Бенедикт О. Накопление капитала #

(К вопросу о капиталистической рационализации)

Журнал «Под знаменем марксизма», 1930, № 7—8, с. 91—123

I. Прежняя трактовка проблемы #

Известные схемы накопления, к которым прибегает Маркс во II томе «Капитала» для наглядного выяснения главных условий процесса накопления, имеют в своей основе определенные, весьма упрощающие гипотезы. Так, прежде всего принимаются неизменными социальные и технические отношения для следующих друг за другом периодов, т. е. отвлекаются как от роста органического состава капитала, так и от относительного уменьшения переменного капитала по сравнению с постоянным, а также и от всякого изменения в норме прибавочной стоимости, а следовательно, и отношения между прибавочной стоимостью и переменным капиталам.

Эти упрощающие гипотезы явились предпосылкой для разрешения поставленной себе Марксом задачи. Он именно стремился показать, как происходит в принципе накопление, потому что последнее представляет собою сложный процесс, который для своего удачного разрешения предполагает известные количественные отношения, становящиеся в свою очередь условием для дальнейшего беспрепятственного хода накопления. Поэтому чем более упрощающий характер носили гипотезы, при помощи которых Маркс излагал эти затруднения, тем более наглядную картину затруднений всего процесса в целом он мог нам дать.

Но именно вопрос об этих марксовых упрощающих гипотезах является в течение многих лет в марксистской литературе предметом самых горячих дискуссий. С одной стороны тот факт, что накопление на основе этих схем протекает видимо беспрепятственно, постоянно дает повод апологетам капитализма приводить их в качестве доказательства гармонии капитализма, доказательства того, что проявляющиеся препятствия для накопления преодолимы, поскольку только капиталисты выражают желание накоплять согласно схеме. С другой стороны постоянно ставился вопрос, не является ли возможным, как раз наоборот, поскольку отбрасываются упрощающие гипотезы, доказать на основании этой схемы абсолютную невозможность длительного накопления, т. е. вопрос о том, не имеет ли капитализм, независимо от сознательной воли пролетариата, преодолеть его непреодолимые «чисто-экономические» границы, Этот вопрос был впервые резко поставлен Розою Люксембург в «Накоплении капитала», и ответ был дан в последнем смысле.

Общая аргументация Розы Люксембург, сводящаяся к тому, что реализация всей прибавочной стоимости невозможна по той причине, что взаимный обмен между обеими установленными Марксом главными группами производства, а именно между производством средств производства и производством предметов потребления, — даже если бы он и был возможен количественно, — был бы бессмысленен с капиталистической точки зрения, — эта аргументация была уже подвергнута критике Бухариным в его книге «Империализм и накопление капитала». Напротив того, другой поставленный ею вопрос до сих пор был едва ли в достаточной степени исследован. Речь идет о ее утверждении, что при гипотезе растущего органического состава сохранение необходимых количественных пропорций вообще невозможно, т. е. что невозможность длительного накопления может быть доказана чисто-количественным путем на примере схемы.

Как известно, у Люксембург значительную роль играет проблема равных норм накопления. Она подвергает критике то, что Маркс заставляет свои подразделения накоплять в различном темпе, и доказывает, что при допущении равных норм накопления, т. е. того, что накопляются равные в процентном отношении части прибавочной стоимости, весь процесс неминуемо должен потерпеть крушение.

Фриц Штернберг в своей книге «Der Imperialismus» (Berlin 1926), исходя из этой же гипотезы, хотя и весьма поверхностно, пришел к тому же результату и базирует на этом свою критику всего марксова учения.

С другой стороны, Отто Бауэр в своей статье «Die Akkumulation des Kapitals» («Neue Zeit» 1913) именно с целью изобличения ложности утверждения Розы Люксембург построил схему, в которой в основу кладет ее главные требования роста органического состава и равных норм накопления и, несмотря на это, стремится доказать, что даже при этих предположениях явно выступает внутренняя гармония капитализма. Правда, Роза Люксембург в своей «Антикритике» подвергла эту схему жестокой критике и выяснила, что при бауэровском товарном обмене дело обстоит не совсем чисто, что прежде всего несостоятелен его метод частичного перемещения прибавочной ценности группы II в группу I. Несмотря на это, бауэровская схема была одобрена официальным теоретиком II Интернационала Карлом Каутским в качестве наиболее замечательного способа разрешения проблемы, соответственно тому факту, что социал-демократия все в более ясной форме развивает теорию, что именно рационализация призвана прежде всего для преодоления противоречий капитализма.

Тем больший интерес представляет однако то обстоятельство, что Генрих Гроссман в своей «книге «Akkumulations- und Zusammenbruchsgesetz des kapitalistischen Sistem» (Leipzig 1929) стремится доказать как раз на примере бауэровской схемы, что и последняя неизбежно должна привести к крушению капитализма, при чем в отличие от Розы Люксембург он вовсе не подвергает эту схему дальнейшей критике и принимает ее со всеми ее «нечистотами» в качестве базиса для своего исследования. Во всяком случае он приходит к результату, коренным образом отличающемуся от вывода, к которому пришла Люксембург. По его мнению, бауэровская гармония держится, правда, до некоторого определенного момента, когда должен воспоследовать крах, при чем у Гроссмана это явление играет двойную роль — с одной стороны, в качестве базиса для окончательного краха, а с другой — в качестве базиса для периодических кризисов.

Мы видим таким образом, что при трех исследованиях с одинаковой основной гипотезой роста органического состава получается три различных результата. Как следует объяснить это противоречие? Как это возможно, что в течение десятилетий эта проблема еще не выяснена, что одинаковые основные гипотезы (напр., Бауэр-Гроссман) привели к различным результатам и совершенно различные гипотезы (Гроссман-Люксембург) привели к внешне одинаковым результатам?

В первую голову нам кажется необходимым при этом принять во внимание следующее обстоятельство: применение схем с определенными, произвольно избранными, числами таит в себе большую опасность, а именно, что результаты будут обобщены и что из случайно полученных количественных отношений будет выведен количественный основной закон. И все названные авторы упустили из виду необходимость исследования этих отношений в их освобожденном от случайностей самом общем виде.

Правда, Бухарин в своем «Накоплении» составил алгебраическую формулу накопления; но в виду того, что последняя не учитывает роста органического состава, она непригодна для того, чтобы служить базисом для самого общего исследования проблемы.

Далее, вышеупомянутые исследования ни в коем случае не опирались на совершенно одинаковые основные гипотезы: в то время, как Люксембург, Штернберг и Бауэр принимают одинаковые нормы накопления, Гроссман составляет формулу, совершенно независимую от этой гипотезы. В то время как Бауэр и Гроссман допускают, что часть прибавочной стоимости группы II просто вкладывается в группу I, Люксембург самым резким образом критикует это допущение. В то время, как Бауэр и Гроссман предполагают постоянный процентный рост рабочего населения, Люксембург борется против этой гипотезы, при чем также не заботится о том, чтобы доказать правильность своей точки зрения. В то время, как Бауэр принимает норму прибавочной стоимости за постоянную величину и забывает сдержать свое обещание исследовать модификации, вызванные растущей нормой прибавочной стоимости, Люксембург заявляет, что как раз ее рост должен быть источником величайших нарушений.

Именно неясность в вопросе о соответствующих основных предпосылках с их заложенными уже в их существе последствиями наряду с произвольным характером избранных величин составляет главную причину того, почему до сих пор должны были получиться столь различные результаты. Ибо последние должны были явиться лишь последствием той точки зрения, исходя из которой было предпринято исследование, и таким образом полученное доказательство есть лишь результат стремления привести определенное доказательство, а именно, с одной стороны, стремления реформистов к отрицанию противоречий капитализма и, с другой стороны, стремления некоторых революционеров предсказать капитализму фаталистический «чисто-экономический» конец.

Таким образом ясно, что, если количественные проблемы накопления исследовать с хотя бы наполовину удовлетворительной точностью, то для этого необходимы следующие предварительные условия: 1) алгебраическая трактовка вопроса, при чем последний само собою разумеется должен быть подвергнут проверке с исторической точки зрения; 2) проблема должна трактоваться в возможно общей форме, т. е. должны быть приняты лишь такие основные гипотезы, которые действительно соответствуют имманентным основным законам капитализма, и необходимо избегнуть всех тех гипотез, которые заранее включают в себя разрешение проблемы. В дальнейшем мы попытаемся провести исследование данной проблемы, соответствующее этим условиям.

Исследование влияний, вытекающих из роста органического состава, на ход накопления имеет тем более актуальный характер, что наиболее характерный признак современного капитализма, а именно его рационализаторские тенденции, ставят эмпирически эту проблему все в более острой форме.

С исторической точки зрения само собою понятно, что в той же мере реформизм сопровождает рационализационное наступление все более и более откровенной разработкой теории, прославляющей рационализацию. Для него капиталистическая рационализация — это мудрость всех мудростей; своим пророческим оком он прозревает сквозь «неудобства» увольнений, несчастных случаев и нищеты масс очертания идеальной эпохи; рост продукции, уменьшение эксплуатации, тенденция к полному своему самоуничтожению — таков, по мнению реформистов, глубочайший смысл рационализации.

