Перейти к содержанию

Мендельсон А. К вопросу о различных версиях в трактовке понятия «общественно-необходимый труд»⚓︎

Журнал «Под знаменем марксизма», 1923, №4—5, с. 230—244

В последнем номере «Под знаменем марксизма» помещена статья т. Мотылева, выступившего с критикой нашего понимания категории «общественно-необходимый труд».

Вопрос, о котором идет речь, далеко еще не решен. Во всех семинариях, в которых он ставился в этом году, насколько нам известно, не было достигнуто единство взглядов. Всюду имело место расхождение между сторонниками технической и экономической версии и тем самым воспроизводилось расхождение во взглядах, имевшее место задолго до появления статьи Мендельсона в среде ортодоксальнейших без кавычек — марксистов.

Очевидно, разногласия по вопросу о понимании категории «общественно-необходимый труд» имеют какое-то «достаточное» основание. Если мы снова выступаем по данному вопросу, то делаем это потому, что считаем необходимым поставить точки над i, уточнить раньше высказанные нами взгляды и тем содействовать, по мере возможности, уяснению вопроса.

Нам придется, само собою разумеется, обращаться к статье т. Мотылева, как послужившей поводом к настоящей заметке.

«Полемический» жанр — не наш жанр, равно как и менторски-наставительный тон — не наш тон. Абстрактный анализ мы предпочли бы вести в академически-спокойном тоне обычных научных дискуссий.

Но т. Мотылев берет на себя защиту «молодых марксистов» от тлетворного влияния «ошибочных воззрений т. Мендельсона», теряет равновесие и не только дискуссирует, но и поучает противника.

При наличности таких условий мы считаем целесообразным наряду с уточнением своей точки зрения попробовать критически воспринять «поучение» т. Мотылева.

* * *

Предварительно — несколько замечаний о предмете спора.

Заслуга Маркса в развитии теории стоимости, как известно, состоит в том, что он, заимствовав у классиков тезис о труде, как факторе, образующем стоимость, — выяснил условия, наличность которых необходима, чтобы затраченный на производство человеческий труд создавал стоимости — товары.

Одной из характеристик труда, образующего стоимость, является по марксовой теории его общественная необходимость.

Вопрос идет о том, включает ли Маркс при конструировании понятия «общественно-необходимый труд» в свою абстрактно-логическую модель конкретного явления категорию общественной потребности, и, если включает, то какую роль отводит ей.

В зависимости от ответа на этот вопрос намечаются три решения контроверзы.

Техническая версия отвергает включение момента общественной потребности в понятие общественно-необходимый труд.

Экономическая версия в варианте Шрамма, Фишера, Каутского и др. утверждает, что влияние общественной потребности сказывается всегда как, в том случае, когда количество произведенных продуктов превышает общественную потребность, так и тогда, когда продуктов произведено меньше общественной потребности в них.

И, наконец, экономическая версия в нашей трактовке решает вопрос в том смысле, что влияние общественной потребности может сказываться лишь в одном случае, а именно, когда количество произведенных продуктов превышает величину общественной потребности. Поскольку, возможно, не совсем ясна разница — весьма существенная — между экономической версией в интерпретации Шрамма, Каутского и др. и нашей экономической версией, мы считаем уместным остановиться на последних двух решениях.

Для освещения точки зрения экономической версии в первом понимании мы приведем ее в изложении одного из ее сторонников — К. Каутского, как потому, что до сих пор никто не упоминал о нем как о стороннике этой версии, так и в виду той классической ясности и простоты формулировки, с которой она им изложена.

«В коммунистическом обществе работа регулируется планомерно, рабочие силы распределяются между отдельными отраслями по определенному плану. При товарном производстве регулирование это совершается при посредстве закона стоимости. Стоимость каждого товара определяется не фактически потраченным на его производство, а общественно-необходимым для его производства рабочим временем… Общественно-необходимое рабочее время в каждой отрасли труда определяется, с одной стороны, достигнутою обществом высотою техники в этой отрасли, — обычно напряженностью и т. д., одним словом, среднею производительностью труда отдельного рабочего, с другой стороны, — количеством продуктов, которое требуется обществом в данной отрасли труда (курсив наш. — А. М.), и, наконец, общим количеством рабочих сил, находящихся в распоряжении общества. Свободная конкуренция приводит к тому, что цена продуктов, т. е. количество золота, которое можно получить в обмен на них, постоянно стремится приблизиться к их определяемой общественно-необходимым рабочим временем стоимости…

Приведем для пояснения этого пример и возьмем самый простой, какой только можно представить. В качестве результата общественного производства будут у нас фигурировать только два каких-нибудь товара — положим, брюки и подтяжки.

