопределенный аспект качества.

Второй его аспект — это уже определенное нечто, отличное от других «нечто»: «это» в отличие от «другого»; «это», как ограничиваемое и опреде­ляемое другими «нечто».

Наконец, третий и высший аспект качества — это «для-себя-бытие», т. е. «нечто» в его фиксированности, в его относительной самостоятельности, относительной изолированности, относительной замкнутости, в его имма­нентном единстве с самим собою.

Все эти аспекты качества различаются между собою по степени своей определенности: Das Sein überhaupt есть вполне неопределенное «нечто», реальность вообще (das unbestimmte Unmittelbare, die reine Unbestimmt­heit, c. 66); das Dasein, по определению Гегеля, есть das bestimmte Sein (95); наконец, das Fürsichsein характеризуется Гегелем как абсолютная определенность или определенность — просто, определенность — без око­личностей (das Schlechthin Bestimmtsein, 356; G. 428).

Это последовательное развитие качественной определенности имеет своей, так сказать, диалектической пружиной противоречие между харак­терным для всякого качества на всех стадиях его развития отношением к самому себе и отношением к другому, без какового отношения к другому нельзя выделить и фиксировать никакого «нечто» (169). Отношение к другому выступает на первый план в категориях конечного определенного бытия (Dasein) и «снимается» (но не уничтожается) в категории для-себя-бытия.

IV

Итак, что же такое «качество» по Гегелю? Это все, относительно чего можно спросить: что это такое? Одна из высших, наиболее развернутых категорий в разделе о Качестве так и называется: «Für-Eines-Sein», причем Гегель указывает, что берет этот термин из обыденного выражения: «Was für Eines?», которое по-русски можно передать словами: «это что за штука?» Гегель ухватывается за это словечко «Eines» для того, чтобы подчеркнуть отношение к самому себе, как к некоторому внутреннему единству, к не­которой относительной самостоятельности и замкнутости каждого фикси­рованного в категории Fürsichsein качество. Это Fürsichsein и есть всякое качество в его фиксированности, в его относительной замкнутости. По­этому оно и есть «Одно».

V

Всем предыдущим изложением мы пытались установить общий смысл и общее содержание, вкладываемые Гегелем в понятие качества на всем протяжении первых трех разделов «Науки логики». Мы видели, что качеством Гегель называет всякое непосредственно «нечто», всякое непо­средственное содержание, всякое непосредственное своеобразие.

Теперь пойдем дальше.

[# 125] Все многообразие качеств распадается на две группы, существенно различающиеся между собой как качества конкретные и качества абстракт­ные. Это различение до известной степени намечается уже самим Гегелем, но Гегель как идеалист, не проводящий надлежащего разграничения между конкретным и абстрактным, не останавливается должным образом на оз­наченном различении двух групп качеств и не делает из него необходимых выводов. Мы же, диалектические материалисты, должны строго различать между теми «качествами», которые можно назвать конкретными или реаль­ными, и между «качествами» абстрактными.

Существенной особенностью первых является то обстоятельство, что они всегда существуют как наполняющие известное пространство и известное время. Об этих качествах с полным правом можно сказать (как указывал А. М. Деборин), что они суть «объективная реальность, данная нам в ощущении», т. е. применить к ним ленинское наиболее общее, наиболее первоначальное определение материи². Если обратиться к при­веденным выше гегелевским примерам качеств, то такие «нечто», как «поле», «луг», «лес», «синее», «красное», «кислое», «горячее», химические элементы и химические соединения и т. д., должны быть отнесены к конкретным или реальным качествам. Все они суть пространственно-временные, материаль­ные «нечто». Самые же пространство и время как абстрактные понятия, отражающие реальные формы всякого бытия, — пространство как таковое и время как таковое, — суть (как указывает и сам Гегель) качества абстра­ктные (358). Математическая точка, не имеющая никаких измерений, математическая линия, не имеющая никакой ширины и высоты, математическая плоскость, не имеющая никакой толщины и т. д. — все это суть качества абстрактные. О них уже нельзя сказать,что это есть «реальность, данная в ощущении». Это — лишь абстракции от реального мира, момент его формы, обособленные от всякого реального содержания. То же самое относится ко всем вообще отвлеченным понятиям, напр., к понятию количества как такового. Гегель указывает, что количество как таковое есть одно из качеств — особого рода определенность, относящаяся к себе самой (332). Совершенно очевидно, что это есть именно абстрактное качество, а не конкретное.