Поэтому мы должны поставить вопрос, имеют ли в действительности тенденцию к ускорению накопления эти основные явления капиталистической рационализации — растущий технический прогресс и все более перерастающая последний интенсификация труда. Верно ли, что капиталистическая рационализация может или даже должна сопровождаться тенденцией к уменьшению эксплуатации? Каково вообще направление развития капиталистического механизма?

Но прежде чем перейти к этому исследованию, мы должны подвергнуть резкой критике гипотезы как Люксембург-Штернберга, так и Бауэра-Гроссмана.

II. Критика гипотез Люксембург-Штернберга #

Роза Люксембург в гл. 25 «Накопления» критикует схемы Маркса, утверждая, что при гипотезе роста органического состава, при избранном Марксом темпе накопления в производстве средств существования (группа II), должна получиться несбываемая часть прибавочной стоимости. На указание Густава Экштейна, что принятый ею закон равных норм накопления вовсе не существует, она возражает («Антикритика», сноска, направленная против Экштейна), что первая схема Маркса, показывающая различные нормы накопления, представляет собою лишь попытку, в то время как в своем основном втором примере Маркс принимает равные нормы накопления.

Раньше, чем мы рассмотрим детальнее эти вопросы, следует отметить одно: если мы допустим гипотезу равных норм накопления, то мы сделаем для себя доказательство невозможности накопления слишком легким делом. Ибо действительно ясно следующее: если, напр., норма прибыли в обоих подразделениях одинакова, то равная норма накопления означает одинаково быстрый рост капитала в обоих подразделениях, т. е. длительное постоянное отношение между величиной обеих групп. С другой стороны, однако — если мы примем норму накопления за постоянную величину, то рост органического состава должен сопровождаться ростом первой группы по отношению ко второй, так как ведь рынок сбыта первой группы постоянно возрастает по отношению к росту рынка сбыта второй группы. Это противоречие фактически приводит к тому, что в ставшем относительно слишком большим подразделении должен остаться несбываемый товарный остаток. Этому можно, правда, помочь тем, что обе нормы накопления уменьшатся, так что капиталисты будут все больше потреблять, но это могло бы быть исходом лишь в течение некоторого времени, так как даже при полном потреблении капиталистами прибавочных стоимостей группа II по сравнению с группой I должна с этого момента оказаться относительно слишком большой. Однако еще более сильно должна эта тенденция проявиться, если соответственно действительности, как у Маркса, принять, что в группе I имеется более высокий органический состав и, следовательно, меньшие нормы прибыли, чем в группе II. Тогда равные нормы накопления означали бы даже уменьшение величины группы I и по отношению к величине группы II.

Отто Бауэр сделал, конечно, смелую попытку попросту использовать все время часть прибавочной стоимости группы II для накопления в группе I, чем он естественно избегает опасности того, что группа II станет слишком большой.

Роза Люксембург, правда, резко критиковала эти методы Бауэра, но, по нашему мнению, ее аргументы были весьма сомнительны. Ее важнейшее возражения были следующие: 1) Бауэровский товарный обмен и в чисто-количественном отношении идет не ладно, так как невозможно объяснить, на что может подразделение II купить средства производства, которые оно помещает в подразделении I («Akkumulation», S. 427), 2) Перенесение части прибавочной ценности группы II в группу I терпит крушение вследствие особенной вещественной формы этих товаров (Там же, стр. 430). Она пишет: «Нельзя посредством партии стеариновых свечей, которые продать невозможно, приобрести акции медных рудников, или посредством склада не имеющих сбыта калош основать новый машиностроительный завод».

Эти возражения кажутся нам не вполне правильными. Остановимся несколько детальнее на схеме Отто Бауэра:

Он начинает с постоянного капитала в 120 000, переменного капитала в 50 000 и прибавочной стоимости в 50 000 в группе I и постоянного капитала в 80 000, переменного в 50 000 и прибавочной стоимости в 50 000 в группе II.

Он предполагает, что постоянный капитал увеличивается ежегодно на 10%, переменный и прибавочная стоимость на 5% и что обе группы накопляют равными нормами. Первая группа употребляет поэтому из прибавочной ценности 10 000 на увеличение постоянного капитала и 2 500 на увеличение переменного капитала и сама потребляет в качестве дохода 37 500. То же самое во второй группе.

Если мы теперь отвлечемся временно от переселения капиталистов II в группу I, то накопление должно будет совершаться следующим образом: группа I употребляет средства производства стоимостью в 120.000 для восстановления и в 10.000 для увеличения своего постоянного капитала; точно также группа II тратит предметы первой необходимости стоимостью в 50 000+2 500 для потребления рабочих в следующем году и потребляем 37 500 как собственный доход. Группа I таким образом должна еще продать средства производства стоимостью в 90 000 и точно так же группа II располагает предметами потребления одинаковой стоимости. Эти товары могут быть просто обменены, при чем капиталисты группы I из купленных предметов потребления потребляют 37 500, а остаток 52 500 употребляют на увеличение переменного капитала следующего года. Точно так же группа II использует средства производства стоимостью в 90.000 в качестве возмещения потребленного постоянного капитала (80 000) и для его увеличения (10 000). Мы имели бы таким образом во втором ряду при остающейся прежней норме прибавочной стоимости следующее соотношение:

До сих пор каждая группа вкладывала свой капитал в собственное подразделение, и процесс обмена совершался без трений. Но так как пропорция вложенного в группе II капитала увеличилась по отношению к капиталу, вложенному в группе I, то время как уже было указано выше, ее будущий рынок сбыта должен относительно уменьшиться, то при дальнейшем накоплении должно воспоследовать затруднение. Ибо весь постоянный капитал следующего года, а следовательно, и рынок сбыта группы I увеличивается на дальнейшие 10% и доходит до 242 000; при этом потребительский фонд группы I, в виду того, что она должна теперь превратить 11 000 в постоянный капитал и 2 625 в переменный, будет составлять 38 875 (52 000 — 11 000 — 2 625 = 38 875). Но тогда будущий рынок сбыта группы II, в виду того, что и там потребляется 38 875, становится равным 38 875+38 875+55 125+ 55 125=188 000, при чем 55 125 должно представить стоимость переменного капитала при 5% росте в каждой группе в следующем году. Таким образам рынку сбыта группы II в 188.000 противостоял бы склад предметов потребления в 195 000, а рынку сбыта группы I в 242 000 лишь склад средств производства в 235 000. Вот пример для вышеуказанной тенденции, которая должна была бы обнаружиться при равных нормах накопления.

Для того, чтобы дать возможность капиталистам группы II избежать этого печального положения, Отто Бауэр заставляет их во второй год производить лишь столько, сколько соответствует их будущему рынку сбыта в 188 000. Они вкладывают поэтому лишь 85 334 в постоянный и 51 333 в переменный капитал своего собственного подразделения, так что последующее производство в группе II получает следующий вид: 85 334+51 333+51 333+188 000.

У них остается таким образом излишними — если мы допустим, что они сначала накопляли согласно 2-й схеме — средства производства стоимостью в 4 666 и предметов потребления стоимостью в 1 167. Эти излишки вкладываются теперь в группу I, так что в конечном результате в качестве бауэровской схемы для 2-го года получается:

Эта операция до сих пор, что касается обмена ценностей, не встречает никаких возражений, так как возможность для капиталистов группы II вкладывать часть своих средств производства или предметов потребления в группу I сама по себе вполне мыслима. Но как обстоит дело с вещественной формой этих товаров группы II, которые должны быть теперь употреблены в группе I? Что касается предметов потребления на 1 167, то совершенно безразлично, идут ли они на уплату рабочим группы I или группы II. Но что касается средств производства ценностью в 4 666, то они должны обладать особенной вещественной формой средств производства группы I. Правда, теперь можно было бы возразить, что нет, конечно, никакой гарантии того, что капиталисты группы I придали в действительности как раз соответствующей части своих продуктов желательный вещественный вид. Но так как мы при схематическом изложении, так же, как и Маркс, должны допустить, что группа I дает своим продуктам такой вещественный вид, который соответствует количественным меновым соотношениям — иначе ведь схемы у Маркса не имели бы под собою вещественного основания, то можно также допустить и гипотезу, что они произвели как раз на сумму 85 334 средств производства с вещественной формой I для группы II.

Но, напротив того, если возражениям Люксембург мы вообще не придаем решающего значения, то нам кажется, что метод Бауэра недопустим по совершенно другим причинам. Рассмотрим прежде всего количественный вопрос с другой точки зрения.

Если бы не было перенесения капиталистов группы II, то органически состав группы I был бы 130 000 : 52 500. Ясно поэтому, что и те; кто из группы II вкладывает в группу I, были бы вынуждены производить на основе того же органического состава, но это, однако, означает, что они, как это видно при самом беглом взгляде на цифры, обладают слишком большим количеством средств производства и соответственно слишком малым количеством предметов потребления.

Но не может ли органический состав быть также 134 666 : 53 667, как это желательно Бауэру? «Не могут ли те, кто из группы II вкладывают в группу I, примениться к этому, если они, например, прежде обменяли средства производства ценностью в 495 на средства потребления той же самой ценности, так что они производят с составом 4 171 : 1 662, вместо того чтобы производить с составом 4 666 : 1 167!