Предположим, что в данном обществе общественно-необходимое рабочее время в данный период времени составляет для брюк 10 000 рабочих дней, а для подтяжек 1 000 раб. дней. Это значит, что для того, чтоб удовлетворить общественный спрос на брюки и подтяжки, при данном состоянии производительности труда требуется указанное количество рабочих дней. Если продукт одного рабочего дня оценивается в 10 марок, то стоимость брюк будет равна 100 000 марок, стоимость подтяжек — 10 000 мар.

Если отдельный рабочий при производстве продукта отклоняется от общественной нормы, если, скажем, в течение рабочего дня он производит только половину того, что производят его товарищи, то и цена продукта его рабочего дня будет равна лишь половине цены продукта, который изготовляется в течение рабочего дня каждым из остальных рабочих. Это всем известно. Но то же самое происходит и тогда, когда уклоняется от нормы пропорциональность работ. Если, напр., на фабрикацию подтяжек идет больше рабочих сил, чем общественно-необходимо, то соответствующее количество рабочих сил должно быть взято из каких-нибудь других отраслей труда, так как число находящихся в распоряжении общества рабочих сил ограничено. Предположим для простоты, что эти рабочие силы отняты от портняжества. Вместо общественно-необходимого рабочего времени в 10 000 рабочих дней в одной отрасли производства и в 1 000 рабочих дней в другой мы находим, положим, 8 000 действительно потраченных рабочих дней — в первой, 3 000 — во второй: общество завалено подтяжками и терпит недостаток в брюках. Что произойдет от этого? Цены на подтяжки упадут, цены на брюки поднимутся. 3 000 рабочих дней, действительно потраченных в области производства подтяжек, будут представлять стоимость лишь 1 000 общественно-необходимых рабочих дней; стоимость одной пары подтяжек понизится до одной трети прежней ее величины (курсив наш. — A. M.); цена также упадет и, пожалуй, еще ниже трети. Стоимость же брюк будет по-прежнему определяться общественно-необходимыми 10 000, а не действительно потраченными 8 000 рабочих дней, стоимость отдельных брюк будет равняться пяти четвертям прежней стоимости (курсив наш. — A. M.). Вследствие этого фабрикация подтяжек становится невыгодною, число посвящаемых ей рабочих сил сокращается, и избыток их направляется снова в производство брюк, сделавшееся чрезвычайно выгодным.

Так регулируется производство законом стоимости при свободной конкуренции»1.

Обращаем внимание на подчеркнутые места. Из них явствует, что, по мнению сторонников этой версии, действие общественной потребности сказывается в обоих случаях нарушения равновесия между количеством произведенных продуктов и общественной потребностью в них: как в случае превышения, так и не достижения уровня общественной потребности.

И если сторонники технической версии — и в этом мы с ними согласны — посылают сторонникам только что изложенного взгляда упрек в принятии двух факторов стоимости — труда и общественной потребности, то они имеют основание это делать, ибо общественная потребность в этом понимании выступает как перманентно действующая сила наряду с трудом.

Для уяснения нашей точки зрения развернем подробно на конкретном примере с электрическими лампочками наше понимание.

Первый случай2. Общественная потребность в электрических лампочках равна 1 млн. штук. Лампочек произведено 1 млн. шт. Каждая из них удовлетворяет общественную потребность, обладает потребительной стоимостью, следовательно, и стоимостью, величина которой определяется в данном случае исключительно количеством труда общественно-необходимого в техническом смысле, т. е. равна одному часу.

Второй случай. Общественная потребность в электрических лампочках равна 1 млн. шт. Лампочек произведено меньше миллиона, скажем, 600 000 шт. И в данном случае каждая лампочка удовлетворяет общественную потребность, обладает потребительной стоимостью, следовательно, и стоимостью. Величина последней, как и в предыдущем случае, определяется трудом, общественно-необходимым в техническом смысле, т. е. равна одному часу.

Третий случай. Общественная потребность в электрических лампочках равна 1 млн. шт. Лампочек произведено 2 млн. шт.

Отсылая к подробному анализу этого случая в нашей статье3, мы здесь только напомним, что нам представляются возможными два варианта: либо общественная потребность не поддается расширению и тогда стоимость отдельной лампочки определяется общественно-необходимым трудом в техническом смысле, либо общественная потребность расширится, и тогда стоимость лампочки будет составлять какую-то дробь технически-необходимого времени.

Разница между нашим пониманием и пониманием Каутского выступает совершенно явственно. Заявлять, что наша трактовка вопроса и трактовка Шрамма, Каутского и др. идентична, можно, лишь извращая действительное положение вещей. Для нас общественная потребность не перманентно действующая сила, следовательно, не второй параллельный фактор наряду с трудом, а лишь «количественная граница». Можно ли при такой трактовке говорить о втором факторе? Хорош второй фактор, если действие его совершенно не проявляется в двух случаях из трех возможных, и даже в третьем, как это видно из нашего примера, влияние его не всегда обязательно должно сказаться.

