Гоникман С. Диалектика т. Бухарина

Журнал «Под знаменем марксизма», 1922, №3, с. 77—85

[# 77] Вряд ли, можно назвать еще одну книгу, которую мы ждали бы с таким нетерпением, как «Теорию исторического материализма» Бухарина. Она должна была не только удовлетворить живейшую потребность пролетарских масс в популярном изложении нашего исторического метода, но и впервые дать его систематическое изложение. Теперь мы эту книгу имеем и можем судить, насколько оправдались наши ожидания.

Я не ставлю своей задачей дать оценку всей книги, моя задача скромней: проанализировать диалектику т. Бухарина. Этот вопрос является основным и решающим для всей книги. Исторический материализм — это метод, а не замкнутая система, а диалектика это душа этого метода.

Если эта книга вооружит читателя диалектическим методом, она составит такую же эпоху, как «Азбука коммунизма». Вместе же с диалектикой рушится и ценность всей книги.

Этого, я полагаю, достаточно для объяснения метода и предмета нашего критического анализа, а теперь перейдем к делу. Мы займемся 3‑ей главой книги т. Бухарина.

I. Диалектика и «диалектика»

Процитировав, как и полагается, Гераклита и Гегеля, т. Бухарин разъясняет их:

«В самом деле, представим себе на минуточку, что в мире не было бы столкновения никаких сил, что не было бы никакой их борьбы, что различные силы не направлялись бы одна против другой… Покой господствует там, где все составные частички, где силы находятся в таком отношении друг к другу, что не происходит никакого столкновения, где нет никакого взаимодействия, где ничего “не задевает”, где, словом, нет никакого противоречия, никакой противоположности борющихся, сталкивающихся сил, где нет никогда никакого нарушения равновесия» (стр. 75, подчеркнуто в оригинале).

Первая мысль, высказанная здесь, — что любое явление, любой предмет находится во взаимодействии со средой. Дальше же идет уже выяснение «противоречия». В чем же оно заключается по Бухарину? В противоположности различных сил. Эти силы могут находиться в состоянии равновесия, и тогда нет развития; развитие заключается в нарушении этого равновесия. Итак, противоречие надо понимать, как механическое столкновение разных сил. Противоречие заключается не в развитии самого явления, оно не в нем содержится и развивается, но противоречие заключается в отношениях [# 78] между явлением и средой. При чем эти противоречия заключаются в механическом столкновении между силами.

«В мире существуют различно действующие, направленные друг против друга силы. Только в исключительных случаях они уравновешивают друг друга на некоторый момент» (стр. 74).

Каждое явление находится в какой-либо среде, находится во взаимодействии с ней. Возьмем, к примеру, общество. Природа является первым условием существования общества, она же определяет возможность его развития. Но вот мы спрашиваем т. Бухарина, достаточно ли знания взаимодействия общества с природой, или противоречия, как он это называет, для понимания развития данного общества, или в самом обществе заключаются противоречия, двигающие его вперед и развивающиеся с его движением? Или, иными словами: диалектическое противоречие — заключается ли оно в отношении общества к среде, или же оно заключается в самом обществе.

«А отсюда и следует, что “борьба”, “противоречия”, т. е. антагонизмы различно направленных сил и обусловливают движение» (стр. 77, подчеркнуто в оригинале).

Итак, диалектическое противоречие заключается не в противоречивом развитии, имманентном данному обществу и выражающемся, конечно, в его отношении к природе, но в столкновении сил общества и природы.

Форма процесса получается следующая: «во‑первых, — состояние равновесия; во‑вторых — нарушения этого равновесия, в‑третьих — восстановление этого равновесия на новой основе» (стр. 77).

Тут «страх нам сердце детское сжимает».

Мы еще не спорим о познавательной ценности изображенного метода, но мы спрашиваем себя: «Что же это? Диалектика Маркса и Энгельса, или нечто новое?» Т. Бухарин не «отгораживается» от них, полагая, очевидно, что он развивает их точку зрения. Однако мы недоверчивы и обращаемся к первоисточникам, чтоб узнать, действительно ли этот механический метод является марксистской диалектикой.

