Бутаев И. Мировое хозяйство как конкретный процесс капиталистического воспроизводства #

«Под знаменем марксизма», 1930, № 2—3, с. 120—139

1 #

Совершенно очевидно, что на правильный путь в анализе миров хозяйства можно стать тогда, и только тогда, когда создано правильное представление о предмете и руководствуешься правильным методом. Если этого нет, изучение мирового хозяйства либо превращается в нагромождение фактов из хозяйственного развития отдельных капиталистических стран, либо становится блужданием в теоретических потемках. Когда «организующая» мысль движения конкретного целого отсутствует, — это неизбежно.

Необходимо сознаться, однако, что и в этом случае могут быть высказываемы отдельные правильные мысли: ведь и слепая свинья может отыскать жолудь.

Нет более неблагодарной задачи, чем приводить в порядок «систему» второго рода (о первом способе изучения можно говорить лишь с точки зрения правильности фактического материала и его группировки).

Гораздо плодотворнее поэтому разобраться в вопросах, исходя из руководящих положений марксовой теории и ленинизма.

В дискуссии, которая развернулась на страницах советских журналов вокруг проблемы мирового хозяйства, в первую очередь выдвигается вопрос о предмете и методе. Этому вопросу была посвящена и моя статья в № 12 «Под Знаменем Марксизма» за 1928 г., под заглавием «О методологии изучения мирового хозяйства».

В настоящей статье я не думаю также выходить за пределы трактовки предмета и метода мирового хозяйства, поскольку в этих вопроcax у ряда экономистов существует еще путаница. Поскольку М. Спектатор, например, не только настаивает на своих ошибках в этом вопросе, но прибавляет к ним еще новые, я в первую очередь остановлюсь на критике трактовки вопроса. Кроме того, нельзя не остановить внимания на явно ошибочных положениях статьи тов. Бухарцева в №7 журнала «Мировое Хозяйство и Мировая Политика».

Критику, как уже сказано, я считаю необходимым строить, исходя из позитивных положений. Поскольку эти положения сформулирован вышезванной моей статье в «Под Знаменем Марксизма», я не буду их повторять, за исключением случаев, когда то или иное положение оспаривается тов. М. Спектатором или тов. Бухарцевым¹.

2 #

М. Спектатор по количеству написанного по мировому хозяйству занимает у нас бесспорно первое место. В этом его преимущество и в то же время его беда, ибо Спектатору кажется, что в его томах сконцентрирована вся мудрость по вопросу о мировом хозяйстве. Спектатор забывает, однако, что, сколько бы он ни писал, он не может знать того, чего он не знает.

Отсюда его педантичность и заносчивая важность. Когда говорят, что в области предмета и метода дело обстоит у него неладно, то, вместо того чтобы сделать из этого соответствующие полезные выводы, Спектатор с бранью обрушивается на критиков. Он называет их «рекордсменами» «развязности и невежества» и т. д., и т. п.

Поскольку я попал в разряд таковых «рекордсменов», я не могу не испытывать удовольствия иметь случай разъяснить Спектатору еще раз кое-что из методологии предмета, которым он занимается.

Раньше, однако, чем приступить к делу, еще несколько слов.

3 #

М. Спектатор настолько дышит гневом против молодых «критиков» и молодых «ученых», что оных критиков и ученых он заключает в ядовитые кавычки. См., напр., его книгу «Опыт построения теории мирового хозяйства», на стр. 61.

Эти кавычки вызвали соответствующее осуждение в рецензии тов. Иоэльсона на упомянутую книгу М. Спектатора («Большевик» № 16, 1928 г.).

В статье в журнале «Мировое Хозяйство и Мировая Политика» М. Спектатор, выражаясь его словами, в этом направлении побил новый рекорд. Так, цитируя мою статью, он не называет даже фамилии автора. Вместо того, чтобы говорить Бутаев, он говорит: № 12 журн. «Под Знаменем Марксизма».

Со стороны научной общественности эта «надменность» уже успела получить соответствующую квалификацию. Так, в упомянутой выше статье тов. Бухарцев пишет:

«„Величественность” тов. Спектатора приобретает временами весьма нехороший привкус. Так, в своей статье в журнале «Мировое Хозяйство и Мировая Политика» Спектатор, презрительно отзываясь о тов. Бутаеве (не считая даже нужным назвать его фамилию), пишет: «Совершенно неизвестный автор, не давший еще никакой серьезной работы, выступает с необыкновенной претенциозностью и самоуверенностью, которая, как известно, обратно пропорциональна познаниям». Вряд ли такие методы полемики пристали советским журналам… И, наконец — с каких это пор в советской журналистике полагается при высказывании тех или иных теоретических мыслей предъявлять справку из книжной палаты о выходе полного собрания сочинений?» (Стр. 43).

«Так, этот автор отрицает, — говорит в указанной статье Спектатор, — что исторически сперва возникает „народное хозяйство”, а затем идет развитие связей между отдельными „народными хозяйствами”. Между тем, — продолжает Спектатор, — всякому грамотному человеку известно, что именно так и было» (Разрядка моя. Ин. Б.).

«И вот, — иронизирует Спектатор, — с такими экономическими и историческими познаниями пишут статьи по вопросам методологии мирового хозяйства, и находятся журналы, которые их печатают» (№ 5, стр. 53).

Разберемся в замечательном: «всякому грамотному человеку известно, что именно так и было».

Это «научное» положение означает, что исторически сперва возникает «народное хозяйство», а затем «идет развитие связей между отдельными «народными хозяйствами».

Это положение представляет не что иное, как другое выражение схемы ступеней развития человеческого общества, которую Спектатор считает одним из своих неувядаемых научных открытий. Вот эта схема:

1. Полная социальная свобода — коммуна или мир как экономическая единица.
2. Закрепощение труда — вотчина.
3. Господство феодала — районное хозяйство.
4. Господство торгового капитала — городское хозяйство.
5. Промышленный капитализм — национальное хозяйство.
6. Монополистический капитализм — мировое хозяйство.

«Вотчина», «районное хозяйство», «городское хозяйство», «национальное хозяйство», «мировое хозяйство»!

Как легко может видеть всякий, здесь совершенно не пахнет марксистской классификацией развития человеческого общества. Маркс определяющим моментом считает не пространственную характеристику, а способ производства.

Что представляет с этой точки зрения «закрепощение труда»?

Или что за способ производства «господство торгового капитала»? Или когда в истории человеческого общества имели место два капиталистических способа производства: один раз способ производства «промышленного» капитализма, в другой раз способ производства монополистического капитализма?