Повторяем, только слепой либо нежелающий видеть не заметит разницы.

Анализом трех вышеприведенных случаев мы исчерпали все возможные комбинации между количеством произведенных продуктов и величиной общественной потребности в них.

При чем при решении этих казусов мы руководствовались, тем соображением, что предпосылкой стоимости товара является его полезность, т. е. способность удовлетворять какую-либо общественную потребность; если нет этой предпосылки налицо, то сколько бы мы ни затратили труда на производство тех или иных продуктов, они не будут иметь стоимости.

Понятие «полезность» включает два момента — качественный и количественный. Для того, чтобы удовлетворять какую-либо общественную потребность, продукт человеческого труда должен обладать известными качествами.

Но наряду с этим, если даже данный продукт и обладает определенными свойствами, делающими его полезностью, это еще не значит, что все единицы данного рода продуктов будут полезностями, следовательно, будут обладать стоимостью.

В нашем третьем случае с электрическими лампочками вполне мыслимо — а в абстрактном анализе только об этом и идет речь — такое соотношение между количеством произведенных продуктов и величиной общественной потребности в них, когда некоторое количество произведенных лампочек совершенно не нужно, бесполезно, следовательно, лишено потребительной стоимости, а с нею и стоимости.

Исходя из этого, мы и считаем себя в праве принимать общественную потребность как предел, за который нельзя переступать, не рискуя растратить попусту труд, и в то же время отвергать роль общественной потребности, как фактора каким бы то ни было образом влияющего на величину стоимости в случае производства продуктов в количестве, меньшем размера общественной потребности в них.

Переводя на язык конкретных цифр нашего примера, мы говорим, что если в третьем случае — лампочек произведено больше общественной потребности в них — мыслимы два варианта (см. выше), то в первом и втором случае нам нет никакой надобности допускать влияние общественной потребности на величину стоимости, потому что в обоих этих случаях каждая единица произведенного продукта обладает предпосылкой стоимости — полезностью.

В том, что такой трактовкой роли общественной потребности мы точнее выражаем точку зрения Маркса, чем сторонники экономической версии в варианте Каутского, нас убеждает тот факт, что Маркс во всех случаях, когда говорит о влиянии общественной потребности, рассматривает исключительно ту комбинацию условий равновесия между количеством произведенных продуктов и общественной потребностью в них, когда нарушение этого равновесия совершается в сторону превышения количеством произведенных продуктов величины общественной потребности — ср. приведенные в нашей статье цитаты из I и III т.т. «Капитала», а также нижеприводимый отрывок из I т. «Теорий прибавочной стоимости».

Обратимся к статье т. Мотылева.

1. «Рассуждения Мендельсона в примере с лампочками совершенно аналогичны рассуждениям Шрамма в его примере со столами и фактически подтверждают рассуждения Франка. И тот факт, что тов. Мендельсон отмежевывается от Шрамма и Франка, свидетельствует лишь о противоречивости его взглядов» (стр. 215).

Итак, Мендельсон — Шрамм — Франк… Почему же вы остановились, т. Мотылев? Смелее разматывайте нить… Франк — Туган-Барановский — Бем-Баверк.

Прием испытанный. Пугайте. Иногда и это служит аргументом4.

Вместо того, чтоб анализировать точку зрения т. Мендельсона т. Мотылев направил свою критику против Шрамма и т. д., и одержал тем более легкую победу, что ему пришлось лишь повторить неоднократно высказывавшиеся аргументы (ср., напр., А. Богданов — «Курс политической экономии», на что имеется ссылка и у нас).

После всего вышесказанного ясно, что-либо т. Мотылев, выражаясь мягко, не уяснил себе сути дела, либо сознательно извратил ее. Тот или другой «вариант» одинаково мало послужит к украшению5.

2. Разбирая наш пример с лампочками, — тот случай, когда число произведенных лампочек превышает общественную потребность в них, — т. Мотылев находит, что «тов. Мендельсон умудрился… — найти иное (чем его, т. Мотылева, изложенное несколькими строками выше. A. М.) решение вопроса. По его мнению, произойдет понижение стоимости каждой лампочки»…

Если мы и не можем, — как это делает т. Мотылев, — «с уверенностью утверждать, что производство 2 млн. лампочек при потребности в 1 млн. не отразится на высоте, размере рыночной стоимости каждой лампочки», но зато мы можем с уверенностью констатировать, что т. Мотылев ни единым словом не обмолвился, что его решение есть лишь первый вариант нашего решения6. А то умолчание, оказывается тем более кстати, что тем легче идентифицировать наше решение с решением Шрамма.