Но, быть может, они вовсе и не производят самостоятельно, а просто свои излишние средства производства и средства потребления в сумме 4 666 + 1 167 продали в обмен на акции капиталистам I, которые и включили их в общее производство группы I соответственно органическому составу 134 666 : 53 666?

Но и на этом пути должны оказаться трудности, так как таким образом взрываются основные условия схемы:

1. Почему капиталисты обеих групп решили в первом году добавить к постоянному капиталу по 10 000 и переменному по 2 500? По Бауэру это произошло потому, что новый органический состав совокупного капитала в следующем году равнялся уже 220 000 : 105 000. Между тем капиталисты каждой группы при решении вопроса о том, какое приложение дать своему капиталу, нисколько не заботятся о том, каков средний органический состав совокупного капитала, — они заботятся только о том, каков он в их собственном подразделении; и если бауэровские капиталисты и поделили свои доли накопления, согласно желанию Бауэра, то это произошло лишь в том случае, если новый органический состав на основе нового состояния техники равнялся в подразделении I 130 000 : 52 500 и во II — 90 000 : 52 500. Но как же они могут при таком состоянии техники по новому желанию Бауэра производить после этого с органическим составом 134 666 : 53 667 и 85 334 : 51 333?

2. Если эти возражения касаются лишь количественной стороны вопроса, то к этому присоединяется еще и историческая сторона: какое побуждение имеет капиталист в группе II вкладывать часть своей прибавочной стоимости в I? Являются ли условия производства прибавочной стоимости в I лучше, чем во II? Беглый взгляд на эту схему обнаруживает, что в действительности происходит как раз обратное. II работает с большей нормой прибыли (мы, как и все прежние исследователи, отвлекаемся здесь от образования средней нормы прибыли): поэтому вложение части прибавочной стоимости в I означает для него отказ от части, могущей поступить в его распоряжение прибыли. Поэтому для каждого из этих капиталистов это должно иметь такой вид, что он в том случае, если вложит всю свою накопленную прибавочную стоимость в группу II, получит больше прибавочной стоимости на каждую единицу своего капитала и, следовательно, сможет также быстрее и накоплять (ведь Бауэр принимает равную норму накопления). Или, быть может, капиталисты заранее предчувствуют несчастье, которое случится с ними, если они не удовлетворят желание Бауэра? Подобное предположение находилось бы в полном противоречии с анархическим характером капитализма.

На это, правда, можно возразить, что если группа II не перекочует, то несколько позднее должна обнаружиться невозможность сбыта части прибавочной стоимости во II, а поэтому капиталисты группы II, получив урок из опыта пережитых ими затруднений, должны будут все-таки решиться на переселение в I. Но это означало бы лишь, что гармоническая схема Бауэра в действительности является схемой перманентного кризиса, тем более, что наступивший во II кризис должен был бы немедленно перенестись в подразделение I, так что указанный Бауэром исход — переселение — как раз в решающий момент не показался бы капиталистам II слишком соблазнительным. Кроме того, в случае кризиса II. возражение Розы Люксембург относительно не имеющих сбыта стеариновых свечей было бы правильно, т. е. тогда было бы уже слишком поздно, и переселение должно было потерпеть крушение вследствие ненадлежащей вещественной формы товаров.

3. Мы ниже покажем, что проблема, от которой Бауэр пытается ускользнуть, существует и для марксовых схем, и что, несмотря на это, Маркс ни одним словом не упоминает даже о возможности того разрешения вопроса, которое мерещится Бауэру.

Таким образом, исходя из всех этих соображений, метод Бауэра кажется нам абсолютно непригодным. Но если и этот исход не является исходом и если с другой стороны, как уже указано, гипотеза равных норм накопления заранее исключает всякое беспрепятственное накопление, то мы должны тем в более острой форме поставить вопрос, не совершенно ли произвольна эта гипотеза? Прежде всего, каждое из обоих подразделений состоит ведь из отдельных капиталов, индивидуальные нормы накопления которых без сомнения совершенно различны в зависимости от их величины, состава и других условий. Почему же средняя нормы накопления должна в одном подразделении быть той же, как и в другой?

Не представляет ли уже в противоположность этому уже с самого начала гораздо более вероятным принятие совсем иных предпосылок, как раз лежащих в основе всех, имевших место до сих пор исследований, а именно: что норма прибыли во II выше, чем в I, т. е. принятие более низкой нормы накопления в группе II? Более высокая норма прибыли есть ведь лишь выражение меньшего технического прогресса во II. Но рука об руку с этим и процесс роста и концентрации во II должен быть более замедленным, и в согласии с этим пропорция капиталистических доходов по сравнению с отдельными прибавочными стоимостями должна быть выше. Это означает, однако, не что иное, как меньшие нормы накопления в подразделении II. С другой стороны, по аналогичным причинам темп накопления в I будет более скорым, чем во II. Так, Маркс пишет (Kapital, т. Ill, стр. 233): «И одновременно возрастает концентрация, потому что за известными пределами крупный капитал с невысокой нормой прибыли накопляется быстрее, чем небольшой капитал с высокой нормой прибыли». Далее он пишет о капитале с высокой нормой прибыли (там же, стр. 227): «Капитал накопляет при этом медленно, несмотря на высокие прибыли».

И, наконец, гипотеза равных темпов накопления в обоих подразделениях противоречит также и доказанному Лениным основному закону о неравномерности капиталистического развития, на котором мы, впрочем, остановимся в дальнейшем подробнее.

Далее, невозможность накопления в случае равных норм накопления существует не только при растущем органическом составе, но в известных случаях также и при постоянном. Если мы, например, имеем во II более высокую норму прибыли, чем в I, и если состав капитала остается постоянным, то равные нормы накопления означали бы, что капитал в I растет медленнее, чем во II; с другой стороны, отношение рынка сбыта для I в отношении к рынку сбыта для II остается постоянной; следовательно, уже обнаружившийся кризис сбыта в группе II должен обнаружиться также и в группе I.

Однако Маркс при исследовании своей первой схемы совершенно не указывал на это обстоятельство. У него в группе II также указываются более высокие нормы прибыли, и у него также равные нормы накопления вызвали бы немедленно застой сбыта в II, и, несмотря на это, Маркс не поступает, как Бауэр, заставляющий инвестировать части прибавочной стоимости группы II в I, а в соответствии с действительностью избирает для группы II другую, и именно меньшую, норму накопления!

Лишь в том случае, если нормы прибыли в обоих подразделениях равны, что означает равномерное накопление в обоих подразделениях, лишь тогда могут беспрепятственно применяться — при неизменном органическом составе — одинаковые нормы накопления. И поэтому, вопреки мнению Люксембург, нет никакого противоречия в том, что Маркс в своей 2-й схеме избирает при равных нормах прибыли равные нормы накопления; напротив того, это само собою разумеется. Именно из этих фактов обнаруживается, что Маркс, который постоянно утверждал, что органический состав в отдельных отраслях производства ни в коем случае не одинаков и для которых, следовательно, 2-я схема представляла лишь редкий специальный случай, принял, конечно, не закон одинаковых норм накопления, а, наоборот, закон неодинаковых норм накопления.

Мы поэтому не преградим себе заранее, как это сделал Штернберг, пути к разрешению проблемы непригодной гипотезой равных норм накопления и исследуем вопрос о влиянии органического состава в самой общей его форме также и при возможности образования различных норм накопления. Но в следующей главе будет показано, что нам при этом необходимо с величайшей осторожностью подходить к вопросу, чтобы уберечь себя от других ложных основных гипотез.

III. Критика гипотез Бауэра-Гроссмана #

Генрик Гроссман в своей вышеупомянутой книге стал в ряды защищающих ту точку зрения, что из марксовой схемы вытекает «чисто-экономический» конец капитализма. Он пытается с математической точностью доказать, что капиталистическая система, начиная с известного пункта своего развития, должна прийти к чисто-экономической катастрофе, и базирует на этом также и новую теорию кризисов.

Исходя из схемы Отто Бауэра и продолжая ее дальше, он приходит к результату, что эта схема доказывает не гармонию, как полагает Бауэр, а, наоборот, абсолютную невозможность накопления. Более того, на стр. 139 он пытается независимо от случайных чисел схемы чисто-«логически» показать, что этот результат является само собой разумеющимся, а на стр. 184 он выводит даже алгебраическую формулу, которая должна это недвусмысленно доказать. Рассмотрим несколько детальнее путь-, по которому идет Гроссман.

Бауэровские гипотезы были следующие: постоянный капитал увеличивается ежегодно на сумму, остающуюся постоянной (10%). Точно также и переменный капитал увеличивается на постоянную сумму (5%), которая должна быть меньше для того, чтобы объяснить относительное уменьшение переменного капитала по сравнению с постоянным. Наконец, Бауэр принимает постоянную норму прибавочной стоимости. Принимая эти три основных гипотезы, Гроссман приходит к результату, что после определенного числа лет накопление становится более невозможным и именно потому, что капиталисты теряют основу своего потребления, а именно свой доход! И действительно, формула Гроссмана, которая — скажем это теперь, заранее — с чисто-математической (!) точки зрения совершенно правильна — как будто это подтверждает.