«Таким образом, мы имеем здесь противоречие “присущее самим вещам и явлениям и, так сказать, осязаемое телесно”… жизнь прежде всего состоит именно в том, что известное существо в каждый данный момент одно и то же и в то же время — другое. Таким образом, и жизнь есть также содержащееся в самих вещах и явлениях, постоянно возникающее и разрешающееся противоречие» (Энгельс «Анти-Дюринг»).

Это несколько непохоже на диалектику т. Бухарина.

Но, может быть, сходство между «двумя диалектиками» заключается в том, что противоречие, «присущее самим вещам и явлениям [# 79] и, так сказать, осязаемое телесно» заключается в борьбе сил. Находящихся в этих вещах и явлениях, механической борьбе?

«По Гегелю, диалектика есть принцип всякой жизни. Нередко встречаются люди, которые, высказав известное отвлеченное положение, охотно признают, что, может быть, они ошибаются и, что, может быть, правилен прямо противоположный взгляд. Это — благовоспитанные люди, до конца ногтей проникнутые “терпимостью”: живи и жить давай другим, говорят они своему рассудку. Диалектика не имеет ничего общего со скептической терпимостью светских людей, но и она умеет соглашать прямо противоположные отвлеченные положения. Человек смертен, говорим мы, рассматривая смерть как нечто коренящееся во внешних обстоятельствах и совершенно чуждое природе живого человека. Выходит, что у человека есть два свойства: во-первых, быть живым, а во-вторых — быть также и смертным. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что жизнь сама носит в себе зародыш смерти, и что вообще всякое явление противоречиво в том смысле, что оно само из себя (подчеркнуто нами) развивает те элементы, которые, рано или поздно, положат конец его существованию, превратят его в его собственную противоположность» (Плеханов, «К вопросу… » стр. 59–60, изд. В.Ц.И.К. 1919 г.).

Каждое явление находится во взаимодействии со средой. Изменение явления есть изменение его отношения к среде. Но, чтоб понять, как и почему изменяется отношение явления к среде, надо познать, как развивается данное явление в условиях среды, что движет его развитием. Ибо не изменение среды обусловливает развитие явления, но, наоборот, развитие явления меняет для него среду. Поэтому, только поняв, по каким законам происходит развитие явления, можно узнать, как изменится его отношение к среде.

Предположим, что мы имеем явление «А» и среду «Б». Среда «Б» — природа, неизменна. Как может произойти изменение отношений «А» к «Б»? Только через изменение «А». Отношение «А» к «Б» есть функция «А». «Б» только дает условия изменения «А», но «А», изменяется по законам ему присущим. Иначе непонятна сама возможность изменения отношения «А» к «Б», явления к среде. А развиваются явления диалектически; это значит, что противоречие заключается в развитии «А». И только противоречивое развитие «А» объясняет нам возможность изменения отношения его к «Б» и возможность развития вообще.

Итак, первое заключение, к которому мы должны прийти, заключается в том утешительном для нас выводе, что механический метод т. Бухарина ничего общего с диалектикой Маркса и Энгельса не имеет. Все, так сказать, авторские права сохраняются за т. Бухари[# 80]ным нераздельно. Но, я должен извиниться, я несколько поторопился. Оказывается, переворот в диалектике, совершенный т. Бухариным, уже был произведен много лет тому назад.

«Первое и самое важное положение о логических основных свойствах бытия состоит в исключении противоречий. Противоречие — это категория, которая может относится только к мысленной комбинации, но не к действительности. В реальных вещах нет противоречий или, другими словами, противоречие, предположение, как нечто реальное, само уже является вершиной абсурда. Антагонизм сил, которые, действуя в противоположных направлениях, измеряются друг другом, является даже основной формой всех действий в бытии мира и населяющих его существ (подчеркнуто нами). Однако, эта противоположность направления сил элементов и индивидуумов ничуть не совпадает с идеей абсурдного противоречия. Мы можем здесь довольствоваться тем, что рассеяли туман, поднимающийся обыкновенно из воображаемых мистерий логики, посредством ясной картины действительной абсурдности реального противоречия, и доказали бесполезность того фимиама, который местами воскуривали и расточали ловко отделанному идолу диалектики противоречия»… (Энгельс «Анти-Дюринг»). Так говорил, только не Заратустра, а Дюринг. Разница заключается только в том, что он противопоставлял свое механическое миропонимание «мистике» диалектики, а т. Бухарин подсовывает нам его, как якобы диалектику. На этом мы первую часть нашей задачи закончим: диалектика Маркса и Энгельса и «диалектика» т. Бухарина это — две разные вещи. Теперь перейдем к разбору «диалектики» по существу.