В целях «полемики» такой прием, быть может, допустим. Мы не спецы по этой части. Но в интересах выяснения вопроса вряд ли это нужно.

3. Т. Мотылев находит, что «в период кризиса происходит не падение рыночных стоимостей, как это полагает Мендельсон, но падение цен ниже стоимостей» (стр. 213). Другими словами, по мнению т. Мотылева, во время кризиса мы имеем дело с явлениями цены и только цены, но отнюдь не стоимости.

По нашему мнению, «при кризисах мы имеем дело именно с явлениями стоимости, а не цены. Изменения цен — отражение более глубоких, основных явлений стоимости»7.

В примечании на стр. 217 т. Мотылев заявляет: «мы просмотрели внимательно в немецком тексте соответственные места, указанные т. Мендельсоном, и констатируем, что ничего даже напоминающего взгляды т. Мендельсона там нет».

Ввиду того, что эти места до сих пор нигде не цитировались, и так как они, с нашей точки зрения, имеют самое непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу, мы позволим себе их привести, если бы для этого понадобилось даже вступить в «полемику» с тов. редактором из-за размеров заметки.

«…Сравнение ценности в одном периоде с ценностью тех же товаров в более поздний период, т. е. то, что господин Bailey считает схоластической фантазией, составляет, напротив, основной принцип процесса обращения капитала.

Если речь идет об уничтожении капитала посредством кризисов, то следует различать два положения.

Поскольку замедляется процесс воспроизводства и процесс труда ограничивается, а местами и совсем замирает, то уничтожается действительный капитал. Машины, которые не употребляются, не являются капиталом. Труд, который не эксплуатируется, это все равно, что потерянное производство. Сырой материал, лежащий без употребления, не есть капитал, потребительные ценности (так же, как вновь построенные машины), остающиеся неиспользованными или незаконченными, товары, гниющие на складах, — все это есть уничтожение капитала. Причиной всего этого является замедление процесса воспроизводства и то, что имеющиеся средства производства не действуют на деле, как средства производства, не приводятся в действие. Их потребительная ценность и их меновая ценность идут при этом к чёрту.

Но уничтожение капитала в кризисах означает, во-вторых, и такое обесценение масс ценности, которое мешает им позднее возобновить в том же размере процесс их воспроизводства как капитала… значительная часть номинального общественного капитала, т. е. значительная часть меновой ценности существующего капитала, раз навсегда уничтожена, хотя, как раз благодаря тому, что это уничтожение не касается потребительной ценности, оно может весьма ускорить новое воспроизводство»8.

Приведенная нами цитата помещена в разделе, озаглавленном «Кризисы. а) Причины кризисов… г) Общее и частное перепроизводство». Сомнений в том, что речь у Маркса идет о кризисах и о явлениях стоимости во время кризисов, быть не может. Ср. также на стр. 55 конец абзаца, начинающегося на стр. 54.

О том, что внешним проявлением стоимостных изменений являются колебания цен — двух мнений быть не может. Но разграничение этих процессов — в абстрактном анализе — необходимо.

На вопрос, почему от стоимостных изменений масс товаров, о которых говорит Маркс, мы приходим к стоимостным изменениям отдельных товаров, интересующиеся могут найти ответ в соответствующих местах работ Маркса, указанных нами в примечании к пункту первому — ответ проф. Л. Любимову.

В поисках объяснения причин странной аберрации т. Мотылева мы, в конце концов, пришли к убеждению, что вина лежит на нас во-первых, в примечании, в котором мы ссылались на «Theorien» (наша статья, стр. 161), мы указали лишь один отрывок, не указав второго — наиболее характерного (упомянутого раньше на стр. 155) и, во-вторых, — и это самое главное — мы забыли упомянуть о годе и месте издания «Theorien»… Остается предположить, что благодаря нашей оплошности т. Мотылев просмотрел, хотя и «в немецком тексте», но в другом издании другие места.

4. До сих пор мы разбирали критическую часть статьи т. Мотылева. Посмотрим, как выглядит позитивная части его рассуждений.

Свое решение вопроса о том, что будет, если лампочек произведено больше общественной потребности в них, и общественная потребность при этом не поддается расширению, т. Мотылев формулирует так: «Если же размер потребностей не поддается расширению даже при падении цен, то, кроме того, потребительная стоимость и стоимость части лампочек перейдет в потенциальное состояние. Если потребность в этом запасе появится скоро и они не успеют еще «морально» устареть, то приобретут снова потребительную стоимость и стоимость» (стр. 214); и дальше, находя, что у Маркса есть и другое (кроме технического) понимание общественно-необходимого рабочего времени, т. Мотылев заявляет: «Вместе с тем, это второе понимание выражает еще то очевидное положение, что всякое нарушение соответствия между общей массой труда, затраченной на производство товаров данного рода и массой труда, пропорционально необходимой для удовлетворения потребностей, может лишить вовсе или на время часть товаров потребительной стоимости и, значит, стоимости» (стр. 217).