Познакомимся с его результатом сначала в общих чертах. Что является квинтэссенцией его выводов? Он показывает, что вследствие уменьшения норм прибыли накопление постоянного капитала, который он заставляет постоянно расти, вынуждает капиталистов постоянно увеличивать свои нормы накопления, ибо их прибавочная стоимость растет менее быстро, чем их постоянный капитал; что поэтому при дальнейшем развитии этого процесса наступит момент, начиная с которого норма накопления становится так велика, что доход капиталистов должен даже абсолютно уменьшаться. И в конце концов наступает момент, когда капиталисты даже в том случае, если они сами больше ничего не хотят тратить на себя, должны были бы признать, что прибавочной стоимости не хватит на покрытие нормы накопления. И в этот момент, по мнению Гроссмана, для капитализма бьет его последний час.

Теперь мы для полной уверенности рассмотрим также и его формулу; она гласит:

при этом $m$ — постоянная норма прибавочной стоимости, $а_{c}$ и $a_{v}$ — постоянные величины, показывающие ежегодный рост всего постоянного или всего переменного капитала, $Ω$ обозначает органический состав всего капитала в начале исследования и $n$ — количество лет, по истечении которых потребительская доля капиталистов должна исчезнуть. Эта формула, которая действительно в математическом отношении выведена безупречно (насколько она безупречна в историческом отношении, это еще придется проверить), как будто вполне подтверждает вышеуказанный результат, ибо в виду того, что $m$ должно быть больше, чем $a_{v}$, значение $n$ является могущей быть вычисленной конечной величиной.

Для того, чтобы убедить всякого, кто мог бы еще сомневаться в этом результате, Гроссман приводит еще один пример в пользу того, что он открыл, по его мнению, столь характерное в процессе накопления. А именно, Гроссман удивительным образом сравнивает происходящее в процессе накопления с тем, что происходит в резервуаре с водой! Он пишет (стр. 180): «Масса прибавочной стоимости подобна резервуару с водой, который, правда, получает в известный период приток воды в 5%, но вместе с тем в тот же период времени теряет больше 5% воды. Ясно, что на длительный период такое состояние становится невозможным, и что раньше или позже резервуар… должен опустошиться».

Это сравнение уже само по себе заставляет опасаться метода Гроссмана, но мы пока ограничимся рассмотрением результата его исследования. Мы должны обозначить его результаты, как по меньшей мере весьма поразительные.

Прежде всего, согласно Гроссману, крушение наступает потому, что исчезает основа потребления капиталистов. Следовательно, не в связи с трудностями накопления и сбыта, как всегда принималось до сих пор! Накопление идет у него плавно по своему пути; до последнего момента капиталисты пунктуально выполняют наложенную на них Гроссманом обязанность — ежегодно накоплять в постоянном темпе. Их доход становится все меньше, но, несмотря на это, они продолжают прилежно накоплять дальше, пока, наконец, не наступает страшный момент, когда они стоят перед дилеммой: либо остановить шедшее до того столь прекрасно предприятие, либо умереть с голоду. Это, во всяком случае, поразительный результат!

Но интересен и другой вывод, который Гроссман забывает констатировать, так как он может пошатнуть все его здание: в то время, как с тех пор Маркс установил свои схемы, для всех исследований одно постоянно являлось основным, а именно, что все результаты относятся лишь к совокупному капиталу и не применимы к индивидуальному капиталу отдельных капиталистов, формула Гроссмана правильна (математически!), будучи применена к какому угодно отдельному капиталу. Ибо, если мы находим в применении к отдельному капиталу те же гипотезы постоянного роста его отдельных частей, также как и постоянной нормы прибавочной стоимости, — а раз постоянное накопление является для Гроссмана основным законом капитализма, то отдельные капиталы должны были бы по крайней мере в среднем столь же постоянно накоплять, — то при тех же гипотезах должен был бы получиться тот же самый результат. А именно, что норма прибыли станет слишком малой для того, чтобы сделать возможным постоянный рост отдельного капитала и поэтому также и отдельный капиталист будет поставлен перед гроссмановской дилеммой: либо умереть с голоду, либо приостановить производство!

Здесь мы переходим «к самому важному пункту, а именно к методологической критике Гроссмана. Сразу должно броситься в глаза при ознакомлении с гроссмановским исследованием то обстоятельство, что он совершенно не принимает во внимание марксова подразделения совокупного капитала на два подразделения. Вся проблема меновой связи обоих подразделений, вся проблема вытекающих отсюда затруднений, господствующая во всей современной марксистской литературе, для Гроссмана вовсе не существует. Вопрос, который он себе ставит, звучит очень просто: как происходит рост какой-либо величины (напр., постоянного капитала), постоянно увеличивающейся на равномерную сумму, если другая величина (напр., прибавочная стоимость), за счет которой она покрывает свой рост, растет медленнее, чем она? Это, однако, не проблема процесса накопления, а — как Гроссман сам показывает в своем примере с резервуаром воды, как будто иронизируя над самим собой — всего лишь проблема резервуара с водой.

Ибо совершенно не нужно никакой формулы, не говоря уже о длинной диссертации, для того чтобы доказать тот факт, для понимания которого нет необходимости даже быть марксистом, что при постоянно падающей норме прибыли невозможно увеличивать капитал в остающейся постоянной мере! Но что же общего имеет этот факт с вопросом о накоплении и о его трудностях? Мы оставим даже пока в стороне то обстоятельство, что Гроссман упускает из виду важнейший вопрос, а именно взаимную связь главных подразделений. Мы рассмотрим лишь тот вопрос, который он ставит, а именно: какова судьба всего капитала при растущем органическом составе?

Прежде всего вот что: на чем, собственно говоря, основывается гипотеза Гроссмана о постоянно растущем постоянном капитале? Этот вопрос, которого Гроссман совершенно не ставит, потому что он без всякой критики перенимает гипотезы Бауэра, должен быть безусловно поставлен. Ибо Гроссман был обязан рассмотреть, не делает ли он для себя — точно так же, как и Люксембург — слишком легким доказательство крушения капитализма тем, что он принимает гипотезы, которые заранее должны воспрепятствовать ходу процесса.

Вопрос гласит так: что мешает капиталистам спастись от гроссмановской дилеммы — умереть с голоду или перестать накоплять — самым простым способом, к которому, конечно, и прибег бы каждый отдельный капиталист, если бы процент на его капитал в банке начал постоянно падать, — а именно, что помешает ему меньше накоплять?

Как приходят вообще Гроссман и Отто Бауэр к своей гипотезе постоянного роста постоянного капитала? Для того, чтобы это проверить, мы хотим также проделать гроссмановское алгебраическое исследование, но гораздо более простым, более общим и ясным путем.

Если в первом году состав совокупного капитала — $C + V + M$ и из $M$ часть $M х A$ ($A$ = норма накопления) накопляется, а в следующем году постоянный капитал есть $C'$ и переменная есть $V'$, то $C' + V = C + V + M : A$. Кроме того

то получается:

Затем Гроссман, так же, как Бауэр, принимает пропорцию $C' :C$, т. е. рост постоянного капитала, величину бо́льшую 1, в качестве постоянной; если мы это также сделаем, то получается:

Но так как левая часть равенства, поскольку $A$ является постоянным, при уменьшении $\pi$, $\pi'$ и $p$ до нуля уменьшается до предела 1, то это уравнение может быть удовлетворено лишь в том случае, если $A$ возрастает (гроссмановское уменьшение дохода!). Но и для этого имеется граница; а именно: если $A$ = 1, т. е. если доход капиталистов исчез, то это выражение, вместе с падающим $p$, уменьшается и не может уже удовлетворить требованиям равенства. Это и дало бы гроссмановский экономический конец системы.

Следовательно, для того, чтобы уравнение могло постоянно иметь место, пропорция $C': C$, хотя и должна была бы постоянно быть больше 1, но до этой границы соответственно уменьшению левого выражения должна была бы падать; тогда уравнение могло бы иметь место даже в том случае, если норма накопления не достигала бы 1, и даже тогда, если она оставалась бы постоянной. Таким образом, если отпадает гроссмановская гипотеза постоянного роста постоянного капитала, то одновременно отпало бы абсолютное уменьшение дохода и вместе с тем рухнула бы вся теоретическая постройка Гроссмана! Мы подвергнем поэтому эту гипотезу критике.

Когда выражение $C': C$ действительно должно было бы быть постоянным, как это предполагает Гроссман?

Назовем пропорцию, в которой рабочее население возрастает от одного периода к другому, $W:W'$ есть, таким образом, пропорция $(V+M) : (V'+M')$ т. е. отношение переменного капитала + прибавочная стоимость одного периода к постоянному капиталу + прибавочная стоимость предшествующего периода, ибо рабочее население пропорциально величине $(V + M)$, поскольку интенсивность труда остается той же самой.

Далее, как известно, величина $(V + M)$ по отношению к $C$ постоянно уменьшается. Назовем величину этого уменьшения $G$. Таким образом, получается

Таким образом $G⋅W = C':C$ размеру увеличения постоянного капитала.

Следовательно, выражение $C': C$ будет постоянно, если выражение $G⋅W$ постоянно. Теперь мы знаем, что Бауэр увеличение рабочего населения, т. е. $W$, фактически принимает постоянным. Как же обстоит дело с $G$, величиной, о которой не говорят ни Бауэр, ни Гроссман?