II. «Диалектика» по существу

Диалектика это — закон развития. Посмотрим, как объясняет развитие т. Бухарин. Формула т. Бухарина такова: первоначальное состояние равновесия (тезис), нарушение равновесия (антитезис), восстановление равновесия на новой основе (синтезис). Хитрая механика!

Однако давайте установим, что же такое равновесие? «Более или менее точное понятие равновесия таково: о какой-нибудь системе говорят, что она находится в состоянии равновесия, если эта система сама по себе, т. е. без извне приложенной к ней энергии, не может изменить данного состояния» (стр. 76. «Теория ист. мат-ма».) Очень хорошо. Совсем как в механике. Теперь мы берем пример: явление «А» находится в среде «Б». Система находится в состоянии равновесия. Каким образом равновесие может быть нарушено? Должна быть приложена еще какая-то третья сила. Что это за третья сила, т. Бу[# 81]харин? Если мы имеем животный вид и природу в состоянии равновесия, что может вывести эту систему из равновесия? Третья сила. Мы вступаем в область мистицизма, или чертовщины, как говорит т. Бухарин. Другого выхода нет. Понятие механических сил и механического равновесия не может объяснить развития. Попробуем взять для уяснения всей беспомощности этого метода в вопросах развития знаменитое ячменное зерно.

«Возьмем ячменное зерно. Биллионы таких зерен ежедневно молотят, варят, пекут и затем потребляют. Но если подобное ячменное верно находит нормальные для себя условия, если оно падает на благоприятную почву, то с ним, под влиянием тепла и влаги, происходит своеобразное изменение: оно пускает ростки; зерно, как таковое, перестает существовать, уничтожается, его место занимает вышедшее из него растение, — это отрицание зерна. Но каков нормальный ход жизни этого растения? Оно растет, цветет, оплодотворяется и производит, в конце концов, снова ячменные зерна, а когда последние созревают, то стебель умирает, — в свою очередь отрицается. Как результат этого отрицания мы снова имеем первоначальное ячменное зерно, но не в прежнем, а в десяти- и в двадцати- и тридцатикратном количестве (Энгельс «Анти-Дюринг»).

Это значит, что под влиянием среды ячменное зерно развивается противоречиво по законам ему свойственным. Среда является необходимым условием возможности развития, но развитие происходит по законам, свойственным зерну. А теперь попробуем понять развитие ячменного зерна по т. Бухарину.

Зерно брошено в землю — первоначальное состояние равновесия. Что это должно обозначать? Равенство сил, каким зерно действует на природу, а природа на зерно. Что это за силы, т. Бухарин? В чем они выражаются и как узнается их равенство? Нужно ли понимать т. Бухарина так, что при неизменной среде останется неизменным и зерно (а так именно и нужно его понимать, как мы это увидим впоследствии)? Но ведь так в действительности не бывает. Зерно развивается и, развиваясь, само изменяет среду. В чем, значит, взаимодействие между зерном и средой? Среда это есть условие развития зерна. Помогает ли нам понятие равновесия понять форму и самую возможность развития? Нисколько. Наоборот, мы должны ожидать какой-то мистической 3‑ей силы, которая вывела бы эту систему из состояния равновесия. Пойдем дальше: зерно превратилось в растение, — «нарушение равновесия», говорит т. Бухарин; «противоречивое развитие», говорит Энгельс. Энгельса мы понимаем: зерно, развиваясь отрицает себя в растении. Какого равновесия, спрашиваем мы т. Бухарина? Между зерном и средой? Но, ведь, между стеблем и средой происходит такой же обмен веществ, как и между зерном и средой. [# 82] Принципиально тут ничего не изменилось: зерно развивалось, питаясь из окружающей среды, то же проделывает и стебель. В этом отношении и зерно и стебель представляют относительно среды одинаковые категории. Если разницу между зерном и стеблем т. Бухарин видит в том, что зерно не развивалось (равновесие), а стебель есть результат развития, то это, ведь, ему надо объяснить. Ему надо объяснить, как из зерна, которое не развивалось, развился стебель. Слова: равновесие и нарушение равновесия, как бы мудрено они не употреблялись, процесса развития не объясняют. То же самое происходит и в третьей стадии развития ячменного зерна. «Восстановление равновесия на новой основе» так же мало, объясняет нам возможность, направление и форму процесса развития, как и предыдущие, заимствованные из механики, понятия.