VI

Из ближайших следствий этого различения между конкретными и абстрактными качествами нам важно обратить внимание на то обстоятель­ство, что непосредственно следующая за категорией качества категория количества является универсальной только для конкретных качеств. Напр., можно говорить о более интенсивной синей краске и о менее интенсивной, о более обширном поле и о менее обширном, о большей степени легкомыслия и о меньшей степени и т. д., — но нельзя говорить о большей или меньшей точке, если брать точку в смысле математического понятия, в каковом смысле она мыслится абсолютно непространственной, лишенной всякой величины. Равным образом, пространство как таковое, как основная форма всякого бытия, не может быть большим или меньшим, более интен­сивным или менее интенсивным. И количество как таковое, как универсаль­ная категория, не может быть большим или меньшим, хотя количество всякого реального качества может быть увеличиваемо и уменьшаемо: в этом, согласно Гегелю, как раз и состоит его основная характеристика. [# 126] Это увеличение и уменьшение всякого определенного количества возможно беспредельно, если мы рассуждаем in abstracto, — если же мы не упускаем из внимания реальных мер и их взаимоотношений, то только в определенных пределах.

Итак, в разделе о Количестве речь идет об абстрактном рассмотрении величины как таковой, как такого определения любых конкретных ка­честв, которое индиферентно к самим этим качествам и к которому эти последние в свою очередь индиферентны. Так именно исследует «количе­ственную определенность» та специальная наука, которая ведает этим предметом, т. е. математика. Гегелевский же раздел о Количестве пред­ставляет собою попытку философского осмысления математики, ее пред­мета и ее метода.

С каким предметом имеет дело математика? Можно сказать, что она имеет дело с абстракцией качества, точнее, с абстракцией от конкретного или реального качества. Другими словами, математика рассматривает величину, как таковую, — величину, могущую быть величиной любого конк­ретного качества, все равно какого, но все-таки непременно какого-нибудь. При этом математика принципиально отвлекается от того обстоятельства, что фактически-то величины отнюдь не абсолютно индифферентны к тем качествам, величинами которых они являются. Вот эта-то связь между величинами и их качествами и конституирует категорию меры. Сам Гегель в одном месте определяет категорию количества как абстрактно-безмер­ное (das abstrakte Masslose, 384—385). Математика вполне правомерно отвлекается от категории меры, от связи количеств с качествами, но именно в силу этого отвлечения она и является наиболее абстрактной и наиболее формальной наукой.

VII

В разделе о Мере Гегель «снимает» характерное для математического познания абстрагирование от конкретного качества и подвергает исследо­ванию именно ту имманентную связь между количествами и качествами, которая повсюду встречается в реальном мире.

«Мера есть предвосхищение закона», указывает А. М. Деборин. И с этим нельзя не согласиться. Однако мера еще не закон в собственном смысле этого слова, как думают некоторые товарищи. Мера не есть закон в собствен­ном смысле уже по той причине, что мы тут еще не дошли до категории вещи (Ding), каковая категория впервые выступает лишь в «Учении о сущно­сти», в разделе о Явлении. В разделе же, трактующем категорию меры, мы все еще пребываем в сфере непосредственного бытия, в сфере качества, как специфического содержания, связанного с определенным количеством этого содержания. Чтобы быть вполне точным, надо оговорить, что и «содер­жание» мы употребляем здесь не в том специальном смысле, в котором оно противопоставляется форме и в котором оно выступает у Гегеля в «Учении о сущности», а в более общем смысле некоторой Eigentümlichkeit вообще, некоторой Bestimmtheit, или, еще лучше, в смысле, тождественном значению слова «нечто».

Правда, сам Гегель в одном месте своего раздела о Мере говорит: «мера, или закон» (353), но из контекста ясно видно, что слово «закон» употреблено здесь Гегелем не в собственном смысле, а в смысле низшей ступени собственно закона. Закон же в строгом и собственном смысле [# 127] рассматривается Гегелем в дальнейших частях его «Логики» — во второй и в третьей книге ее.