У Бауэра и Гроссмана норма прибавочной стоимости постоянна, т. е. $\frac{M}{V} = \frac{M'}{V'}$, с другой стороны $(V : C)$ у Бауэра постоянно уменьшается, поэтому и $(V+M) : C$ постоянно уменьшается, т. е. $\frac{V+M}{C} : \frac{V'+M'}{C'}$ величина постоянная; но это было выражением для $G$; следовательно, у Бауэра также и $G$ вследствие его гипотезы постоянной нормы прибавочной стоимости величина постоянная.

Мы видим, следовательно, что Гроссман должен потому заставлять своих капиталистов постоянно накоплять, что он некритически перенял бауэровскую гипотезу постоянного роста рабочего населения и постоянной нормы прибавочной стоимости. Обе гипотезы, однако, совершенно произвольны.

Прежде всего, норма прибавочной стоимости не постоянна; она должна расти вследствие обесценения рабочей силы, сопровождающего рост производительности. Но если мы предположим, что норма прибавочной стоимости растет, то $G$, как это легко заметить, перестает быть постоянной величиной, так как величина выражения $(V + M) : C$ больше не падает с постоянной скоростью, но медленнее, потому что $M$ по сравнению с $V$ повышается. Таким образам, $G$ не является уже больше постоянной величиной, но обладает значением, которое хотя и больше 1, но может упасть до предельной величины 1.

А как обстоит дело с вопросом о постоянном приросте числа рабочих?

Как уже показала Роза Люксембург, не капитал приспособляется к потребностям рабочего населения, но развитие последнего должно приспособляться к потребностям капитала. Поэтому нельзя понять, почему капиталистическая система должна быть осуждена на гибель только потому, что рабочее население должно постоянно расти. А между там это квинтэссенция доказательства Гроссмана! Если, как это явствует из формулы, весь результат гроссмановского анализа падает в воду его же резервуара, если рабочее население и растет, но не постоянным, а замедленным темпом, то уготовит ли постоянный рост рабочего населения гибель капитализму или, наоборот, стремление капитализма, как это и имеет место, накоплять дальше, навяжет рабочему населению более замедленный темп роста?

Ясно, что рост рабочего населения есть вторичное; первичное — это ход самого процесса накопления, который производит для себя рабочее население соответственно своим потребностям (мы отвлекаемся от временных неизбежных нарушений), а таким образом гроссмановская математическая формула является не чем иным, как доказательством того, что одна из его математических гипотез была исторически ложной.

Ибо потребность капитализма есть лишь рост рабочего населения вообще, которое является предварительным условием того, что вообще имеет место накопление капитала. Маркс неоднократно говорит об этом основном условии, напр. («Kapital», т. III, стр. 246): «Впрочем, абсолютное увеличение числа наемных рабочих, несмотря на их относительное уменьшение, только отвечает потребности капиталистического способа производства. Если бы развитие производительных сил уменьшило абсолютное число рабочих…, то это вызвало бы революцию, потому что большинство населения вышло бы в тираж». Маркс показывает также (там же, стр. 232), что может получиться общее перенакопление капитала, если при определенной величине рабочего населения рабочее время последнего не может быть больше увеличено. Но этот случай находит у него следующую характеристику: «Следовательно, если бы капитал возрос по сравнению с рабочим населением настолько, что нельзя было бы удлинить абсолютное рабочее время… ни расширить относительное прибавочное время… т. е. если бы возросший капитал производил лишь такую же или даже меньшую массу прибавочной стоимости, чем до своего увеличения, то оказалось бы абсолютное перепроизводство капитала».

Хотя и вполне ясно, что в этом указанном Марксам случае, т. е. когда население вообще не увеличивается, — часть капитала «вполне или частично лежала бы без употребления» (и это, как видно, Гроссману мерещится при построении им своего доказательства) — все же столь же ясно, что этот случай не наступит также и тогда, если рабочее население, правда, не в постоянном размере, но все-таки неизменно будет расти. Тогда, правда, как уже доказано, капитал не будет иметь возможности накоплять в постоянном размере; но так как все-таки всякое, даже уменьшенное, накопление должно вызвать увеличение массы прибыли (увеличение рабочего населения, т. е. возможность абсолютного роста прибавочной стоимости, является ведь нашей основной гипотезой), то в этом случае не наступит никакого перенакопления капитала в марксовом смысле.

Мы уже показали, что поскольку гипотеза постоянного роста рабочего населения, как и постоянной нормы прибавочной стоимости, отбрасывается, и, следовательно, в выше приведенном уравнении величина $G х W$, оставаясь постоянно больше 1, все же может приближаться к 1, как к своему пределу, — постольку уравнение $G ⋅ W = \frac{(1 + \pi)+(1 + \rho ⋅ A)}{1 + \pi}$ всегда может быть удовлетворено, т. е. в схеме Гроссмана возможно длительное накопление, поскольку норма прибавочной стоимости будет увеличена, и рост рабочего населения будет приспособлен к потребностям капитала. Поскольку, таким образом, рост постоянного капитала будет замедляться, теоретические выводы Гроссмана, покоящиеся на этом постоянном росте, не имеют решительно никакого базиса. Ибо разве капиталист, если его воля к накоплению в неизменном темпе (которую мы принимаем без всяких оговорок) наткнется на непреодолимые границы, вследствие относительного уменьшения рабочего населения, станет приостанавливать поэтому производство? Поставить этот вопрос — значит ответить на него: ему придется меньше накоплять, т. е. он уменьшит темп своего накопления

Ленин в своем «Империализме» также указал на то, что неизбежным последствием высшего развития капитализма и уменьшения возможностей в его прибыльном применении является как раз приостановка накопления. Но и Маркс также неоднократно ясно пишет, что вследствие падения норм прибыли темп накопления должен замедлиться. Так, напр., он пишет («Kapital», т. III, стр. 222); «С другой стороны, вследствие этого ускоряется накопление, рассматриваемое со стороны массы, хотя с понижением нормы прибыли понижается и норма накопления». Далее он пишет (там же, стр. 231): «Накопление капитала со стороны стоимости замедляется, вследствие понижения нормы прибыли». В том же предложении он пишет, что только лишь ускорение накопления потребительной стоимости (именно вследствие обесценения постоянного капитала) снова приводит к ускоренному темпу накопления со стороны стоимости. И, наконец, даже сам Гроссман становится в конечном счете на ту же точку зрения.

В самом деле здесь мы подходим к интересному противоречию в аргументации Гроссмана. А именно после того, как он убедительно излагает нам на стр. 182 экономический конечный пункт капиталистической системы на основе своей схемы, он показывает нам модифицирующие противоположные тенденции, позволяющие капиталистам в момент крушения временно преодолеть последнее. Каковы же эти противоположные тенденции? Он пишет (стр. 186):

«Процесс накопления может продолжаться, если прежние предпосылки будут изменены, а именно: а) либо норма накопления (?) будет уменьшена и темп накопления будет замедлен, или b) постоянный капитал будет обесценен, вследствие чего опять-таки норма накопления (?) станет меньше; с) либо рабочая сила будет обесценена, и зарплата таким образом будет понижена, вследствие чего норма накопления переменного капитала (?) станет меньше и поэтому норма прибавочной стоимости (?) станет больше; d) либо, наконец, — вследствие экспорта капитала, благодаря чему норма накопления (?) снова уменьшается».

Да, но что же все это перечисленное, собственно говоря, означает?

Мы уже показали, что повышение нормы прибавочной стоимости уменьшает тенденцию к крушению; второе предварительное условие для этого, а именно — приспособление роста населения к потребностям капитала — ускользнуло от Гроссмана; но пункты a), b) и d) означают, однако, не что иное, как то, что мы только что констатировали в духе Маркса и Ленина против Гроссмана, а именно, что не накопление в постоянном темпе ведет к крушению, а опасность крушения ведет к замедлению темпа накопления! Ибо с точки зрения основной тенденции безразлично, происходит ли это замедление постоянно или в периодические отрезки времени, но в среднем все же постоянно!

Собственно говоря, против этой двойной роли гроссмановского результата — в качестве крушения и в качестве кризиса — нечего было бы, конечно, возразить. Диалектика процесса накопления приводит к тому, что тенденции к краху капитализма выступают и в качестве постоянно преодолимых и, однако, в качестве все более обостряющихся и одновременно неизбежных. Мы опрашиваем лишь об одном: если Гроссман вполне справедливо рассматривает свои крушения в общем, как нечто преодолимое, то чем же отличается тогда его «экономический конечный пункт» от преодолимых кризисов. Почему же последний кризис больше уже не может быть преодолен?