Нет, М. Спектатор, эту мешанину вам за марксистскую схему не протащить, сколько бы вы ни пытались прикрыть это разговорами о способе присвоения. Ведь способ присвоения сам определяется способом производства.

Я уже говорил об этом в своей статье «О методологии изучения мирового хозяйства». В противовес схеме ступеней развития Спектатора я привел там четкую схему Маркса. Это. собственно, и привело в возбуждение Спектатора. Однако, «ничтоже сумняшеся», он заявляет:

«Характерно, что мои критики обошли молчанием схему ступеней развития, которую я пытался построить на основе учения Маркса» (Стр. 62).

Факт появления моей статьи показывает, что, во-первых, критики не обошли молчанием схему ступеней развития М. Спектатора, что, во-вторых, критики показали, что эта схема построена не на основе учения Маркса. Спектатор об этом великолепно знает, ибо ведь недаром он поминает журнал № 12 «Под Знаменем Марксизма» плохим словом. Спектатор пишет.

«В истории политической экономии построение схемы ступеней играло большую (! Ин. Б.) роль. Что Маркс придавал этому вопросу известное (?! Ин. Б.) значение, видно из того, что он счел нужным посвятить этому целую (? Ин. Б.) страницу во II (? Ин. Б.) томе «Капитала». Маркс и сам строит схему развития. Он отвергает обычное деление на «рабовладельческое», «феодальное» и т. д. общество, а говорит об азиатском, античном, феодальном и буржуазном способе производства, что совсем другое, чем деление Туган-Барановского (повторяемое в № 12 журнала «Под Знаменем Марксизма») на коммунистические и антагонистические общества» (Разрядка моя. Ин. Б.).

Сделаем пояснения к цитате:

Во-первых. В книге Спектатора «Опыт построения теории мирового хозяйства» нет и тени намека на то, что он придерживается ступеней развития человеческого общества, которые даются Марксом. О них напомнил Спектатору № 12 «Под Знаменем Марксизма».

«Мы знаем, — писал я в этом номере, — марксистскую схему ступеней развития: 1. Коммунистическая община, 2. Антагонистические общества: а) азиатское, б) античное, в) феодальное, г) капиталистическое. Этим кончается предыстория человечества. С коммунистическим обществом начинается его подлинная история. То же, что дается Спектатором, есть только некоторое видоизменение буржуазной классификации: «вотчина», «районное хозяйство», «городское хозяйство», «национальное хозяйство», «мировое хозяйство» (стр. 155).

И там же я говорил, что «Маркс определенно и ясно говорит о четырех способах производства: азиатском, античном (рабовладельческом), феодальном, капиталистическом» (стр. 154).

Это оружие, которым был бит Спектатор, теперь он хочет как ни в чем не бывало заполучить в свои руки.

Спектатор признает теперь, что Маркс придавал вопросу о ступенях развития общества «известное значение» (?!) и посвятил этому вопросу «целую страницу» (!).

Однако грош, цена такому признанию, если Спектатор хочет совместить свою схему со схемой Маркса. Или схема Маркса, или схема Спектатора.

А что касается тени Туган-Барановского, то зря ею пугает М. Спектатор.

В своей статье я говорил о том, что у Маркса-Энгельса речь идет о коммунистической общине, затем об антагонистических обществах. Я называю азиатское, античное, феодальное и капиталистические общества, с соответствующими способами производства.

Спектатор же говорит, что у Маркса нет рабовладельческого, феодального и т. д. общества, а есть перечисленные способы производства. Это «совсем другое», говорит он, чем деление на коммунистические и антагонистические общества, которое, мол, дается в № 12 «Под Знаменем Марксизма», и принадлежит-де Туган-Барановскому.

Вот это, поистине, называется — слышал звон, да не знает, откуда он.

Любопытно только спросить: не списал ли Энгельс у Туган-Барановского, когда он говорит: «Со времени разложения первобытной общины начинается разделение общества на различные, а затем противоположные классы» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. V, стр. 484) (Разрядка моя. Ин. Б.).

А общество с противоположными классами (азиатское, античное, феодальное, капиталистическое) и есть общество антагонистическое.

При этом Маркс и Энгельс не метафизически рассматривают общества. Они рассматривают их в их возникновении, изменении и уничтожении. Капитализм есть последнее антагонистическое общество, из которого рождается коммунистическое общество. Нельзя дело представлять таким образом, как будто бы кто-то валит в один ящик антагонистические общества, а в другой — коммунистические общества. Первобытная коммунистическая община несоизмерима с коммунистическим обществом. В то же время ее нельзя игнорировать. Развитие общества идет диалектически. Первобытная коммуна разлагается, возникают антагонистические общества. Капитализм есть последнее антагонистическое общество. Из капиталистического общества выходит коммунизм. Такова диалектика истории.

В «Экономике переходного периода» тов. Бухарин писал: «Капитализм есть антагонистическая, противоречивая система». К этой фразе Ленин делает примечание: «Архинеточно. Антагонизм и противоречие совсем не одно и то же. Первое исчезнет, второе останется при социализме» (Ленинский сборник XI, стр. 357. Разрядка моя. Ин. Б.).

Так вот, уважаемый М. Спектатор, азиатское, античное, феодальное, капиталистическое общество являются обществами антагонистическими и по Марксу, и по Энгельсу, и по Ленину. Это ведь известно с первых же строк «Коммунистического манифеста». А классически четко ведь об этом Маркс говорит в предисловии к «К критике политической экономии» в следующих словах:

«В общих чертах можно наметить, как прогрессивные эпохи экономического формирования общества: азиатский, античный, феодальный и современный буржуазный способ производства. Буржуазные производственные отношения составляют последнюю антагонистическую форму общественного процесса производства…» (Стр. 39).

Чего же ради М. Спектатор потрясает костями мертвого Тугана?

Так же зря ссылается он на «целую страницу» из II тома «Капитала», ибо ведь такой страницы не существует в природе II тома «Капитала».

5 #

Перейдем теперь к положению Спектатора: «Всякому грамотному человеку известно, что именно так это и было».

Марксизм отрицает, что сперва возникают «народные» хозяйства, и затем, — как результат развития связей между ними — мировое. Марксизм не рассматривает «народное» хозяйство и мировое хозяйство, как ступени развития общества. У Маркса мы имеем дело, как мы уже сказали, с азиатским, античным (рабовладельческим), феодальным, капиталистическим способами производства. Из схемы Маркса следует, что развитие «народного» и мирового хозяйства есть одновременный процесс развития капитализма.