Теперь становится попятным то умолчание насчет первого варианта нашего решения, о котором мы говорили в пункте втором настоящей заметки: он должен был фигурировать в качестве единственно мыслимого («в этом, и только в этом») решения вопроса о «втором» т. н. экономическом понимании общественно-необходимого рабочего времени.

Т. Мотылев признает очевидным, что несоответствие между количеством труда, затраченного на производство товаров данного рода и величиной общественной потребности в них, может лишить часть товаров потребительной стоимости, а, следовательно, и стоимости. Какой характер носит утрата товарами стоимости — является ли она окончательной или временной, — не об этом идет речь; равно как нам неважно, какое название дать несуществующей стоимости — потенциальная, лафитная или т. п. Мы никогда не сомневались в том, что, с расширением потребности, продукты человеческого труда, утерявшие было свою стоимость, снова обретают потребительную стоимость, а с нею и стоимость9.

Нас интересует, почему т. Мотылев исследует вопрос лишь при не изменяющейся общественной потребности, почему исследование взаимоотношения стоимости отдельного товара и изменяющейся общественной потребности он заменяет анализом взаимоотношения цены товара и спроса на этот товар.

Никакого «достаточного» основания для такой замены мы не видим.

Стоимость — категория совершенно самостоятельная и ее анализ может и должен вестись вне зависимости от цены; явления цены могут быть привлекаемы при конструировании понятия стоимости лишь для иллюстрации. Взаимоотношение стоимости и цены — совершенно особая проблема, равно как проявление закона стоимости при посредстве механизма цен.

Продолжим анализ, прерванный т. Мотылевым. Случай, рассмотренный им — наиболее редко встречающийся случай. Общественная потребность эластична. Изменения ее находятся в самой непосредственной зависимости от величины стоимости. Чем выше стоимость отдельного продукта, тем уже общественная потребность в продуктах данного рода, и обратно.

При решении вопроса о том, какие мыслимы возможности при превышении общественной потребности количеством произведенных продуктов, мы полагаем, что помимо первого случая — когда общественная потребность не изменяется, — мыслим и второй случай: при наличности произведенных продуктов расширение общественной потребности может произойти за счет снижения стоимости отдельного продукта.

Почему это рассуждение наше неправильно, т. Мотылев не доказывает, а вместо опровержения описывает механизм колебания цен.

Мы знаем возражение по существу нашего рассуждения с доводами от формальной логики; общественная потребность — величина производная по отношению к стоимости отдельного товара данного рода и в то же время она — «количественная граница», которая может оказать влияние на величину стоимости того же товара, от которого она (общественная потребность) сама зависит — порочный круг. Но мы помним — и Маркс не устает учить нас этому, — что при решении контроверз, возникающих при анализе диалектически развертывающихся процессов, «малый разум» формальной логики — не самый компетентный судья.

Кроме того, нужно заметить, что объяснение колебания цен, — вне зависимости от колебаний стоимости — спросом и предложением может иметь место лишь при анализе колебаний на протяжении незначительных промежутков времени.

Сколько-нибудь длительное, устойчивое изменение цен при отсутствии изменений в технике и производительности труда — с этим случаем мы имеем дело при кризисах — свидетельствует об изменении стоимости. Нельзя сводить все явления колебания цен исключительно к влиянию спроса и предложения. Хотя в развитом капиталистическом обществе цена есть денежное выражение не непосредственно стоимости, а «цены производства», но поскольку средняя норма прибыли для более или менее длительных промежутков времени есть величина мало изменяющаяся, колебания цен отражают изменения стоимости.

5. Анализ неоднократно цитировавшихся мест из 37‑й гл. III тома «Капитала» приводит т. Мотылева ко «второму пониманию общественно-необходимого рабочего времени».

Мы считаем полезным напомнить еще одно никем из участников дискуссии не цитировавшееся место из первого тома «Теорий прибавочной стоимости».