Не подлежит сомнению, что для объяснения неизбежного крушения капитализма вовсе не является необходимым какое-либо доказательство «чисто-экономической невозможности» его дальнейшего существования, ибо, ведь, пролетариат является исполнителем этого крушения, и формировка его воли к низвержению системы происходит на базисе растущих экономических противоречий; более того: такая точка зрения была бы даже опасна, так как она этим придала бы действительному крушению капитализма характер оторванного от классовой борьбы «абстрактного» крушения, которое явилось бы выражением фаталистического понимания классовой борьбы. Быть может, таким образом Гроссман удовлетворился бы лишь констатированием того, что его крушение преодолимо и может образовать основу какой-либо теории кризисов, что уже само по себе явилось бы интересным результатом. Но нет; он настоятельно подчеркивает, что для него главной проблемой является вопрос об экономическом конечном пункте капитализма. Так, он пишет на стр. VIII своего введения: «Здесь рассматривается вопрос, способен ли вполне развитый капитализм, в качестве исключительной и всеобщей, лишь от себя самой зависящей, хозяйственной системы^ развивать воспроизводственный процесс на прогрессивно-расширяющемся базисе или же для этого расширения существуют какие-либо непереходимые границы». На стр. 59 он одобрительно цитирует Тугана-Барановского: «Для того, чтобы доказать необходимость крушения капиталистической хозяйственной системы и неизбежность ее превращения в социалистическую — прежде всего необходимо дать точное доказательство невозможности существования социализма на известной ступени его развития». И Гроссман на стр. 531 своей книги вполне ясно показывает, что ему мерещится механический конец капитализма: «Мы показали, как совершается абсолютное перенакопление… в прогрессивно-усиливающейся степени и как оно, наконец, на высокой ступени накопления капитала, достигает состояния перенасыщения капитала… и поэтому капиталистический механизм приближается с неизбежностью явления природы к конечной катастрофе».

Так как Гроссман таким образом хочет доказать неизбежность этого конечного пункта капитализма, то он сам должен был почувствовать вышеуказанное противоречие; он сам поэтому ставит вопрос — вследствие чего же в сущности, несмотря на постоянные преодоления показанных им тенденций к кризису, происходит конечное крушение? И здесь он приходит к весьма странному результату. А именно, после того, как он констатировал (стр. 189), что «если отвлечься от таких переходящих фаз, то в чистом капитализме ставки заработной платы, несмотря на их первоначальное повышение, должны, начиная с известного пункта накопления капитала, все время снижаться, темп накопления и возможного технического прогресса должен с этого момента замедлиться, резервная армия увеличиться». После того, как он таким образом сам показал вскрытые нами тенденции преодоления крушения, а также прежде всего замедления темпа накопления, — хотя до того как раз постоянство этого темпа образовывало базис всей его теории, — он продолжает: «Но вполне ясно, что процесс не может продолжаться таким образом до бесконечности. Ибо лишь теоретически возможно, напр., значительное ухудшение ставок заработной платы… Всякое более значительное, не носящее лишь переходящий характер, ухудшение положения рабочих толкнуло бы рабочий класс неизбежно к возмущению».

Таким образам крушение неожиданно является следствием падения ставок заработной платы ниже их стоимости, которое является тенденцией капитализма, открытой не Гроссманом — она имеется в марксовой схеме; но она базирует на оплате всех товаров, в том числе также и рабочей силы, по их стоимости.

Здесь, однако, с Гроссманом случилось маленькое несчастье. Ибо повышение нормы прибавочной стоимости никоим образам не соответствует принятому Гроссманам падению зарплаты ниже ее стоимости. Это, по Марксу, является следствием, обесценения рабочей силы, т. е. необходимых для ее воспроизводства предметов потребления, процесс, который, по Марксу, постоянно сопровождает повышение производительности и поэтому имеет границы лишь вместе с последней. Гроссман опровергает здесь, прибегая к помощи снижения зарплаты ниже стоимости рабочей силы, не только, как мы сейчас показали, свою собственную схему, основу своего анализа, покоящуюся на оплате по стоимости, — он опровергает также и весь свой вывод о неизбежном, чисто-экономическом, конечном пункте. Ибо, если действительно повышение нормы прибавочной стоимости, которое является ведь лишь выражением повышения производительности, в состоянии постоянно преодолевать кризисы и если отпадает также момент уменьшения ставок заработной платы ниже стоимости рабочей силы, то вместе с тем отпадает для Гроссмана также возможность объяснить нам, почему стало более невозможным также и преодоление его последнего кризиса.

Таким образом мы наблюдаем тот интересный результат, что Гроссман, отправившись в поход с целью доказать, что постоянное накопление невозможно чисто-экономически, сам строит схему, которая в конце концов, несмотря на все препятствия, является гармонической. Так, конечное, неизбежное крушение капитализма на основе гроссмановской теории превращается лишь в крушение его собственной теории — судьба, которая должна постигнуть каждого, кто задастся целью доказать «абсолютную безвыходность положения», каковой, по Ленину, никогда не может быть.

Теперь мы исследуем вопрос, не может ли теория Гроссмана послужить по крайней мере основой для приемлемой теории кризисов, — как он нас в этом уверяет.

В этой теории несомненно на первый взгляд имеется что-то привлекательное, ибо если мы вместе с Гроссманом допустим (а на определенный период ничего нельзя возразить против этой гипотезы), что капиталисты постоянно накопляют, — все-таки должен, как уже выше показано, наступить момент, и именно по истечении времени, которое можно точно определить когда капиталистический доход исчезнет. И если мы этот момент обозначим хотя бы и не как крушение, но все же как кризис, то мы имели бы здесь картину периодических кризисов с периодичностью, которая может быть точно установлена.

Однако при более детальном ознакомлении с этим вопросом обнаруживается заковыка. Прежде всего, в виду того, что Гроссман, так же, как и Бауэр, оперирует одинаковыми нормами накопления в обоих подразделениях, — момент исчезновения капиталистического дохода должен одновременно наступить в обеих группах; это дало бы таким образом картину кризиса, наступающего всегда одновременно в обоих подразделениях. Но как же это можно соединить с действительностью, в которой в общем кризис охватывает лишь известные отрасли промышленности и лишь впоследствии переходит на другие; как можно соединить с законом Ленина о неравномерности капиталистического развития? И, более того, может ли вообще целое быть обозначено как кризис? Ибо мы не можем понять, что может воспрепятствовать капиталистам продолжать обменивать свои товары с помощью найденного Отто Бауэром ключа к полнейшей гармонии в распределении. Где здесь вообще проявляется тот факт, который главным образом характеризует капиталистический кризис, а именно невозможность продать часть товаров по их стоимости и вытекающее отсюда немедленное сильное падение нормы прибыли? (Мы уже выше указали, что здесь не существует также и доказанной Марксом возможности общего перенакопления).

Но обо всех приведенных моментах кризиса здесь ведь не может быть и речи! Капиталисты весело накопляли 10% и с изумительной аскетичностью продолжали эту свою деятельность, несмотря на исчезновение их доходов. А затем дальше дело уже не идет. Но, быть может, их товары не имеют больше сбыта? Ни в коем случае! Ибо если бы только капиталисты решились накоплять не в прежних размерах, а лишь столько, сколько они имеют возможности, то все пошло бы по-прежнему самым прекрасным образом, и они могли бы взаимно реализовать свои товары по полной их стоимости. Почему же они этого не делают?

Очень просто. Потому, что они вбили себе в голову во что бы то ни стало накоплять в неизменном темпе, потому, что они предпочитают кризис беспрепятственному обмену при более медленном темпе накопления. Иными словами кризис наступает потому, что этого хотят капиталисты в союзе с Гроссманом! Но это выведение кризиса из воли капиталистов было бы даже тогда абсурдным, если бы его хотели защитить тем, что кризис является одним из средств для повышения норм прибавочной стоимости (напр., путем повышения интенсивности труда) — той прибавочной стоимости, относительно которой мы доказали, что ее повышение является основной предпосылкой процесса накопления.

Ибо капиталистический кризис прежде всего характеризуется — и этого пункта нужно твердо придерживаться, если не хотят, чтобы рухнули все марксистские построения — как раз своей независимостью от воли капиталистов, тем, что он является выражением предела, на который все снова и снова натыкается воля капиталистов к производству.

Ведь ясно, что если бы капиталисты, вместо того, чтобы, так сказать, провозгласить кризис, с той именно целью, чтобы потом по сравнению с прежним временем медленно накоплять, — как это устанавливает Гроссман в цитированном на стр. 187 предложении в качестве конечного результата кризиса, — если бы вместо этого они сразу замедлили накопление, тогда даже гроссмановский кризис отпал бы; если же их цель опять-таки состояла бы в том, чтобы повысить норму прибавочной стоимости, что происходит и без того вследствие обесценения рабочей силы, то откуда же тогда периодичность этих кризисов?

Таким образом гроссмановский кризис вовсе не является кризисом, а лишь актом произвола капиталистов. Но в действительности последние при достижении известного момента решатся меньше накоплять. И тогда периодичность гроссмановских кризисов превращается лишь в колебание темпа накопления, т. е. в колебание постоянного, хотя и ослабевающего процветания.

Таким образом, гроссмановское исследование не только непроизвольно приходит к выводу о возможности продолжительного накопления, в его схеме даже отпадает всякий действительный момент кризиса. Это однако является лишь следствием того факта, что он отказался пойти по пути, указанному Марксом для разрешения этой проблемы, а именно поставить проблему в связь с переплетением отдельных отраслей производства. Мы попутно сделаем это сами в дальнейшем.

IV. Препятствия для процесса накопления в результате изменения органического состава #

Мы сами исследуем теперь с помощью этой схемы или ее алгебраического выражения следующие главные вопросы: 1) обнаруживаются ли тенденции к кризису в схеме, если обнаруживаются, то какие? 2) какова тенденция развития капиталистической системы?