Ни «народное», ни мировое хозяйство не представляют собою ступеней развития человеческого общества. Ступенью развития человеческого общества является капиталистическое общество, основанное на капиталистическом способе производства. «Народное» и мировое хозяйство представляют из себя лишь конкретное выражение процесса воспроизводства капитализма: в первом случае в государственно-обособленном масштабе, во втором — в том предельном выражении, в каком капитализм существует во всем мире.

«„Народное” хозяйство, — говорил я в своей статье, — есть конкретная часть конкретного целого — мирового хозяйства» (Стр. 139).

«Внутреннюю структуру как в мировом, так и в «национальном» хозяйстве составляет капитализм². В процессе воспроизводства он «ввинчивается» в окружающую капитализм докапиталистическую среду и, приспособляя ее к своим потребностям, делает ее сферой своего воспроизводственного процесса».

«Мировое хозяйство есть такой конкретный капитализм, ведущая производственная структура которого в то же время есть внутренняя структура «народных хозяйств», ведущих капиталистических стран и в эпоху свободной конкуренции и в эпоху империализма» (Стр. 139).

Являясь государственно обособленным, капитализм в то же время «осуществляет свой воспроизводственный процесс как капитализм мировой» (стр. 140).

Возникая в одном или нескольких государственно-обособленных центрах («народные», национальные хозяйства), капитализм осуществляет свой воспроизводственный процесс так, «как будто бы сферой его воспроизводства является весь мир» (стр. 140).

Вот почему неверно положение Спектатора, что «народному хозяйству исторически соответствует „промышленный” этап развития капитализма, а мировому — империализм, что исторически сперва возникает „народное хозяйство”, а затем идет развитие связей между отдельными „народными хозяйствами”».

Установка, которая дается мною, бесспорна для марксистов. Но со Спектатора как с гуся вода. Критические замечания он воспринимает как личное оскорбление. И, как бывает в таких случаях, Спектатор, не сообразуясь ни с чем, отстаивает явно антимарксистскую точку зрения. Любопытно при этом, что он пытается ссылаться на Маркса же. В своей статье «Несколько замечаний о моих критиках» Спектатор в защиту своего положения приводит следующую цитату из Маркса (кстати, она приведена и в моей статье):

«До изобретения машин промышленность каждой страны направлялась, главным образом, на обработку сырых материалов, производимых ее собственной почвой… Благодаря применению машин и пара, разделение труда приняло такие размеры, что крупная промышленность, оторванная от национальной почвы, зависит уже единственно от всемирного рынка, от международного разделения труда».

Спектатор полагает, что эта цитата его выручает. На деле же она целиком и полностью обращается против него. В самом деле, пусть М. Спектатор скажет: где и когда «народные» (национальные) хозяйства образовались раньше, чем была изобретена машина. Ведь всякому сколько-нибудь знающему историю известно, что машина создала предпосылки национальной революции, промышленная революция способствовала созданию национальных государств, — «народных» хозяйств. Спектатор не понимает, что раз «до изобретения машин промышленность каждой страны направлялась главным образом на обработку сырых материалов, производимых ее собственной почвой», то это не значит, что до изобретения машины существовали «народные» (национальные) хозяйства. Спектатор полагает, что затем идет развитие связей между «народными» хозяйствами и что для каждого «народного» хозяйства наступает эпоха мирового хозяйства, когда его внешняя торговля достигает определенного процента, — что имеет место по М. Спектатору в эпоху империализма.

Предположим даже на минутку, что это так. А куда деваются в таком страны, которые до самой империалистической фазы капитализма не оформляются в национальные государства (полуколонии и колонии, напр.)? Или они не входят в систему мирового хозяйства? Но ведь сам Спектатор одним из конститутивных признаков мирового хозяйства считает эксплуатацию некапиталистических производителей.

Спектатор запутывается, ибо где нет марксизма, там неизбежна путаница. Он не вник в смысл слов Маркса, что, «благодаря применению машин и пара, разделение труда приняло такие размеры, что крупная промышленность, оторванная от национальной почвы, зависит уже единственно от всемирного рынка, от международного разделения труда». Из этих слов следует, что процесс образования и развития народных хозяйств и процесс образования и развития мирового хозяйства есть одновременный конкретный процесс образования и развития капитализма.

Вот в чем суть вопроса. Вот чего не понял Спектатор с его схемой развития. Не потому ли он считает политэкономию наукой о «народном» хозяйстве и бесплодно тщится создать науку мирового хозяйства?

«И вот с такими экономическими и историческими познаниями», можем мы сказать словами Спектатора, пишут толстые книги и предъявляют претензии, когда с самыми добрыми намерениями хотят помочь им в исправлении ошибок.

6 #

Итак, мировое хозяйство нельзя трактовать как понятие территориальное или явление, возникшее при империализме. Мировое хозяйство так же как «народное» хозяйство суть конкретный процесс воспроизводства капитала. Взаимная связь целого и частей здесь такова, что государственно обособленный капитализм воспроизводится — как будто его ареной является весь земной шар. В этом суть капитализма, как мирового капитализма. Капитализм, будучи национально-обусловленным, воспроизводится, как мировой капитализм. Здесь мы имеем противоречивое единство «национального» и мирового.

Поэтому нет ничего более ошибочного, как считать, что мировое хозяйство возникает лишь при империализме (Спектатор, Бухарцев), что домонополистический период капитализма был только периодом формирования «народных» хозяйств и в то же время периодом формирования мирового рынка.

На этой позиции стоит тов. Бухарцев.

Так как она явно ошибочна и к тому же выдвигается тов. Бухарцевым против положений моей статьи, как марксистская, я вынужден остановиться на ней.

7 #

Тот, кто капитализм объявляет мировым капитализмом лишь с того момента, как закончился дележ «свободных», «незанятых» земель, неизбежно скатывается к территориальному признаку в определении капитализма как мирового капитализма. Когда мы говорим о мировом хозяйстве, речь о конкретности воспроизводства мирового капитализма. Речь идет о капиталистическом способе производства, который стал ведущим в мировом масштабе, господствует он непосредственно во всех частях мировой карты или нет. Капитализм ведь и в эпоху империализма непосредственно не господствует во всем мире.

Вспомним, что писал Ленин по поводу известного места из «Экономики переходного периода» тов. Бухарина. «Современный капитализм, говорит Бухарин, — есть капитализм мировой. Это значит, что капиталистические производственные отношения господствуют во всем мире и связывают все части нашей планеты крепкой экономической связью».

Ленин писал: «не во всем» мире.

То, что капитализм стал мировым капитализмом, еще не означает господства капиталистических отношений во всех частях планеты. Суть дела заключается в том, что капитализм стал ведущим, подчинившим своему воспроизводственному процессу все предыдущие способы производства. Он стал однообразным способом производства, который вытесняет все другие способы производства.