«Если 1 арш. полотна обходится в 1 час труда, и если это есть необходимое для его производства рабочее время, которое обществу приходится затрачивать для удовлетворения своей потребности в аршине полотна, то отсюда еще совсем не следует, что при производстве 12 млн. арш., т. е. при затрате 12 млн. рабочих часов или 1 миллиона рабочих дней, при 1 млн. рабочих, занятых в ткацком промысле, общество должно «необходимо» затрачивать именно такую часть своего рабочего времени на тканье полотна. Дано необходимое рабочее время, т. е. дано то количество полотна, которое может быть произведено в течение одного дня; спрашивается, сколько таких дней должно быть затрачено на производство полотна? Отношение общего количества рабочего времени, затрачиваемого в данной отрасли производства ко всему рабочему времени, находящемуся в распоряжении общества, может быть выше или ниже правильного отношения, несмотря на то, что каждая доля продукта содержит только необходимое для ее изготовления рабочее время, или несмотря на то, что каждая доля затраченного рабочего времени была необходима для создания соответствующей ей доли всего продукта. С этой точки зрения необходимое рабочее время получает другой смысл. Спрашивается, в каких количествах само необходимое рабочее время распределяется между различными сферами производства?

Конкуренция постоянно регулирует это распределение подобно тому, как она же постоянно и нарушает его. Если в какой-нибудь отрасли затрачено слишком большое количество общественного рабочего времени, то эквивалент все-таки может быть уплачен только в том размере, как будто затрачено необходимое количество. Значит, общая сумма продукта (одной сферы) — т. е. стоимость общей суммы продукта — равняется в этом случае не тому рабочему времени, которое в ней содержится, а тому рабочему времени, которое должно было быть пропорционально затрачено, если бы общая сумма этого продукта была пропорциональна производству в других сферах. Но поскольку цена общей суммы продукта падает ниже ее стоимости, постольку же падает цена каждой отдельной доли продукта. Если произведено 6 000 арш. полотна (вместо 4 000, считая стоимость 4 000 арш. 8 000 шиллингов), то эти 6 000 арш. полотна будут проданы за 8 000 шиллингов. Цена аршина [в последнем случае] равна 11/3 шилл. вместо 2 шилл., т. е. она на одну треть ниже своей стоимости. Значит, это то же самое, как если бы на производство каждого аршина полотна ушло на одну треть больше времени, чем необходимо. Принимая, что товар имеет потребительную стоимость, факт падения его цены ниже его стоимости показывает, что хотя на каждую часть продукта затрачено было лишь общественно-необходимое рабочее время (здесь предполагается, что условия производства не изменились), но на всю отрасль промышленности в целом затрачено было лишнее время, превышающее то его количество, которое общественно-необходимо»10.

Мы привели длинный отрывок, в котором Маркс ставит и решает интересующий нас вопрос, полностью, без каких бы то ни было «редакционных» сокращении.

Нет ни малейшего сомнения, что как сторонники чистой технической версии, так и сторонники чистой экономической версии (вариант Каутского) будут толковать отдельные замечания Маркса в свою пользу.

В той связи, в которой мы в данное время рассматриваем вопрос, мы с своей стороны можем из подчеркнутых мест в связи с общим контекстом констатировать следующее. Маркс, несомненно, признавал возможность такой комбинации условий, при которой стоимость всей массы продуктов в данной отрасли определяется не тем временем, которое затрачено и является общественно-необходимым в техническом смысле, а тем, которое общество должно было бы затратить в соответствии со своей потребностью, что, в свою очередь, приводит Маркса к признанию возможности снижения стоимости общей массы продуктов данной отрасти, а вместе с тем и соответственного понижения стоимости отдельного экземпляра данного рода товаров. Адекватным этому процессу понижения стоимости является процесс понижения цены.

При всем нашем желании быть оригинальными, мы должны все же признать приоритет Маркса в решении «в нашем смысле» того казуса, который мы разбираем как второй вариант третьего случая в примере с электрическими лампочками.

Будем надеяться, что анализ приведенного отрывка поможет т. Мотылеву открыть второй вариант открытого уже им «второго понимания общественно-необходимого рабочего времени», либо, по крайней мере, признать наличность этого варианта у Маркса.

6. Одним из основных положений нашей статьи является констатирование различения Марксом категорий «общественная потребность» и «спрос». Мы утверждали, что между этими категориями в системе Маркса существует такое же отношение, как между стоимостью и ценой, между абстракцией и ее конкретным выражением. Разграничение этих понятий дает Марксу возможность сконструировать категорию стоимости, как prius цены.

Тов. Мотылев, не опровергнув нашего утверждения и смешав общественную потребность со спросом, стоимость с ценой, описывает механизм образования и колебания цен вместо того, чтоб анализировать явления стоимости, и тем самым — лишь на иной лад — повторяет ошибку Шрамма.

7. Т. Мотылев «ловит» нас на противоречии: мы признаем примат производства над потреблением и в то же время оказывается, что общественная потребность может служить, с нашей точки зрения, «количественной границей тех количеств общественного рабочего времени, которые можно целесообразно затратить на различные особые сферы производства» и тем самым влиять на величину стоимости.