Раньше, чем перейти к исследованию, мы должны дать себе ясный отчет в основных гипотезах. Мы до сих пор показали, что постоянный темп накопления, постоянная норма прибавочной стоимости, постоянный рост рабочего населения $(V + M)$, так же, как и одинаковые нормы накопления, заранее исключают накопление; дальше мы исследовали и отклонили также и бауэровское переселение из одной группы в другую. Мы отбрасываем поэтому все эти гипотезы и займемся исследованием проблемы в самом общем ее виде; мы принимаем лишь следующие основные гипотезы, соответствующие обоим основным законам капитализма: 1) рост органического состава, 2) падение нормы прибыли.

Поставим теперь проблемы таким образом, как она до сих пор ставилась всеми — за исключением Гроссмана, — а именно в качестве проблемы трудностей обмена, вытекающих из переплетения отдельных подразделений.

Но вопрос об обмене является здесь не только вопросом о стоимостной эквивалентности обменивающихся товаров, но и вопросом об их вещественной форме. Это именно является основанием для того, почему Маркс в своем исследовании поставил проблему главных подразделений совокупного капитала и почему гроссмановский метод исследования совокупного капитала должен был пойти по исправленному пути. Главная проблема состоит именно в следующем — находят ли капиталисты каждого подразделения, когда они приступают к обмену, в действительности товары равной стоимости той вещественной формы, которая им нужна? И так как эта проблема как раз и состоит в том, могут ли капиталисты, производящие средства производства, купить необходимые для своих рабочих и для самих себя предметы потребления и могут ли, с другой стороны, капиталисты потребительских отраслей промышленности купить необходимые для их производства средства производства, то именно поэтому Маркс дал схему процесса накопления, схему этих двух главных подразделений. И это как раз и представляло самое важное в его постановке вопроса.

Но на сколько же еще более необходимой является эта постановка вопроса, если органический состав капитала постоянно изменяется, что, как указано, должно сопровождаться постоянной передвижкой рынка сбыта для средств производства по сравнению с рынком сбыта средств потребления.

Еще более сложным становится вопрос, если — как это имеет место в нашем исследовании — изменяется также и норма прибавочной стоимости. Это означает не только передвижку в стоимости прибавочной стоимости по сравнению со стоимостью переменного капитала, но и также — в виду того, что переменный капитал служит выражением величины рабочего потребления и не накопляемая прибавочная стоимость (в границах возможных изменений в нормах накопления) одновременно выражает величину потребления капиталистов — означает постоянное изменение рынка сбыта для предметов рабочего потребления по сравнению с рынками сбыта для товаров, которые потребляются капиталистами (именно в качестве дохода). Этот вопрос, который до сих пор еще не обсуждался, так как до сих проблема влияния увеличивающихся норм прибавочной стоимости на схематический ход процесса накопления еще не была исследована.

Как обстоит дело, прежде всего, с вещественной формой этих товаров?

Потребление рабочего населения касается необходимых для воспроизводства его рабочей сипы товаров; произведены ли последние в форме пищевых продуктов, квартир, платья или минимума культурных удовольствий, они всегда представляют продукт ряда отраслей производства, рассчитанных на потребление широких масс и обладающих общим признаком, а именно способностью удовлетворять массовое потребление.

Совершенно иной характер носит индивидуальное потребление капиталистов. Правда, они также вынуждены отчасти употреблять предметы потребления для удовлетворения своих чисто-человеческих потребностей. Но это потребление сравнительно весьма ничтожно (именно по сравнению с общим доходом), и оно по большей части носит характер потребления предметов роскоши. Но в значительной части применения их дохода состоит в потреблении действительной роскоши, независимо от того, проявляется ли последняя в форме предметов роскоши культурных трат или путешествий и т. д.

Здесь, собственно, мог бы быть поставлен вопрос о том, насколько издержки на физические и идеологические меры угнетения против рабочего класса, необходимые для существования капиталистов, покрываются в схеме из прибавочной стоимости, из переменного капитала, или же за счет этих двух источников. Но этот вопрос, который не только осложняется многообразностью этих мер угнетения, но и зависит также от того, в какой степени мы под стоимостью переменного капитала понимаем исключительно стоимость абсолютно необходимых рабочим предметов потребления, увел бы нас слишком далеко. Мы том менее будем им заниматься, что он в достаточной степени безразличен для последующих выводов — стоит только соответственно изменить алгебраическое рассуждение.

Как бы ни отличалось капиталистическое потребление в отношении этих различных категорий, оно во всяком случае, что касается вещественной формы потребленных товаров, в корне отличается от потребления рабочих, и поэтому необходимо принимать во внимание это различие в нашем исследовании. Ибо, если, напр., при исследовании схемы оказывается, что промышленность предметов потребления, взятая в целом, может накоплять, потому что ее общий рынок сбыта, а именно сумма рабочего и капиталистического потребления, достаточно велика, то, несмотря на это, возможно, что, напр., промышленность, производящая массовые товары для рабочих, терпит чувствительное нарушение накопления, если рабочее потребление по отношению к потреблению капиталистов упало ниже известной границы. В этом случае кризис, который, начавшись в отраслях промышленности, производящей товары для рабочих, перешел на другие отделения, совершенно не проявился бы в схеме, если мы все отделения потребительских товаров будем рассматривать как целое, поскольку лишь потребление капиталистов и, следовательно, накопление производства, которое удовлетворяет последних, достаточно велико.

Здесь мы равным образов можем встретить следующее возражение: не является ли это подразделение промышленности на две части чем-то произвольным, если принять во внимание, что также и капиталисты должны, хотя и в очень незначительной части, получать товары той же вещественной формы, как и рабочие? И действительно мука, получаемая капиталистами, вырабатывается на той же мельнице, как и мука, потребляемая рабочими. Несмотря, однако, на это, такое возражение, было бы неправильным — не только лишь потому, что это весьма незначительная часть, но это возражение — если бы оно было правильным — касалось бы также и марксовой схемы подразделения совокупного капитала на две части, так как и уголь является отчасти средством производства, отчасти же предметом массового потребления; железная дорога также используется рабочими в качестве предмета потребления, а производителями — в качестве средства производства; и все же абсолютная необходимость марксова двойного подразделения в схемах и его правильность не может быть подвергнута никакому сомнению в качестве основы для исследования.

Вообще следует подчеркнуть, что трактовка вопросов на основе схем не дает никакого точного отражения действительных или также только количественных отношений. Как известно, схемы целиком отвлекаются даже от существования некапиталистических хозяйственных форм — известная абстракция, наряду с источником ошибок которой здесь и в дальнейшем исчезают выше упомянутые неточности. Схема должна служить только в качестве основы, дающей направление исследованию.

Таким образом существенное сводится к следующему: вещественная форма товаров, индивидуально потребляемых калиталистами, в общем отлична-от вещественной формы товаров, входящих в потребление рабочих, и они различаются друг от друга в основном тем, что оба вида товаров производятся собственными рабочими внутри собственной промышленности.

Насколько важно это различение, следует из того, что и Маркс («Капитал», т. II) считал нужным такое двойное подразделение промышленности средств существовании при трактовке проблемы простого воспроизводства, хотя позже при трактовке более сложных вопросов он от этого и отвлекался.

Тем более необходимо сделать этот метод основой исследования и для стоящей перед нами проблемы, что, как окажется, — рынок сбыта для одной промышленности, а именно доход капиталистов (мы будем называть поэтому в нижеследующем эту промышленность промышленностью дохода), подчинен другим законам, чем рынок сбыта для промышленности, поставляющий предметы потребления (мы назовем ее промышленностью потребления)— другим законам просто потому, что та зависит от величины потребленной прибавочной стоимости, а эта от величины переменного капитала.

Итак, мы примем подразделение совокупного капитала на три части: 1) промышленность средств производства, которая производит продукты со стоимостью $P$, 2) промышленность предметов потребления, которая производит продукты для рабочих со стоимостью $K$, и 3) промышленность дохода, которая производит товары для потребления капиталистов со стоимостью $R$. Если мы обозначим постоянный капитал — $C$, переменный — $V$ и прибавочную стоимость — $M$ и снабдим эти буквы в каждом подразделении соответствующим указателем, то получается:

Если же мы обозначим пропорцию $\frac{V_{p}}{C_{p}}$,$\frac{V_{k}}{C_{k}}$ и $\frac{V_{r}}{C_{r}}$ через $\pi_{p}$ , $\pi_{k}$, $\pi_{r}$ , а пропорцию $\frac{M_{p}}{V_{p}}$, $\frac{M_{k}}{V_{k}}$ и $\frac{M_{r}}{V_{r}}$ через $m_{p}$, $m_{k}$, $m_{r}$, то мы получим:

В подразделении I будет применяться норма накопления $A$, в подразделении II — $a$ и в отделении III — $α$. В каждом отделении, таким образом,

После накопления и выполнения обмена мы имеем теперь изменившиеся величины, которые мы обозначим черточкой. Итак:

причем $\pi'_{p}$, $\pi'_{k}$ и $\pi'_{r}$ обозначают величины $\pi_{p}$, $\pi_{k}$ и $\pi_{r}$ во втором периоде накопления.

Теперь даны следующие уравнения:

т. е. каждое подразделение располагает после товарного обмена тем же количеством стоимостей, как до обмена.

т. е. стоимость суммы увеличившегося постоянного капитала всех подразделений равна стоимости произведенных в предыдущем периоде средств производства.