В том месте раздела о Мере, где Гегель делает упомянутое отождествле­ние меры и закона, он приводит в качестве примера открытый Кеплером закон движения планет, выражаемый формулой \(s^3=at^2\). И Гегель подчер­кивает, что дело открытием этой формулы отнюдь не исчерпывается, что необходимо вывести эту формулу из понятия тех качеств (пространство и время), которые входят в эту формулу в определенном количественном отношении друг к другу. Гегель неправ, требуя дедукции из чистых по­нятий: это есть требование абсолютного идеализма. Но он прав в том смысле, что действительно формула \(s^3=at^2\) не дает подлинного объяснения вра­щения планет вокруг солнца. Мы сказали бы, что такое подлинное объяснение возможно только путем изучения истории солнечной системы и путем исследования законов движения материальных масс в тех или иных усло­виях. Само собой разумеется, что из «чистых» понятий пространства и времени этих законов и этой истории не высосешь.

Для большей ясности приведем еще другой пример, тоже встречающийся у самого Гегеля. Это — знаменитый пример с изменением агрегатных со­стояний воды в связи с изменением ее температуры. Возьмем явление ки­пения воды, которое, как известно, наступает при \(100° C\). Количественное изменение температуры воды приводит на известной степени этого изме­нения к изменению качества: горячая жидкость превращается в горячий газ. Это отношение между интенсивной величиной температуры, с одной стороны, и такими качествами, как «жидкость» и «газ», с другой стороны, представляет собою отношение меры. Но это еще не закон в строгом смысле этого слова. Это, скорее, лишь эмпирическое констатирование того факта, что при нагревании до \(100° C\) вода обычно закипает. Но если мы начнем нагревать воду до \(100°\) при атмосферном давлении выше нормального, то вода у нас не закипит даже после того, как мы ее нагреем до \(100°\). Под дав­лением в \(2\) атмосферы вода закипит у нас лишь при \(121°\). Это последнее отношение между температурой в \(121°\) и превращением жидкости в газ есть опять-таки отношение меры. И таких отношений меры может быть весьма и весьма много. Для того, чтобы все относящиеся сюда отношения меры возвести на степень закона в собственном и строгом смысле этого слова, необходимы научное обобщение и научная обработка всех подвергнутых наблюдению фактов кипения путем нахождения причины этого явления, изучения условий его, установления его сущности, его механизма, его основания.

Отсюда, кажется нам, ясно, что мера и отношения мер еще не суть законы в собственном смысле этого слова, а лишь низшая ступень закона, лишь «предвосхищение закона», как выразился А. М. Деборин.

VIII

После этих общих соображений о месте категории меры в системе гегелевской логики перейдем к более детальному рассмотрению того развития, которое претерпевает у Гегеля эта категория в посвященном ей разделе «Науки логики».

Как уже отмечалось, величина или количество какого-нибудь каче­ства сперва (в разделе, трактующее о Количестве) рассматривается у Ге­геля как нечто абсолютно внешнее и индиферентное по отношению к самому этому качеству.

[# 128] В главе о Специфическом количестве (первая глава раздела о Мере) величина какого-нибудь качества или какого-нибудь «нечто» берется уже как существенно-связанная с данным «нечто», как его неотъемлемое опре­деление. «Нечто» уже отнюдь не индиферентно к своей величине: изменение величины есть вместе с тем изменение качества этого «нечто» (343).

Это и есть категория непосредственной меры (unmittelbares Mass, 343, 344, 346 и др.), как непосредственного единства количества и качества.

В этом единстве «снимается» основная характеристика количества — именно его абсолютная индиферентность к качеству, его абсолютная «внешность» по отношению к качеству. Однако «снятие» не есть полное уничтожение того, что «снимается». Упомянутая внешность или индиферент­ность количества сохраняется и в мере, но только как момент.

Таким образом с самого же начала раздела о Мере Гегелем устанав­ливается двоякое значение или двоякий аспект количественной определен­ности: 1) количественная определенность как внешняя, безразличная и абсолютно-изменчивая граница какого-нибудь «нечто» и 2) количественная определенность как непосредственная мера данного «нечто», как то, с чем неразрывно связано качество этого «нечто». Другими словами, Гегель различает количество, как таковое, и количество, как момент меры. Софизмы «куча» и «лысый», о которых упоминает здесь Гегель, как раз и иллюстрируют то затруднительное положение, в которое попадает чело­век, односторонне цепляющийся только за абстрактное понятие количества, как такового (345 — 346).