«Быстрым усовершенствованием орудий производства и бесконечно облегченными средствами сообщения, — говорится в «Коммунистическом Манифесте», — буржуазия толкает на путь цивилизации все, даже самые варварские народы. Низкие цены товаров являются в ее руках тяжелой артиллерией, с помощью которой она разрушает все китайские стены и принуждает к капитуляции самую упорную ненависть варваров к иностранцам. Она заставляет все нации принять буржуазные способы производства под угрозой полного их разорения; она заставляет их усвоить так называемую цивилизацию, т. е. сделаться буржуа. Словом, она творит новый мир по своему образу и подобию» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Коммунистический манифест, Соч., т. V, стр. 487; разрядка моя. Ин. Б.).

Мировой рынок создается на базе капиталистического способа производства. «Крупная промышленность создала всемирный рынок», — говорится в Комм. манифесте.

«…Крупная промышленность связала между собою все народы земли, объединила все маленькие местные рынки в мировой рынок» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Принципы коммунизма, Соч., т. V, стр. 469).

«Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так связала между собою все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого» (Там же, стр. 476).

«Крупная промышленность создала всемирный рынок… Всемирный рынок (в свою очередь. Ин. Б.) вызвал колоссальное развитие торговли, мореплавания и средств сухопутного сообщения. Это снова повлияло на развитие промышленности…» (Комм. манифест, стр. 485).

Кажется, ясна взаимозависимость производства и обращения в мировых масштабах, в которой определяющим является производство (крупная промышленность, а не рынок, хотя рынок также воздействует в свою очередь на промышленность, стимулируя ее развитие).

И мировой рынок, и пестрое конкретное разнообразие рынков отдельных стран покоится теперь на том, что и народные хозяйства отдельных стран и все общества объединены на почве капиталистического способа производства. Как же можно говорить после этого, что эпоха «промышленного» капитализма есть «эпоха национального хозяйства» или в то же время мирового рынка? Как можно говорить, что в эпоху домонополистического капитализма существовал мировой рынок, но не было мирового капитализма и процесса его конкретного воспроизводства = мирового хозяйства?

Как можно, не сходя с почвы марксизма и ленинизма, вместо эпох «промышленного» и монополистического капитализма подсовывать эпохи «национального» и «мирового» хозяйства?!

А ведь это делает тов. Бухарцев! (См. стр. 39 упомянутой его статьи).

Это прямехонький скат в объятия Спектатора с его этапами «национального» и мирового хозяйства, но это не смущает тов. Бухарцева.

Тов. Бухарцев приходит к тем же выводам потому, что он не знает как связать национальное и мировое хозяйство с «промышленным» и монополистическим капитализмом. У тов. Бухарцева получается, что эпоха промышленного капитализма эпоха национального хозяйства, а эпоха мистического капитализма — эпоха мирового хозяйства.

На деле же капитализм и в эпоху «промышленного», и в эпоху монополистического капитализма воспроизводится конкретно (одновременно) и как национальный (государственно-обособленный) и как мировой капитализм.

Тов. Бухарцев скатывается к нелепой, ошибочной установке. Мало того, он начинает обосновывать эту нелепость.

В качестве разграничительной характеристики между мировым хозяйством и национальным он приводит не то, что мировое и национальное хозяйство суть конкретности «промышленного» или империалистического капитализма, а то, что эпоха национального хозяйства потому и есть эпоха национального хозяйства, что в эту эпоху «не исключена теоретическая возможность автаркии отдельных стран или групп стран», в то время, говорит он, «как в эпоху мирового хозяйства такая возможность совершенно исключена» (стр. 397; разрядка моя. Ин. Б.).

Ошибочность этой формулировки бьет в глаза. В самой деле, почему «теоретически» совершенно невозможна автаркия в эпоху империализма? «Теоретически» она так же возможна, как и в эпоху «национального хозяйства». При чем у нас меньше основания говорить применительно к эпохе империализма о «теоретической» невозможности, ибо империалистический этап (по Бухарцеву «эпоха мирового хозяйства») еще не закончен. Мало того, он нам уже показал образцы «автаркических» хозяйств, каких никогда «эпоха национального хозяйства» не показывала. Я имею в виду Германию во время империалистической войны.

«„Возможность” или „невозможность”, — как говорит Ленин в замечаниях на книгу тов. Бухарина, — доказуема лишь практически» (Ленинский сборник XI, стр. 362).

Практика домонополистического капитализма не дала нам автаркии. Это уже записано историей. Зачем же говорить о давнопрошедшем, как о будущем: «не исключена возможность» и т. д.? Уже исключена, тов. Бухарцев, ибо практика уже показала невозможность.

Кстати, тов. Бухарцев вообще не в ладах с временами. Он пишет в своей критической статье:

«Маркс в свое время мог видеть (?!) лишь мировой рынок эпохи торгового (?!) и промышленного капитализма, но он не видел мирового хозяйства эпохи монополистического капитализма» (стр. 37, разрядка моя. Ин. Б.).

Всякому известно, что Маркс в свое время не мог видеть эпохи торгового капитализма. Современником эпохи торгового капитализма он так же не был, как и современником эпохи монополистического капитализма.

Дальше тов. Бухарцев хочет доказать, что мировое хозяйство характеризуется «теснейшей взаимозависимостью отдельных сфер». При чем эта взаимозависимость выражается-де в том, что создается система «производственных и обменных отношений» (Стр. 39 разрядка моя. Ин. Б.). Для того, чтобы это доказать, тов. Бухарцев противопоставляет эпоху национального хозяйства эпохе империализма (по Бухарцеву «эпоха мирового хозяйства»). В эпоху, мол, национального хозяйства не было теснейшей взаимозависимости отдельных частей, не было «системы производственных и обменных отношений». Доказательство: «не исключена теоретическая возможность автаркии отдельных стран или групп стран»!? Это абсурд, но логика вещей приводит тов. Бухарцева к этому абсурду.

По Бухарцеву выходит, что капиталистический способ производства до эпохи империализма не создал «системы» производственных и обменных отношений», не стал мировым капитализмом. Но ведь, как я уже показал, еще в «Комм. манифесте» и в «Принципах коммунизма» говорится о том, что капиталистическая крупная промышленность «так связала между собою все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого».

По Марксу и Энгельсу еще в 40-х годах прошлого столетия существовала «система» производственных и обменных отношений в мировом масштабе, а по Бухарцеву выходит, что до XX века не было «системы» производственных отношений» капитализма.