Но обратимся к примерам самого т. Бухарина. Мы наперед извиняемся за длинные выписки, но они неизбежны, ибо вопрос серьезен.

«1. Устойчивое равновесие. Устойчивое равновесие бывает в том случае, когда взаимодействие между средой и системой выражается в неизменном положении вещей или в таком нарушении прежнего положения, которое вновь восстанавливается в прежней же форме. Например: предположим, что какой-нибудь вид животных живет в степи. Среда сама не изменяется. Для прокорма этого вида животных количество пищи не увеличивается и не уменьшается; количество хищных зверей остается таким же; всякие болезни, разносимые микробами, остаются в прежних пропорциях. Что тогда получится? В общем и целом количество наших животных останется тем же: одни из них будут умирать или погибать от хищников, другие рождаться, но данный вид в таких условиях среды будет сохраняться таким же, как он был. Здесь перед нами случай застоя. Почему? Потому, что тут сохраняется неизменным отношение между системой (данный вид животных) и средой. Это случай устойчивого равновесия. Устойчивое равновесие не всегда есть полная неподвижность. Движение может быть, но здесь за нарушением равновесия следует его восстановление на прежней же основе. В таком случае противоречие между средой и системой постоянно воспроизводится в том же самом количественном отношении» (стр. 79, подчеркнуто в оригинале).

А теперь будем рассуждать.

Раньше всего мы укажем на основную методологическую ошибку т. Бухарина, к которой мы впоследствии еще вернемся. Мы имеем перед собой случай застоя.

К чему сводится в таком случае задача исследователя? Нужно открыть условия, причины равновесия, чтобы из них уже вывести условия развития.

[# 83] Как это делает т. Бухарин?

«Здесь перед нами случай застоя. Почему? Потому что тут сохраняется неизменным отношение между системой и средой».

Анализ причин т. Бухарин заменяет описанием. Он просто повторяет, что застой, это — когда отношение неизменно, в то время как его задачей является объяснить, почему возможно такое неизменное отношение. Но в другом месте мы натыкаемся все-таки на причинное объяснение, а не описание: «но данный вид в таких условиях среды будет сохраняться таким же, как он был».

Тут мы должны поздравить т. Бухарина. Он совершил переворот не только в диалектике, но, и, сам того, может быть, не желая, в биологии. От него мы впервые узнаем, что вид может измениться только тогда, если меняется окружающая среда. Следовательно, развитие происходит, примерно, таким образом. Существует вид «А» и среда «Б». Пока «Б» не изменяется, остается неизменным и «А». Но вот меняется «Б» (под влиянием какой 3‑ьей силы, т. Бухарин?), а за ним меняется и «А». Какая небесная симфония, т. Бухарин! Значит, не вид в процессе развития приспосабливается к природе, а природа к виду. Ведь, «данный вид в таких условиях среды будет сохраняться таким же, как он был». Ново! Однако посмотрим, насколько действительность соответствует этой «диалектике».

Что будет происходить с видом, если среда останется той же? Он будет непрерывно развиваться. В процессе борьбы между членами данного вида будут выживать наилучше организованные и т. д. Одним словом, эта такая азбука, о которой распространяться не приходится.

Но у т. Бухарина есть возражение. Правда, в только что цитированном предложении т. Бухарин категорически утверждает, что вид останется тем же, т. е. не только количественно, но и качественно. Но, забыв через 6 строчек это утверждение, он в конце цитированного отрывка подчеркивает, «что противоречие между средой и системой постоянно воспроизводится в том же самом количественном соотношении». В переводе на более понятный язык это значит, что количественно данный вид останется неизменным. Согласимся, пусть количественно вид не изменяется, — грубо количественно: число индивидов данного вида.