IX

Установивши указанный двоякий аспект количественной определен­ности, Гегель вслед за тем рассматривает взаимоотношение этих двух аспек­тов или этих двух сторон количества, которые в дальнейшем (347 ff) бе­рутся воплощенными в двух различных, но соотнесенных друг с другом «не­что»: напр., в температуре внешней среды и в температуре отдельных вещей, помещенных в этой среде. В то время как температура среды мыслится изменяющейся в простой арифметической прогрессии, т. е. величина этой температуры рассматривается как безразличная к самой среде, как могущая безразлично увеличиваться и уменьшаться, — температура вещей, находя­щихся в этой среде, зависит также и от их качественной природы, от их теплоемкости, так что внешняя температура среды воспринимается каждой отдельной вещью специфическим образом, в меру своей теплоемкости: здесь уже нет того безразличия изменения, которое, согласно нашему допущению, имеет место в отношении температуры среды.

Этот пример, согласно мысли Гегеля, должен иллюстрировать то, что Гегель называет специфицированием безразличной величины, — другими словами: превращение простой, извне данной, безразличной величины в величину, специфически определяемую качеством данного «нечто». Эта форма категории меры носит у Гегеля название специфицирующей меры.

X

Следует отметить, что заголовок «Специфицирующая мера» употреб­ляется у Гегеля в двояком значении: 1) как название для всего 2-го подотдела главы о Специфическом количестве и 2) как название для второго подраз­[# 129]деления этого 2-го подотдела — того именно подразделения, содержание которого мы только что изложили.

Этому второму подразделению предшествует коротенький абзац, озаглавленный «Die Regel» (346), под каковым заголовком фигурирует отношение между измеряющей единицей (напр., фут) и измеряемой при ее помощи величиной: первая представляет собою нечто постоянное и твердо установленное, в самом себе определенное и специфическое (хотя и произ­вольно принимаемое за единицу измерения), вторая же есть любая обыкно­венная величина, могущая безразлично увеличиваться и уменьшаться.

Из содержания этого коротенького подразделения видно, что слово «Regel», стоящее в заголовке, обозначает в данном случае не «правило» (как переведено у Дебольского), а такие понятия, как «мерило», «масштаб», «норма», «образцовая или ука́зная мера».

XI

В приведенном выше примере с температурой внешней среды и распо­ложенных в этой среде тел, т. е. в примере, иллюстрирующем категорию специфицирующей меры в узком смысле этого термина, — температура среды принималась за нечто такое, что может изменяться чисто количественным, безразличным образом. Но, строго говоря, температура среды есть в свою очередь температура специфическая, — именно, температура воздух\а, воды или еще чего-нибудь, следовательно, такая температура, изменения кото­рой до известной степени зависят от специфических особенностей данного воздуха, данной жидкости и т. д. Поэтому Гегель и переходит к рассмотре­нию такого отношения меры, сторонами которого являются уже не простое количество и количество специфическое (как это имело место в Специфицирую щей мере), а два качества, представляющие собою две различные, но соотнесенные друг с другом меры.

Это и есть «отношение обеих сторон как качеств» (349 f).

Существенным моментом этой формы категории меры Гегель считает то обстоятельство, что специфические количества, составляющие здесь стороны отношения меры, выступают не в первой, а в высших степенях (в квадрате,в кубе). Тем самым, указывает Гегель, они являются подлинно переменными величинами (351).

В качестве примера одной из высших форм реализации этой категории Гегель приводит кеплеровское уравнение \(s^3=at^2\), выражающее взаимоот­ношение времен и расстояний в движении планет вокруг солнца. Это урав­нение есть, по выражению Гегеля, реализованная мера, представляющая собою взаимоотношение двух мер или двух специфицированных количеств — \(s^3\) и \(t^2\).

XI

В следующем затем подотделе, озаглавленном«Для-себя-бытие в мере» (Das Fürsichsein im Masse, 354 f), Гегель рассматривает понятие физической константы, т. е. того эмпирического коэфициента, который в той или иной форме входит в уравнения механики и физики.

Понятие этой константы, этого, по выражению Гегелю, «для-себя-бытия непосредственной величины» (357), служит для Гегеля переходом к следующей категории — к категории «реальной меры» (358 ff).