«В эпоху национального хозяйства не было, — говорит Бухарцев, — системы мировых производственных отношений, которые складываются (с чем согласен и сам Спектатор) в эпоху империализма» (стр. 39).

В эпоху «промышленного капитализма» были предпосылки «системы», — говорит Бухарцев, — но «самой системы не было. Был мировой рынок, но мирового капитализма не было»!

Вот это называется хватать проблему «за шиворот», когда самого шиворота-то нет.

Капитализма мирового не было, а рынок мировой был. Спрашивается, на какой основе мог возникнуть мировой рынок, если не было мирового капитализма?

Видимо — это секрет изобретателя.

8. #

Мы уже отметили у тов. Бухарцева «эпоху национального хозяйства» и «эпоху мирового хозяйства» (кстати: здесь нужно было бы тов. Бухарцеву, вслед за Спектаторам, объявить, что политическая экономия изучает «национальное» хозяйство, а мировое ждет творцов новой науки.

Перейдем к другому делению развития капитализма на «эпоху мирового рынка» и «эпоху мирового хозяйства».

Разберемся в заблуждениях тов. Бухарцева с этой стороны.

Здесь необходимо совершенно исключить разговоры о мировом рынке, не опирающемся на промышленный капитализм. Торговля, существовавшая до промышленного капитализма, не опиралась на какой-либо один способ производства. Мало того, существуя между разными способами производства, — как говорит Маркс, «как боги Эпикура в межпланетном пространстве», или как «евреи в порах польского общества», торговля способствовала разрушению этих способов производства. В допромышленный период торговля «не определялась» каким-либо способом производства, а сама определяла разложение докапиталистических способов производства. Поэтому тов. Бухарцев неправ, когда он говорит, что торговля не определяла «экономической структуры торгующих стран» (стр. 38). В том-то и дело, тов. Бухарцев, что она определяла судьбу докапиталистических способов производства. Она определяла разрушение докапиталистических способов производства, в то время как торговля в эпоху промышленного капитализма сама определяется промышленным производством.

Обмен становится теперь моментом самого производства, фазой производства. Промышленный капитализм пребывает в фазах денег (Д) производительного капитала (Сп и Р) и товара (Т).

Попробуйте-ка оторвать теперь обращение товаров в мировом масштабе (а это ведь и сам тов. Бухарцев признает для «эпохи национального хозяйства»)³ от базы крупной промышленности, которая вызывает к жизни мировой рынок.

Да и сам тов. Бухарцев говорит: «Промышленная революция, введение машин конституирует эпоху мирового рынка» (стр. 38). И даже больше этого: «Мировые связи, — говорит он, — становятся более тесными, создай, предпосылки для формулировки мирового хозяйства» (стр. 38).

Однако тов. Бухарцев норовит попасть в определенную цель. Он хочет доказать, что «эпоха мирового хозяйства» начинается тогда, когда кончается «эпоха национального хозяйства», она же «эпоха мирового рынка».

Спрашивается, не исчезает ли «национальное хозяйство» в «эпоху мирового хозяйства»? Как можно разрывать это единство и противопоставлять друг другу национальное и мировое хозяйство, мировой рынок и мировое хозяйство?

А тов. Бухарцев разрывает. «Ни в коем случае не следует, — говорит он, — ставить знака равенства между системой мирового рынка и мирового хозяйства» (стр. 39).

«Система» мирового рынка и «система» мирового хозяйства, «эпоха национального хозяйства» и «эпоха мирового хозяйства»!?

Вот новые этапы, в которых топится то, что «национальное» хозяйство и мировое хозяйство являются конкретностью воспроизводства промышленного (мирового) капитализма.

Бухарцев настаивает на том, что до эпохи империализма не бито «системы» производственных и обменных отношений» в масштабе большем, чем «национальное» хозяйство. «Система» производственных и обменных отношений в мировом масштабе создается лишь при империализме. «Развитие мирового рынка, — пишет тов. Бухарцев, — создает предпосылки для создания мирового хозяйства, но самую систему создает только экспорт капитала» (стр. 40).

«Экспорт товаров в эпоху промышленного капитализма, — пишет т. Бухарцев, — конституировал обменные отношения в мировом масштабе. Экспорт капитала в форме промышленного и финансового капитала в эпоху империализма создает систему мирохозяйственных производственных отношений» (Стр. 40).

Таково новое «научное» открытие тов. Бухарцева. Спрашивается, зачем нужно так немилосердно запутывать вопрос?!

Ведь мировой рынок не висит в воздухе, а возникает лишь на базе промышленного капитализма.

Маркс яснее ясного говорит, что «…существование рынка, как мирового рынка, вот что служит отличительной чертой процесса обращения промышленного капитала» (Капитал, т. II, стр. 86; разрядка моя. Ин. Б.).

Как же можно после этого говорить о мировом рынке и игнорировать промышленный капитализм, который именно потому и порождает мировой рынок, что сам является мировым. Или как можно говорить о домонополистическом периоде капитализма, как об эпохе национального хозяйства?

В «Критике Готской программы» Маркс говорит: «Первый попавшийся коммерсант знает, что немецкая торговля есть в то же время внешняя торговля…» (Петроград 1919 г., стр. 23). Государственно-обособленный немецкий капитализм есть в то же время мировой капитализм, а его конкретность есть немецкое народное хозяйство, часть мирового капиталистического хозяйства.

Первый попавший коммерсант знает, а тов. Бухарцев не знает.-

9 #

Спрашивается, кто же путает беопомощно в анализе мирового хозяйства? Неужели нужно было браться за перо, чтобы так спасать вопрос о мировом хозяйстве, как спасает его тов. Бухарцев? Ведь это же похоже на то, как если бы кто полез в воду, спасаясь от дождя!

Тов. Бухарцев говорит, что, правильно поставив вопрос о мировом рынке, я путаю вопрос о мировом хозяйстве.

«Тов. Бутаев, — говорит .тов. Бухарцев, — правильно интерпретирует Маркса, заявляя, что «создание мирового рынка есть результат такого развития (это слово у Бухарцева пропущено. Ин. Б.) капиталистического способа производства, когда благодаря широкому применению машин совершается переворот как в средствах производства, так и в средствах транспорта (143). Но, поставив правильно вопрос о мировом рынке, Бутаев беспомощно путается в анализе мирового хозяйства» (Стр. 37).

Так ли это?

Выше мы видели совершенную ошибочность направления, в котором попытался тов. Бухарцев сформулировать свои позитивные положения.

Может быть, тов. Бухарцев сколько-нибудь прав в критической части? Посмотрим.