Но это «противоречие» того же порядка, как и противоречие между «базисом» и «надстройкой» в теории исторического материализма: «надстройка», обусловливаемая «базисом», может в свою очередь оказывать обратное влияние на «базис»11.

Признание примата производства над потреблением не исключает признания возможности обратного влияния потребления на производство.

На почве «последовательного» толкования тезиса о примате производства у некоторых развивается род идиосинкразии по отношению ко всему, что так или иначе связано с «потреблением».

Вопрос о роли общественной потребности в образовании стоимость есть несомненно лишь частный вопрос о взаимоотношении производства и потребления в капиталистическом обществе.

Т. н. экономическая версия понятия «общественно-необходимый труд» по существу дела не что иное, как применение к конкретному случаю положений об органическом взаимодействии между производством, распределением, обменом и потреблением, развитых Марксом в его «Введении к критике»12.

Итак, резюмируем.

Т. Мотылев не опроверг основной предпосылки, из которой мы исходили в своем анализе: разграничение Марксом категорий «общественная потребность» и «спрос» или, по другой терминологии, различение эффективного и неэффективного спроса.

Направив формально жало своей критики против т. Мендельсона, т. Мотылев на деле предпочел опровергнуть Шрамма аргументами… А. Богданова, руководствуясь, очевидно, несомненно правильным соображением педагогического порядка: повторение — мать учения.

Несмотря на то, что т. Мотылев «просмотрел внимательно в немецком тексте» указанные нами места и не нашел «ничего даже напоминающего взгляды т. Мендельсона», мы имели возможность, процитировав эти «места», убедиться, что т. Мендельсон просто пересказывает Маркса, правда, с указанием источника.

Т. Мендельсон находит, что «у Маркса имеется двоякая трактовка понятия «общественно-необходимый труд». Т. Мотылев находит, что у Маркса имеется… «второе понимание необходимого рабочего времени», причем это второе понимание удивительным образом совпадает с одним из вариантов трактовки вопроса т. Мендельсоном.

В начале заметки мы отметили три течения в вопросе о понимании общественно-необходимого труда. К какому примыкает т. Мотылев после своего открытия «второго понимания», мы затрудняемся решить. Во всяком случае ясно, что сторонники технической версии вряд ли согласятся считать его «своим», сколько бы он ни твердил, что «необходимое рабочее время может и должно пониматься только как технически-необходимое». Ведь весь спор идет из-за того, вводить ли или нет в понятие технической необходимости корректив от общественной потребности, а т. Мотылев его фактически вводит: у него стоимость переходит в потенциальное состояние, из которого может выйти, но может и не выйти. С точки зрения сторонников технической версии при затрате общественно-необходимого труда в техническом смысле стоимости всегда существует и речь может идти лишь о ее реализации; с точки зрения т. Мотылева даже при затрате общественно-необходимого труда в техническом смысле: «нарушение соответствия между общей массой труда, затраченной на производство товаров данного рода, и массой труда, пропорционально необходимой для удовлетворения потребностей может лишить вовсе или на время часть товаров потребительной стоимости и стоимости».

Невольно напрашивается вопрос: стоило ли при такой «тонкой» ориентировке в сложнейшей и чрезвычайно важной проблеме марксовой методологии брать на себя роль супер-арбитра и в менторском тоне непререкаемого авторитета вскрывать «ошибочные воззрения… т. Мендельсона», которые «содействуют неправильному восприятию теории стоимости Маркса»? Не проще ли было бы продолжать дискуссию в тоне прошлогодних статей в «Под знаменем марксизма» и не «поучать», а исследовать? — Впрочем, это дело вкуса, а о вкусах, как известно, не спорят.

Примечания⚓︎

  1. К. Каутский. «На другой день после социальной революции», Петроград. Издат. «Пролетарская Мысль». 1918 г., гл. 4. — «Привлечение работников к труду», стр. 24—25. Брошюра написана в 1902 г. — ср. предисловие А. Луначарского. ↩

  2. Во всех трех анализируемых нами случаях предполагается, что при данной степени развития техники и производительности труда на производство одной лампочки нужен один час. ↩

  3. «Понятие „общественно-необходимый труд“ как элемент теории стоимости Маркса» — «Под Знаменем Марксизма», 1922 г., № 7—8, стр. 162. ↩