[# 130] Здесь сторонами отношения меры являются уже такие меры, которые вместе с тем суть реальные «нечто», самостоятельные материальные пред­меты, а не такие «абстрактные качества», как пространство и время, кото­рые были типичными примерами для сторон «реализованной меры» (предыдущей категории).

Первый подотдел «Реальной меры» носит заголовок: «Отношение самостоятельных мер» (359). Это отношение выступает сперва (360 f) как непосредственное отношение двух мер, характеризующих различные, вне друг друга существующие предметы, приводимые во внешнее соеди­нение друг с другом. В качестве примера здесь фигурируют два вещества, обладающие различным удельным весом. Уже любой отдельный удельный вес, сам по себе, представляет собою некоторую меру, — именно определен­ное отношение между тяжестью или массой, с одной стороны, и объемом тела — с другой стороны. Это отношение характеризует собою качествен­ную природу данного «нечто» или, выражаясь более обычным языком (358), данного тела, данной вещи, — и при этом только в сравнении с дру­гими телами, вещами или веществами. Когда же, далее, два тела, обладаю­щие различным удельным весом, вступают в механическое соединение друг с другом, то получающийся сплав или смесь обнаруживает по боль­шей части некоторое уменьшение совокупного объема, в то время как вес сплава или смеси точно равен сумме весов соединенных воедино тел (361 — 362).

Гегелю важно подчеркнуть эту спецификацию величины объема при соединении различных тел по той причине, что она служит ему переходом ко второму подразделению «Отношения сомостоятельных мер», — именно к «Мере как ряду отношений мер» (362 ff).

XIII

В подразделении «Мера как ряд отношений мер» какое-нибудь само­стоятельное «нечто» выступает в форме такой меры или такого качественно­-количественного отношения, которое выражается в определенных специ­фических количественных отношениях к ряду других «нечто» или других тел. Примером может служить химическое сродство, существующее между различными химическими соединениями (363). Гегель, повидимому, имел в виду при этом главным образом учение Бергмана о количественном выра­жении сродства между основаниями и кислотами. Бергман предполагал, что одно и то же количество основания тем больше требует кислоты для своего насыщения или нейтрализации, чем больше у них сродства друг к другу. Он нашел, что для насыщения 100 частей едкого кали требуется 78,5 частей серной кислоты, 64 ч. азотной, 51,5 ч. соляной; для насыщения же 100 частей едкого натра нужно 177 ч. серной кислоты, 135,5 ч. азотной, 125 ч. соляной. В том и другом случае порядок кислот остается один и тот же³.

Вот такого рода ряд пропорций или мер насыщения (нейтрализации) и характеризует собою специфическую природу исследуемого тела, высту­пающего в качестве противочлена этого ряда.

XIV

[# 131] Наконец, третье подразделение рассматриваемого подотдела носит заголовок «Избирательное сродство» (Wahlverwandtschaft, 265 ff).

Здесь существенным моментом отношения меры является момент исключительности или момент предпочтения. Какое-нибудь химическое вещество уже не соединяется без различия с любым из членов противостоя­щего ряда, взятых в соответствующих количественных пропорциях, а соеди­няется предпочтительно с тем членом, с которым оно имеет избирательное сродство. Другой пример приводится Гегелем из области музыки: какой-нибудь музыкальный тон гармонирует не с любым из противостоящих ему тонов, а только с тем из них, с которым его связывает избирательное сродство (366).

XV

Второй подотдел «Реальной меры» посвящен знаменитой «Узловой линии отношений мер» (Knotenlinie von Massverhältnissen, 379 ff).

Уже во всех предыдущих формах категории меры, как не раз отме­чалось, мы имели дело с двояким аспектом количества, которое как момент входит во все эти формы: а именно с аспектом количества как такового (аспект безразличия) — и с аспектом количества как качественно-специ­фицированного (аспект спецификации). В «Избирательном сродстве» коли­чественный аспект заключался в количественных пропорциях, причем любой член одного ряда рассматривался как способный к нейтрализации с любым без различия из членов противостоящего ряда, но только в раз­личных пропорциях. Качественный же аспект «Избирательного сродства» заключался в моменте предпочтения или в моменте исключения всех других соединений, кроме соединения с наиболее «родственным» веществом. Теперь в «Узловой линии мер» два указанные аспекта достигают своей наиболее раз­вернутой формы. Качественный аспект выступает здесь как пребывающая качественная основа, как себе тождественный материальный субстрат, являю­щийся носителем количественных изменений, которые до известного пре­дела остаются безразличными для данного качества, т. е. чисто количествен­ными, но, перейдя этот предел или эту меру, вызывают внезапное изменение самого этого качества и появление другого, нового качества. При этом означенный предел количественных изменений специфически определяется самим качеством данного «нечто»: каждое такое «нечто» имеет свою соб­ственную, специфическую, имманентную меру, за пределами которой насту­пает переход в другое качество, в другое «нечто».