Тов. Бухарцев пишет:

«Методология изучения противоречивого мирохозяйственного единства не может… ограничиться констатациями, что мировое хозяйство есть предельно-конкретное выражение капиталистического воспроизводства. Это определение элементарно безгрешно» (разрядка моя. Ин. Б.), — говорит тов. Бухарцев, — но в то же время оно «страдает той погрешностью, что не дает возможности познать подлинное существо мирового хозяйства» (стр. 44).

Из сказанного тов. Бухарцевым можно сделать один вывод, что определение, которое дается мною, необходимо, но что оно недостаточно для познания существа мирового хозяйства.

С этим положением тов. Бухарцева нельзя не согласиться, однако, вот в каком смысле.

Для того, чтобы изучить конкретный процесс капиталистического воспроизводства в монополистический период, необходимо изучить капиталистическую конкретность домонополистического капитализма как мирового.

И если вместе с тов. Бухарцевым считать «основным исходным пунктом изучения мирового хозяйства» «анализ его генезиса» (стр. 44), то этот генезис восходит, как мы выше показали, к эпохе домонополистического капитализма. Разница только в том, что для старого капитализма характерным был экспорт товаров, а для нового стал характерным экспорт капитала.

Это следует даже из того определения тов. Бухарина, которое проводится тов. Бухарцевым: система «производственных отношений и соответствующих ей отношений обмена в мировом масштабе». Или тов. Бухарцев скажет, что мировой системы производственных и обменных отношений не было в домонополистический период капитализма?!

Но одно дело мировые производственные и обменные отношения на базе капитализма эпохи свободной конкуренции, а другое дело мировые производственные и обменные отношения на базе монополистического капитализма, когда характерным стал экспорт капитала.

Наше определение не только не отрицает эту конкретность, но дает ключ к ее пониманию. Это определение необходимо, но еще не достаточно. Необходимое и достаточное заключается в том, чтобы применять к изучению предмета .диалектический метод, а самый предмет методологически правильно «приготовить» для анализа.

В связи с этим я и говорю в своей статье:

«Синтетическим моментом в мировом хозяйстве является вообще капитализм, а в эпоху империализма возникающий на его основе монополистический капитализм» (Стр. 140).

Не ясно ли, что мирохозяйственная конкретность капитализма в эпоху свободной конкуренции одна, в эпоху империализма другая. Это есть конкретность капитализма, сперва «промышленного» капитализма, затем монополистического. Поэтому я и говорю:

«В эпоху империализма мировое хозяйство становится еще в большей степени таковым. Мировой рынок, который создается на базе капиталистического производства, начинает играть еще большую роль. Капиталистическое производство приобретает более крепкую производственную основу, хотя его воспроизводственный процесс и в эпоху монополистического капитализма обусловлен еще «способами производства, находящимися на иной, чем он, стадии производства» (К., II, стр. 86).

Кажется ясно, о какой производственной основе идет речь. Это есть экспорт капитала.

Но все это возникает и развивается на базе старого капитализма. Если не может быть речи об анализе «чистого империализма» без его старой капиталистической базы, то тем менее может быть речь об исследовании империалистической конкретности (мирового хозяйства), без ее старой базы конкретности домонополистического капитализма. Анализ во всем объеме капиталистической конкретности в эпоху империализма не только не отрицает домонополистическую капиталистическую конкретность, но ее предполагает.

У тов. Бухарцева же конкретная система мирового капитализма (система «производственных отношений и соответствующих ей отношений обмена») создается лишь в эпоху империализма, лишь на основе экспорта капитала. Тов. Бухарцев хочет видеть новые противоречия эпохи империализма, но не хочет видеть их основы, считая, что все противоречия домонополистического капитализма суть «обычные противоречия товарного хозяйства» (стр. 44).

Тов. Бухарцев говорит, что в моей статье имеются эти «обычные» (слово-то какое?! Ин. Б.) противоречия, то нет специфических («необычайных»?! Ин. Б.) противоречий «мирохозяйственного масштаба»!

Моя статья как раз показывает, что дело не в масштабе, а во внутренней структуре домонополистического и монополистического капитализма. И именно потому, что методологически это единственно правильный путь, я и указываю в ней всю совокупность и основных противоречий, и их специфического проявления в эпоху империализма.

«Внутренние движущие силы капитализма развивают интенсивность и напряженность воспроизводственного процесса в такой степени, что конкретное развитие капитализма приводит к противоречиям между воспроизводством целого — мирового хозяйства, — и воспроизводством его государственно территориальных частей» (Стр. 145).

Я говорю далее о других проявлениях основных противоречий в национально-колониально-освободительной борьбе и т. д.

Я говорю: и это стало возможным именно потому, что мое определение мирового хозяйства «безгрешно». Тов. Бухарцев же по той же логике, как и сторонники анализа «чистого империализма», отрывает конкретность империализма от связей с конкретностью мирового капитализма домонополистического периода, отождествляет весь домонополистический капитализм с товарным хозяйством и рынком (мировом), игнорируя то обстоятельство, что и товарное хозяйство, и мировой рынок покоятся на базе мирового капиталистического способа производства. Мировое хозяйство возникает на этой основе как его конкретность. Эта конкретность приобретает новые черты, когда капитализм перерастает в монополистический капитализм, когда складывается господство монополии и финансового капитала, когда это господство из немногих стран, в которых капитализм вырос в монополистический капитализм, распространяется на весь мир, когда выдающееся значение приобретает вывоз капитала и т. д., и т. п.

Речь идет об этих новых свойствах и чертах процесса конкретного воспроизводства капитализма, перерастающего в монополистический капитализм, когда мы говорим о мировом хозяйстве эпохи империализма.

10 #

Подведем итоги.

Национальное хозяйство есть конкретный процесс капиталистического воспроизводства в государственных рамках. Мировое хозяйство есть конкретный процесс воспроизводства капитализма как мирового.

В «Критике Готской программы» Маркс говорит:

«…„Рамки современного национального государства” заключены экономически в „рамки системы государства”» (Стр. 23; разрядка моя. Ин. Б.).

Что это значит?

Это значит, что основой возникновения национальных хозяйств является экономика капитализма — совокупность производственных отношений капитализма. В предисловии к «К критике политической экономии» говорится, что «совокупность… производственных отношений образует экономическую структуру общества, реальное основание, на котором возвышается правовая и политическая надстройка…» (Разрядка моя. Ин. Б.). Или товарищи Спектатор и Бухарцев полагают, что капиталистическое общество эпохи «промышленного» капитализма не было обществом «всего торгующего», на основе капиталистического способа производства, мира. Не полагают ли они, что капиталистическое общество есть общество одной страны и одного национального государства?