Ибо если дело схематизировать, то получится такая картина: вид представляется силой «А». Но если члены вида изменяются качественно, оставаясь в том же количестве, то, как сила, они будут уже не «А», а «А₁»! Но согласимся с т. Бухариным: количественно вид не изменился.

Значит ли это, однако, что пред нами нет развития?

Т. Бухарин утверждает, что да. Иначе он не может, ибо он по[# 84]нимает развитие механически, т. е. как количественный рост. На самом же деле, развитие заключается не в количественном росте, а в качественных изменениях, или в том и другом вместе. У т. Бухарина есть только развитие в пространстве, а не в пространстве и времени.

Ежели, скажем, питекантропов (родоначальник человека и человекообразных обезьян) было А+Б+В, из них развилось А людей и В гиббонов, а Б погибло, то по т. Бухарину мы имеем случай регресса, «восстановления равновесия с отрицательным знаком», ибо (А+Б+В) больше, нежели (А+В). По-нашему мы имеем развитие, ибо, хотя пространственно (А+Б+В) меньше, чем (А+В), но (А+В) представляют более высокую ступень приспособленности к природе, нежели (А+Б+В).

На анализе цитированного отрывка мы с достаточной ясностью убедились, что:

1. Т. Бухарин в своем собственном примере не свел концы с концами.

2. Т. Бухарин понимает развитие, как количественный рост, как развитие в пространстве.

3. Метод т. Бухарина механический, а не диалектический, и оказывается негодным при встрече с вопросами действительного развития.

Где основная ошибка?

«Но данный вид в таких условиях среды будет сохраняться таким же, каким он был».

Мы имеем явление «А» и среду «Б». Для того, чтоб изменилось «А», по т. Бухарину, должна измениться среда. Это значит, что из 2‑х величин изменяется «Б» — среда, а «А» изменяется только как следствие изменения «Б», т. е. как его функция. На минуту согласимся и пойдем дальше. Где же причина изменения «Б»? «О какой-нибудь системе говорят, что она находится в состоянии равновесия, если эта система сама по себе, т. е. без извне приложенной к ней энергии, не может изменить данного состояния» (подчеркнуто нами). Значит, для того чтобы объяснить изменение «Б», т. е. природы, т. Бухарин должен прибегнуть к третьей силе, которая не есть ни «А» и ни «Б». Такой третьей силы нет, и т. Бухарин бессилен объяснить развитие даже с его точки зрения. Для того, чтоб сдвинуться с мертвой точки, ему придется рассматривать «Б», как движимую внутренними противоречиями, а отношение «Б» к «А», как выражение внутреннего развития «Б» по отношению к изменяющемуся только как функция его «А».

Но это уже будет диалектикой, а не механической теорией равновесия.

[# 85] На самом же деле изменяется «А» по отношению к неизменному «Б». Отношение «А» к «Б» изменяется как функция «А», что мы уже развивали подробней.

«Действуя посредством этого движения (процесса труда. — С. Г.) на внешнюю природу и изменяя ее, он (человек. — С. Г.) в то же время изменяет свою собственную природу» («Капитал» т. 1, отдел III, гл. 5).

Что дает нам метод т. Бухарина?

1. Понимание того, что развитие общества есть развитие его власти над природой, след., развитие его техники. Это ясно, и такое определение прогресса никаких споров вызвать не может.

2. Если техника застойна, то власть человека над природой не изменяется — момент равновесия. Если техника прогрессирует и т. д. Но почему и как изменяется техника, что движет ее развитием, — этого т. Бухарин на основе теории механического равновесия объяснить не может. Тут нужна диалектика.

Теория механического равновесия, это — метод описания, но не причинного объяснения общественного, да и всякого развития.

Таков тот вывод, к которому мы принуждены прийти в результате исследования. Может быть, мы неправильно поняли т. Бухарина или ошибаемся, — мы будем ждать разъяснений т. Бухарина или его неофитов.

Примечания