Количественный аспект или количественная сторона изменения ха­рактеризуется постепенностью. Качественный же аспект или качественная сторона этого постепенного изменения, когда оно переходит положенные ему природой данной вещи границы, дает перерыв постепенности или скачок (381). И Гегель подчеркивает, что если мы будем цепляться только за коли­чественный аспект какого-нибудь изменения, только за аспект постепен­ности, то мы никогда не выйдем за пределы простой тавтологии, ни­когда не поймем действительного изменения, которое заключает в себе переход к качественно-иному, переход чисто количественного изменения в качественное и обратно (383—384).

XVI

[# 132] Гегель приводит целый ряд примеров, иллюстрирующих категорию скачка, из самых разнообразных областей действительности. Тут фигу­рирует и натуральный ряд чисел, в котором мы имеем, наряду с чисто количественным, безразличным увеличением или уменьшением на одну единицу, такие специфические отношения между различными, несмежными членами этого ряда, как отношение кратного и делителя, степени и корня. Далее в качестве примеров фигурирует ряд музыкальных тонов (где, с одной стороны, мы имеем отношения простого постепенного повышения или понижения тонов, следующих друг за другом, а с другой стороны — спе­цифические гармонические отношения между отдельными, несмежными тонами); далее ряд окислов азота (\(N_2O\), \(NO\), \(N_2O_3\), \(N_2O_4\), \(N_2O_5\): все эти со­единения возникают только на строго определенных точках шкалы окисления и обнаруживают специфические качественные различия между собой, тогда как на промежуточных пунктах шкалы окисления мы не имеем вообще никаких специфических соединений); затем — ряд окислов какого-нибудь металла (напр., свинца, каковые окислы равным образом образуются только на определенных количественных пунктах окисления и обладают суще­ственно различными специфическими качествами); далее — ряд агграгатных состояний воды, связанных с определенными пунктами в шкале температур­ных изменений воды; далее — всякое вообще рождение чего-нибудь нового и всякая смерть; наконец, в области моральных явлений — переход от легко­мыслия к преступлению (путем количественного, постепенного увеличения степени легкомыслия), от добродетели к пороку и т. д. (381—384).

XVII

Узловая линия отношений мер уже заключает в себе следующую категорию, категорию «безмерного» (384).

В узловой линии мы имели переход одного какого-нибудь качества или одного какого-нибудь «нечто» — путем количественного увеличения иди уменьшения этого качества — в другое качество, в другое «нечто». Это другое качество или другое «нечто» и представляет собою «безмерное» по отношению к предыдущему качеству. Напр., безмерное или чрезмерное легкомыслие уже перестает быть легкомыслием и становится преступлением.

Узловая линия мер, указывает Гегель, может продолжаться в беско­нечность. Правда, далеко не всякий эмпирический пример узловой линии являет собою бесконечный ряд, но принципиально возможны также и беско­нечные ряды переходов количеств в качества и обратно. Напр., натураль­ный ряд чисел есть именно такой бесконечный ряд, в котором, с одной сто­роны, мы имеем простое количественное, безразличное увеличение каждого последующего числа на одну единицу, с другой же стороны, с этим коли­чественным однообразным увеличением связаны разного рода специфи­ческие отношения между отдельными числами этого ряда.

Гегель берет именно эту абстрактную возможность бесконечного про­должения узловой линии мер⁴ и устанавливает, что здесь мы имеем, в отли[# 133]­чие от бесконечности качественной и от бесконечности количественной, — новый, высший вид бесконечности, в котором качественная и количествен­ная стороны снимаются одна в другой и тем самым полагается в разверну­том и углубленном виде, как бы возвращенным в себя само, то непосред­ственное единство качества и количества, которое вообще составляет содер­жание и существо категории меры.