Ленин говорит: «Для всего цивилизованного мира — типичным, нормальным для капиталистического периода является… национальное государство (т. XIX, стр. 91, изд. 1-е). Конкретный процесс национального обособления капитализма есть национальное (народное) хозяйство. Конкретный процесс воспроизводства капитализма «всего торгующего мира» есть мировое хозяйство.

Вот почему не достаточно, когда тов. Бухарин говорит: «В наше время социальное хозяйство конкретно выражается в хозяйстве мировом» («Экономика переходного периода»).

Недостаточно потому, что капитализм конкретно «выражается» в хозяйстве мировом и в хозяйстве национальном («народном»).

О конкретности процесса воспроизводства мирового капитализма = мировое хозяйство Маркс говорит:

«Являются ли товары продуктом производства, основанного на рабстве или продуктом производства крестьян (китайцы, индийские райоты), общинного производства (как основанное на крепостной зависимости производство, встречающееся в ранние эпохи русской истории) или производство полудиких охотничьих народов и т. д., — все равно: деньгам и товарам, в виде которых проявляется промышленный капитал, они противостоят как товары и деньги, и вводят в кругооборот этого последнего…».

«Поэтому всесторонний характер их происхождение существование рынка, как мирового рынка, — вот что служит отличительной чертой процесса обращения промышленного капитала» (Капитал, т. II, стр. 86; разряда моя. Ин. Б.).

Следовательно, мировой рынок есть отличительная черта процесса обращения промышленного капитала. Следовательно, он не висит в воздухе. Следовательно, не может быть речи об эпохе мирового рынкам вне связи с мировым (промышленным) капитализмом, как это изображает тов. Бухарцев.

«…Лишь только выполнен акт Д—Сп, последние перестают быть товарами и становятся одним из способов бытия промышленного капитала в его функциональной форме П, в форме производительного капитала Но, благодаря этому, следы их собственного происхождения уничтожаются; товары продолжают существовать далее только, как формы существования промышленного капитала, они включены в состав промышленного капитала» (Там же, разрядка моя. Ин. Б.).

Кажется ясно, что сторонники мирового рынка, не опирающегося на мировой капиталистический способ производства, оторвались от основного, руководящего положения марксизма о том, что производство, а не обращение, обмен, рынок является определяющим моментом.

Кажется ясно, что сторонники «эпохи национального хозяйства» не имеют представления о том, что такое «национальное хозяйство» и в каком оно «родстве» находится с капитализмом вообще, с монополистическим капитализмом в частности, так же как они не имеют представления о мировом хозяйстве и о его связи с капитализмом вообще и с монополистическим капитализмом в частности.

В определении мирового хозяйства, как конкретного процесса капиталистического воспроизводства, мы исходим из того момента, что мировое хозяйство или конкретный процесс капиталистического воспроизводя возникает тогда, когда капитализм подчиняет и определяет и продолжает определять место и влияние разрушаемых им способов производства.

«Во всех общественных формациях, — говорит Маркс, — имеется определенная отрасль производства, преобладающая над другими, условия которой поэтому определяют место и влияние всех остальных.

Это общее освещение, в котором исчезают все остальные краски и которое модифицирует их в их особенностях. Это основной эфир, который определяет специфический вес всякого в нем выступающего бытия» (Введение к «К критике полит, экономии», 1922 г., стр. 29).

«Во всех формах, где преобладает земельная собственность, еще господствуют данные природой отношения. В тех, где преобладает капитал, получают перевес общественные и исторически созданные элементы» (Там же, стр. 30).

Капитализм определяет теперь во всем мире место и влияние докапиталистических способов производства, «из обломков и элементов которых это общество (капиталистическое. Ин. Б.) строится, отчасти продолжая влачить за собой их остатки, которые оно не успело преодолеть, отчасти развивая до полного значения то, что прежде имелось лишь в виде намека» (Введение к «К критике полит. экономии», стр. 28).

Вот как представляет Маркс конкретный процесс воспроизводства капитализма. Он представляет этот процесс как мировой процесс воспроизводства промышленного капитализма.

«Начни я, таким образом, — говорит Маркс, — с населения, я дал бы хаотическое представление о целом и только путем более близких определений и аналитически подходил бы к более простым понятиям; от конкретного, данного в представлении, к все более точным абстракциям, пока не достиг бы простейших определений. И тогда я должен был бы пуститься в обратный путь, пока снова не подошел бы к населению, но на этот раз уже не как к хаотическому представлению о целом, а как к богатой целостности с многочисленными определениями и отношениями. Первый путь тот, которым политическая экономия исторически шла при своем возникновении. Экономисты XVII столетия, напр., всегда начинают с живого целого, с населения, нации, государства, нескольких государств и т. д., но заканчивают они всегда тем, что путем анализа выделяют некоторые определяющие абстракции общие отношения, как разделение труда, деньги, ценность и т. д. Как только эти отдельные моменты были более или менее установлены и абстрагированы, экономические системы начали восходить от простейшего, как труд, разделение труда, потребность, меновая ценность, к государству, международному обмену и мировому рынку. Последний метод, очевидно, является правильным в научном отношении» (Там же, стр. 24; разрядка моя. Ин. Б.).

Путь исследования Маркс представляет таким образом: вслед за определением простейших категорий — «Капитал, наемный труд, земельная собственность. Их отношения друг к другу. Город и деревня. Три больших общественных класса. Обмен между ними. Обращение. Кредит (частный)».

Далее Маркс указывает следующий порядок изучения: «Соединение буржуазного общества в форме государства, рассматриваемое в отношении к самому себе. «Непроизводительные» классы. Налоги. Государственный долг. Общественный кредит. Население. Колонии. Эмиграция. В-четвертых, международные условия производства. Международное разделение труда. Международный обмен. Вывоз, ввоз. Вексельный курс. В-пятых, мировой рынок и кризисы» (Введение…, стр. 31; разрядка моя. Ин. Б.).

В предисловии к «К критике полит. экономии» Маркс пишет: «Я рассматриваю систему буржуазной экономии в следующем порядке: капитал, земельная собственность, наемный труд; государство, внешняя торговля, всемирный рынок» (Стр. 37, 1922г.; разрядка моя. Ин. Б.).

Спрашивается: что представляет из себя мировой рынок, о котором говорит Маркс?

Он есть совокупность актов купли и продажи товаров, которые являются формой существования промышленного капитала.

Можно ли после этого отрывать мировой рынок от мирового капиталистического производства и превращать его в самостоятельное явление, оторванное от производства?

Вышеназванный план Маркса дает, кажется, достаточно ясную канву, как нужно идти в вопросе изучения капиталистической конкретности.