  4. Известно, что, подобно тому, как маленькие дети не любят трубочиста, либо верующие христиане дьявола, так марксисты не любят общества представителей потребительских теорий… К аналогичному с т. Мотылевым приему прибегает и проф. Л. Любимов в борьбе против экономической версии — «Курс политической экономии», т. I, отд. 5‑ый, гл. 17‑ая. Предлагая переименовать экономическую версию и потребительскую, профессор «до референдума» авансом включает нас в число сторонников новорожденной потребительской версии. Прием не новый. Нежный французский диалект выработал для него даже формулу настолько же краткую, как и выразительную — сalomniez, calomniez: il en reste toujours — клевещите, клевещите и т. д. Помимо аргумента «от устрашения» проф. Любимов приводит и два возражения, по существу. Отвергая наше утверждение о возможности обратного влияния общественной потребности на стоимость в качестве «количественной границы», профессор цитирует Маркса, «который, как мы только что видели, совершенно определенно говорит, «что общественная потребность… абсолютно ничего не в состоянии объяснить» в стоимости отдельного товара». Позвольте заметить, уважаемый профессор, что мы только что видели, что «отношение спроса и предложения абсолютно ничего не в состоянии объяснить»… «Спрос и предложение» цитаты на стр. 243 превратились на стр. 244 в «общественную потребность» в той же самой цитате. Почему такая метаморфоза? В нашей статье мы указывали на различение Марксом этих категорий. Проф. Л. Любимов вместо того, чтоб опровергнуть это наше утверждение, предпочел просто переименовать «спрос» в «общественную потребность». Способ доказательства, как видим, чрезвычайно простой. Второе возражение сводится к тому, что стоимость отдельного товара нельзя рассматривать как часть стоимости всех товаров одного рода отдельной отрасли производства. По мнению проф. Любимова, нужно из стоимости отдельного товара выводить стоимость суммы, а не от количества, затраченного на отдельную отрасль труда заключать о стоимости отдельного товара этой отрасли. В данной связи вопрос, затронутый профессором, интересует нас не an und für sich, а с точки зрения решения его Марксом. Ко всем упомянутым в нашей первой статье цитатам из «Капитала», в которых Маркс дает свое решение данного вопроса, мы присоединим еще одну выдержку из 44‑ой главы III тома: «один и тот же труд дает одинаковую стоимость для продукта, созданного в течение данного времени; но величина или количество этого продукта, а потому и та часть стоимости, которая приходится на соответственную часть этого продукта (курсив наш. — А. М.) зависит единственно от количества продукта»… Мы не отрицаем чьего-либо права выступать с поправками к дополнениям к теории Маркса, но это мешает отмечать, где кончается Маркс и где начинается «комментарий» к нему. Индивидуалистическая психика отдельного товаропроизводителя никогда не примириться с растворением его товара в общей массе товаров; с общественной точки зрения Маркса вполне естественно рассматривать отдельный товар, как часть общей товарной массы данного рода, и труд, затраченный на него, считать частью общего труда, образующего стоимость данного рода товаров. Ср. также в данной связи учение Маркса об абстрактном труде. ↩

  5. Если у некоторых могло составиться ложное представление о наших взглядах, то оправданием может служить то обстоятельство, что в упомянутом нами статье первый и второй случаи конкретного примера, приведенного нами для иллюстрации центрального пункта нашей мысли, за недостатком места не были нами подробно развиты. У т. Мотылева не может быть даже этого извинения, ибо в продолжительных дискуссиях по данному вопросу он принимал участие и имел возможность выяснить нашу точку зрения. ↩

  6. Ср. «Под знаменем марксизма», 1922 г., № 7—8, стр. 162 — случай а). ↩

  7. Ср. «Под знаменем марксизма», 1922 г., № 7—8, стр. 161. ↩

  8. Карл Маркс. «Накопление капитала и кризисы». Перев. С. Бессонова Издат. «Московский рабочий», 1923 г., стр. 30. Немецкий текст — см. Theorien uber den mehrwert; aus dem nachgelassenen manuskript «Zur kritik der politischen okonomie» Karl Marx. Zweiter Band. David Ricardo. Zweiter Teil. Stuttgart 1919. S. 267—268. ↩

  9. При социологической трактовке категории стоимости, как общественного отношения в противоположность натуралистической трактовке, имеющей тенденцию слишком «овеществлять» стоимость, опираясь на Марксовы выражения «сгусток», «кристалл» и др., — при социологической трактовке, говорbм мы, — признание непрерывных колебаний стоимости, созвучных колебаниям общественной системы в целом, является вполне естественным. ↩

  10. К. Маркс. «Теории прибавочной стоимости». Перев. под. ред. Плеханова. 1906 г., стр. 184—195, примеч. Курсив везде наш. — А. М. ↩

  11. Н. Бухарин. Теория исторического материализма, гл. VI, § 41. ↩

  12. К. Маркс. Введение к критике политической экономии. (Сб. «Основные проблемы полит. экономии». Под ред. Ш. Дволайцкого в И. Рубина, — особенно стр. 23). ↩