Таким путем Гегель приходит к понятию пребывающей самостоятель­ной материи, как той основы или того субстрата, который остается одним и тем же в процессе смены одних качеств другими — смены, обусловленной, как мы знаем, количественными изменениями этих качеств. Это понятие намечено Гегелем уже в трактовке самой узловой линии мер, где уже дважды встречается и самый термин «пребывающий субстрат» или «тожде­ственный субстрат» (379—380), а также и равнозначный ему термин «основа» (Grundlage, 379).

Для иллюстрации понятия субстрата мы позволим себе напомнить один из гегелевских примеров узловой линии мер, а именно ряд окислов азота: тождественным субстратом этого ряда являются одни и те же элементы — азот и кислород, которые, соединяясь друг с другом в различ­ных количественных отношениях, дают качественно-различные, специфи­ческие продукты.

Подвергая в подотделе «Безмерное» это понятие субстрата дальней­шему анализу, Гегель подчеркивает, что в категориях «узловой линии мер» и «безмерного» качественно-количественные отношения, которые в предыду­щих категориях выступали как самостоятельные «нечто», — теперь опре­деляются только как узлы одного и того же субстрата и тем самым низво­дятся на степень простых состояний (Zustände). «Изменение, — говорит Гегель, — выступает теперь только как изменение состояния, причем то, что́ изменяется или переходит из одного состояния в другое, полагается как остающееся себе тождественным в этих переходах» (386).

Таким образом, заключает Гегель главу, посвященную «реальной мере», последовательное развертывание и реализация категории меры приводит в конце концов к потере мерой своего самостоятельного существования. Един­ство пребывающего субстрата с самим собою, к которому привело нас рас­смотрение узловых рядов мер, снимает категорию меры как самостоятель­ное существование и превращает ее в простой момент (387).

XVIII

Однако раздел, посвященный мере, этим еще не заканчивается. Послед­няя глава его, озаглавленная «Становление сущности», занята дальнейшей трактовкой того индифферентного к своим состояниям субстрата, понятие которого наметилось в категориях узловой линии и безмерного.

«Абсолютной индиференцией», — в отличие от абстрактной индиференции «чистого бытия» и от индиференции, присущей чистому количеству, Гегель называет ту индиференцию, которая сама себя с собою опосред­ствует путем отрицания всех определенностей бытия — качества, количе­ства и их непосредственного единства, меры — и которая, следовательно, является результатом всех предыдущих категорий логики. Вот эта-то абсо­лютная индиференция и является субстратом тех внешних для нее и прехо­дящих (verschwindende) качественных различий, которые суть ее прехо­дящие состояния (Zustände, 388).

XIX

[# 134] При дальнейшем рассмотрении категории индиференции оказывается, что субстрат, индифферентный по отношению к своим состояниям, как бы слагается из двух факторов, находящихся в обратном отношении друг к другу (388 ff). Если бы не было этих двух факторов, могущих соединяться друг с другом в различных количественных пропорциях (при условии, чтобы уменьшение одного из факторов компенсировалось соответственным увеличением другого), тогда была бы невозможна самая множественность состояний индифферентного субстрата, т. е. не были бы возможны никакие различия в нем.

Те два фактора, из которых слагается индифферентный к своим состоя­ниям и остающийся везде одним и тем же субстрат, представляют собою два различные качества. Но это не самостоятельные качества, не самостоя­тельные «нечто», могущие существовать независимо и отдельно друг от друга, а только неразрывно связанные между собою моменты одного и того же единства, одного и того же целого.

Поэтому, указывает Гегель, каждая из сторон того обратного отноше­ния двух факторов, в форме которого теперь выступает категория индифе­ренции, в свою очередь представляет собою единство и обратное отношение обоих факторов: ведь факторы эти, как мы видели, необходимо являются неразрывно связанными друг с другом. И только тем различаются между собою обе стороны, из которых слагается индиференция, что в одной из них преобладает один из факторов, в другой же стороне — другой фактор.

Нетрудно догадаться, что анализируемая у Гегеля вышеизложенным образом категория «индиференции как обратного отношения ее факторов» имеет в виду главным образом шеллингову философию тождества, хотя Гегель при этом ни разу прямо не называет Шеллинга.