А в проблеме мирового хозяйства суть дела ведь заключается в этом.

Вот почему Маркс и Ленин так мало обращали внимания на самый термин «мировое хозяйство».

Вот почему и теперь не стоит сходить с почвы марксизма-ленинизма, когда мы подходим к анализу мирового хозяйства, как конкретности процесса воспроизводства монополистического капитализма, конкретности процесса воспроизводства империализма в эпоху краха капитализма.

Капитализм есть последний антагонистический способ производства. Империализм есть его последняя фаза. Мировое хозяйство эпохи империализма и краха капитализма есть конкретность капитализма эпохи империализма и периода его революционного преобразования в коммунизм

К вопросу следует подходить, основываясь на внутреннем строе капитализма. Как подходить — об этом говорит данный Марксом и приведенный нами выше план поступательного хода изучения капитализма. Он ведет от общих абстрактных положений, отражающих внутренний строй капитализма, к постижению, к пониманию на их основе всей капиталистической конкретности, — следовательно, всего процесса реального воспроизводства = хозяйство мировое = система «народных» хозяйств государственно-обособленных капитализмов.

План Маркса говорит о том, как нужно исследовать капиталистическую конкретность вообще. Он дает, стало быть, необходимую основу и для изучения конкретности капитализма в его империалистической фазе и в эпоху его краха.

Сторонники возникновения мирового хозяйства в эпоху империализма не понимают этого единства внутреннего строя капитализма и его конкретности, на различных его фазах. Они отрываются от производственной основы той конкретности, которую хотят изучать.

Тем самым они сбиваются с марксистско-ленинского пути.

11 #

Маркс и Ленин обращали мало внимания на термин: «мировое хозяйство», ибо центр тяжести они переносили на изучение внутренней структуры капитализма и его империалистической фазы, как основы изучения капиталистической конкретности вообще, империалистической его фазы (и период его краха) в частности. Маркс и Ленин изучали процесс возникновения, развития и уничтожения капиталистического общества (капиталистического способа производства) как целого. Для Ленина империализм есть фаза в развитии капиталистического способа производства. Он есть последний этап капитализма, канун пролетарских революций.

Ленин пришел к этим выводам на основании изучения внутренней структуры монополистического капитализма. На основе изучения внутреннего строя и его последней стадии в особенности Ленин блестяще ориентировался в сложнейшей контрольности капиталистического целого. Он дал нам непревзойденные образцы понимания мировой капиталистической конкретности: роли отдельных капиталистических стран в системе мирового капитализма, роли некапиталистических товаропроизводителей — крестьян в системе воспроизводства капитализма, роли стран, которые еще не смогли оформиться в национальные государства и ведут борьбу за национальную свободу — полуколонии, колонии, — роли неравномерности в воспроизводстве мирового капиталистического целого и т. д., и т. п.

И в то же время в произведениях Ленина нужно отыскивать термин: «мировое хозяйство». Ленин был чрезвычайно скуп на этот термин. В ранних его произведениях он встречается, пожалуй, больше (напр., в «Развитии капитализма в России»), чем в произведениях, которые посвящены изучению империализма и его конкретности (напр., «Империализм как новейший этап капитализма»). Чем объяснить то обстоятельство, что вслед за Марксом у Ленина термин: «мировое хозяйство» мы имеем лишь в случайном употреблении?

По поводу отсутствия у Маркса термина: «мировое хозяйство» тов. Бухарцев пишет: «То обстоятельство, что ни в одном из произведений Маркса мы не найдем ни единого упоминания о мировом хозяйстве, является не случайностью, и объясняется во всяком случае не неумением Маркса применять соответствующие термины. Здесь имеются объективные причины, те же причины, благодаря которым нельзя у Маркса ничего найти на счет финансового… капитала или империализма». (Упом. ст., стр. 36).

Ну, хорошо — это у Маркса, а у Ленина?

Ведь у Ленина же не было таких объективных причин. Наоборот, у Ленина были все объективные условия для того, чтобы он мог употреблять слова: «мировое хозяйство». Ведь Ленин же непосредственно занимался вопросами финансового капитала и империализма.

И тем не менее у Ленина мы не находим этого термина (за исключением нескольких случаев).

В чем же дело? Дело в том, как правильно подойти методологически к изучению капиталистической конкретности, а не в названии этой конкретности⁴.

Для марксиста важно не то — будет ли названа действительность конкретного процесса воспроизводства капитализма мировым хозяйством или нет. Для марксиста важно — каким образом достигается понимание этой действительности на основе единства капиталистической конкретности с его внутренним строем и изменениями этого строя на разных этапах развития капитализма.

Если исходить из этой правильной установки, то слова «мировое хозяйство» нужно понимать как синоним слова «капиталистическая конкретность».

Поэтому-то Маркс и Ленин там мало внимания уделяли выражению: «мировое хозяйство».

Термин: «мировое хозяйство» пущен в широкое обращение буржуазными экономистами. Он возникает в противоположность термину «народное хозяйство» («национальное хозяйство»),

В этом недостатки и опасности гипертрофированного его употребления. Из выражения процесса конкретного воспроизводства капитализма он превращается в обозначение несуществующей ступени в развитии человеческого общества: «мировое хозяйство».

Опасность некритического употребления этого термина заключается в том, что капиталистический способ производства подменяется двумя, несвязанными с капиталистическим производством этапами в развитии человеческого общества — «национальное хозяйство» и «мировое хозяйство», следующими один за другим.

Буржуазные ученые идут этим путем. Для них период до конца XIX века (а для некоторых из них и по сие время) является «эпохой национального хозяйства», а период с конца XIX века составляет «эпоху мирового хозяйства». Буржуазные ученые не проникают во внутренний строй капиталистического производства. Они проходят поэтому мимо противоречий капитализма, роста классовой борьбы и т. д., и т. п.

Опасность некритического восприятия буржуазной классификации ступеней развития человеческого общества, выраженных как эпоха национального хозяйства и эпоха мирового хозяйства заключены в том, что «национальное хозяйство» и «мировое хозяйство» отрывают от той противоречивой базы, на основе которой они возникают.

Апологетика требует исключения из движения противоречия, требует иллюзии всенародности, единства, гармонии целого, игнорирования классовой структуры капиталистического общества и т. д., и т. п. Принятие этих этапов как нельзя лучше отвечает апологетическому нутру буржуазных экономистов.

Марксисту негоже попадать на удочку этих экономистов.

Проблема современного мирового хозяйства есть проблема процесса конкретного воспроизводства империализма и его краха.

Примечания #