Изложение и анализ этой шеллингианской формы категории индиф­еренции переплетаются у Гегеля с обстоятельной критикой ее. Гегель показывает, что категория эта страдает неустранимым внутренним проти­воречием. В самом деле, с одной стороны, мы имеем здесь внешние и безраз­личные количественные различия между различными степенями перевеса одного из факторов, конституирующих индиференцию, над другим. С дру­гой же стороны, налицо качественное отношение этих факторов друг к другу, в силу которого один фактор необходимо предполагает другой и существует лишь в той мере, в какой существует этот другой фактор. В силу этого качественного отношения между факторами невозможен никакой количественный перевес одного из них над другим (т. к. перевес одного качественно-соотносительного момента повлек бы за собой соответствующий и параллельный ему перевес другого момента). А между тем только различ­ные количественные степени этого перевеса одного фактора над другим и должны были конституировать собою множественность состояний в ее отношении к единому, тождественному, индифферентному субстрату этих состояний.

Таким образом выходит, что качественная соотносительность обоих факторов делает невозможным как равенство их, так и неравенство.

Если же отбросить эту качественную соотносительность обоих фак­торов, эту неразрывную качественную связь между ними, то они станут вполне безразличными друг к другу и не составят уже никакого единства, никакой тождественной и целостной индиференции.

[# 135] Получается, подчеркивает Гегель, «всестороннее противоречие» (392), которое взрывает и разлагает то единство качества и количества, которое составляло существо категории меры, — и тем самым образуется переход к категории сущности.

XX

«Переход в сущность» — так и озаглавлен у Гегеля последний коротень­кий подотдел разбираемой нами последней главы раздела о Мере (397—398).

В предыдущем подотделе, трактовавшем об индиференции как об обратном отношении ее факторов, Гегель — наряду с тем внутренним проти­воречием, присущим этой категории, на котором мы уже подробно оста­навливались — отмечал также и другой недостаток, свойственный катего­рии индиференции и тесно связанный с означенной ее противоречивостью. А именно, Гегель подчеркивал, что те внешние и преходящие различия, которые выступают как состояния или модификации индиференции, опре­деляются не самой этой индиференцией, являющейся их в-себе-сущим суб­стратом, а чем-то внешним по отношению к ней. Индиференция полагает свои различия не путем имманентного самоопределения и самоопосредствования, а определяется к этим различиям извне (390).

В подотделе «Переход в сущность» снова указывается на это чисто внешнее отношение между индиференцией и ее определениями, как на то, что́ подлежит снятию в следующих категориях, — именно, в категориях сущности. Переход в сущность как раз и состоит в том, что единство инди­ференции становится «абсолютной отрицательностью», которая сама от себя отталкивается и этим путем полагает и снова снимает свои имманентные определения. Тем самым оказываются «снятыми» как индифферентный в-себе-сущий субстрат, так и внешние ему «непосредственные» различия, которые, как мы видели, не могут мыслиться без всестороннего противо­речия. Бытие, как самостоятельная непосредственность, исчезает, и на его место выступает сущность, как самоопосредствование и самоотражение. В сфере этой сущности бытие остается лишь в качестве одного из моментов ее самоотталкивания (398).

Так заканчивается у Гегеля раздел, посвященный мере, а вместе с тем и вся первая книга его «Логики».

Примечания

---

1. Hegel, Wissenschaft der Logik, Hrsg. v. G. Lasson, erster Teil, Lpz. 1923. S. 339. В дальнейшем,цитируя этот том, мы будем просто указывать номер страницы. В виду того, что в издании Лассона попадаются неоговоренные издателем опечатки, все наши ссылки на «Большую Логику» сверены с изданием Glockner'a: Hegels Sämtliche Werke, Band IV, Stuttgart 1928. В некоторых случаях мы будем указывать также и номера страниц глокнеровского издания, обозначая это издание буквой «G», поставлен­ной перед номером страницы. ↩

2. Ленин, Собр. соч., изд. 1-е, т. X, с. 117. ↩

3. «Энциклопедический словарь» Брокгауза-Эфрона, статья «Соли». ↩

4. В этом опять-таки сказывается отсутствие у Гегеля надлежащего разграничения между абстрактными и конкретными качествами, что, как уже отмечалось, проистекает из общеидеалистической установки Гегеля. ↩