т. е. потребление рабочих всех подразделений = стоимости произведенных в предыдущем периоде товаров промышленности «потребления.

Посредством этих 5 уравнений можно легко вычислить, если мы примем для $C_{p}$ некоторую определенную величину, 5 неизвестных $C'_{p}, C'_{k}, C'_{r}, C_{k},C_{r}$,

Таким образом получается, напр.:

Эти обе формулы показывают, в каких количественных отношениях должны стоять друг к другу постоянные капиталы трех подразделений для того, чтобы при принятой высоте и принятом росте органического состава, как и принятых нормах прибавочной стоимости, могло совершаться накопление по определенным нормам накопления. Уже формула показывает, как сложны эти зависимости. Для иллюстрации мы вычислим пример, при чем мы сознательно изберем возможно более простые числа. Пусть будет, напр.:

$\pi_{p}=\frac{1}{4}, \ \ \pi_{k}=\frac{1}{3}, \ \ \pi_{r}=\frac{1}{2}, \ \ m_{p}=m_{k}=m_{r}=1; \ \ A=0.7, a=0.5, \alpha=0.4, \pi'_{p}=\frac{1}{6}, \ \ \pi'_{k}=\frac{2}{9}, \ \ \pi'_{r}=\frac{1}{3}.$

причем пусть органический капитал везде увеличится в отношении $2:3$;

отсюда вытекает $\frac{C_{k}}{C_{p}}=\frac{2739}{16660}$ и $\frac{C_{r}}{C_{p}} = \frac{853}{14161}$

Самые маленькие целые числа для $C_{p}, C_{k}, C_{r}$ которые получаются из таких отношений, следующие:

На основе этих чисел мы получаем следующую схему:

Капиталисты покупают товары группы III и именно со следующей стоимостью:

Далее капиталисты подразделяют средства производства и предметы -потребления в качестве основы ближайшего производственного процесса следующим образом:

Таким образом на этой основе при органическом составе $\frac{1}{6}$, $\frac{2}{9}$ и $\frac{1}{3}$ сможет совершиться следующий процесс производства.

Мы до сих пор принимали нормы накопления $A$, $a$ и $\alpha$ в качестве известных величин и исчисляли в качестве их функции величины $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ и $\frac{C_{r}}{C_{p}}$. Мы могли бы естественно поступить наоборот, и из принятых величин $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ и $\frac{C_{r}}{C_{p}}$, а также и принятой величины $A$, или $a$, или $\alpha$ вычислить остальное две величины трех чисел $A$, $a$, $\alpha$. Важно лишь то, что из всех имеющихся в обоих уравнениях 6) и 7) чисел два должны быть неизвестными.

Ибо если бы мы, например, заранее приняли лишь одно число неизвестным или даже предположили, что все числа известны, тогда уравнения были бы неопределенны, т. е. вероятность решения, иными словами вероятность беспрепятственного накопления, была бы бесконечно малой.

С точки зрения чисто-математической, т. е. с точки зрения построения схемы, гипотеза, что нормы накопления известны и отыскивания пропорции между постоянными капиталами, имеет большое преимущество: если бы мы действовали наоборот, т. е. приняли бы пропорции $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ и $\frac{C_{r}}{C_{p}}$ как известные, то вероятность достижения удовлетворительного результата была бы очень мала. Это показывает следующее рассуждение:

Для того, чтобы процесс накопления мог развиваться, требуется, чтобы нормы накопления выражались в положительных величинах, т. е. чтобы они в лучшем случае вращались в пределах 0 и + 1. Значение $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ может, напр., находиться лишь между двумя пределами, которые мы получаем следующим образом: верхний предел получается, если $\pi_{k}m_{k}⋅a(\pi'_{r}-\pi'_{k})$ получает возможно меньшее значение и $\frac{\pi_{p}}{\pi'_{p}}m_{k}⋅A(\pi'_{p}-\pi'_{k})$ возможно большее; низший предел, если $\pi_{k}m_{k}⋅a(\pi'_{r}-\pi'_{k})$ получает возможно большее и $\frac{\pi_{p}}{\pi'_{p}}m_{p}⋅A(\pi'_{p}-\pi'_{r})$ возможно меньшее значение. Но ведь эти выражения очень малы, так как разницы чисел $\pi'_{r}-\pi'_{k}$ и $\pi'_{p}-\pi'_{r}$ весьма ничтожны; колебания их величин играют поэтому для величины $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ лишь очень ничтожную роль.

Так, в нашем примере выражение $\pi_{k}m_{k}⋅a(\pi'_{r}-\pi'_{k})$ колеблется в пределах 1/27 и 0; в то время как выражение $\frac{\pi_{p}}{\pi'_{p}}m_{k}⋅A(\pi'_{p}-\pi'_{k})$ становится наибольшим, если $A$ (в виду того, что оно отрицательно) равно 0, и становится наименьшим (а именно = 1/4), если $A$ = 1. Мы получаем таким образом в качестве высшего предела для $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ число $f\frac{297}{1652}$, а в качестве низшей границы число $\frac{21}{70}$. Таким образом мы видим, что возможные колебания пропорции $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ могут составить лишь весьма малый процент. Это означает, однако, не что иное, как то, что вероятность возможности вообще накоплять, если уже дана пропорция $\frac{C_{k}}{C_{p}}$, очень мала.

Между тем пределы в действительности еще ничтожнее. Ибо мы получили низший предел для $a$ = 1 и $A$ = 1; это, однако, означало бы, что группа III вообще не могла бы существовать, так как ее область сбыта, а именно потребление капиталистов I и II, отпала бы, что исторически представляет несостоятельную гипотезу.

Все это при математической трактовке вопроса говорит за то, чтобы сделать так, как мы поступили, т. е. принять нормы накопления в качестве известных величин и вычислить отсюда другие пропорции.

Но если мы рассмотрим вопрос исторически, то окажется, что эта гипотеза не может считаться правильной; ибо если мы исследуем период накопления, то имеющиеся пропорции $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ и $\frac{C_{r}}{C_{p}}$ даны уже в качестве результатов предыдущего процесса накопления и никоим образом не могут быть свободно избраны. Процесс накопления должен разыгрываться на своем базисе, как бы дело ни шло, а наше исследование уже показало, что вероятность беспрепятственного хода вещей лишь весьма ничтожна.

Так и Маркс в своих схемах избрал след. путь: принять определенное отношение постоянных капиталов друг к другу и вывести отсюда норму накопления промышленности предметов потребления.

Но теперь получается еще другая трудность: допустим, что исторически данная пропорция $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ и $\frac{C_{r}}{C_{p}}$ действительно как раз настолько велика (внутри указанных пределов), что накопление становится возможным при положительных значениях А, а и $\alpha$. Тогда еще вопрос — будут ли действительно все эти значения положительны — зависит от того, находятся ли они сами между собой в правильном отношении (так, напр., слишком крупные $A$ и $a$ поставили бы под знакам вопроса накопления группы III, т. е. положительное $r$). Будут ли тогда действительно капиталисты накоплять в таком правильном соотношении к различным темпам накопления?

Затруднение, однако, состоит в том, что даже мы, конструирующие эти числа и основные формулы, не знаем заранее этих правильных пропорций. Ибо и мы должны были бы еще предположить одну из норм накопления в качестве известной величины для того, чтобы при ее помощи быть в состоянии вычислить обе другие; ясно, однако, что гипотеза определенной нормы накопления в одном подразделении и выведение из нее норм для второго и третьего подразделений была бы произвольной, так как в действительности нормы накопления каждого подразделения в среднем образуются из отдельных норм накопления, избираемых отдельными капиталистами, как они могут.

В исторической действительности уже в первом исследованном мною процессе накопления обнаруживается следующий факт.

В виду того, что отдельные капиталисты накопляют анархически, без плана, каждый как может, то образуются три средние нормы накопления в качестве исторических данных; но тогда, так как отношение постоянных капиталов друг к другу исторически дано, то вероятность беспрепятственного накопления, выражаясь математически, будет бесконечно мала, математическим выражением чего явится полнейшая неопределенность пяти основных уравнений.

Но что было бы, если бы капиталисту стали накоплять планомерно, зная нашу схему? Удалось ли бы им это?

Предположим, что одна группа избирает определенную норму накопления, напр., первая группа, как это было в нашем примере, избирает 0,7 и обе другие исчисляют из нее свои соответствующие нормы накопления 0,5 и 0,4. Тогда уравнения разрешились бы гладко, т. е. первый процесс накопления протекал бы беспрепятственно.

Но здесь возникает новое затруднение. Могут ли вообще капиталисты применять нашу формулу, даже в том случае, если они могут производить по точному плану на основании точных сведений о своей промышленности? Когда бы это вообще могло им удаться, ставя вопрос теоретически?

Примем на один момент те пропорции, при помощи которых Маркс развил свои схемы: примем, следовательно, также и гипотезу постоянного органического состава и постоянной нормы прибавочной стоимости: формула 6) для $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ показывает, что в этом случае, как и в случае с остающимися одинаковыми нормами накопления $A$ и $a$, величина $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ остается постоянной; точно также всегда остается постоянным, если и $\alpha$ остается постоянным, выражение для $\frac{C_{r}}{C_{p}}$. Это, однако, означает, что при этих гипотезах, поскольку величины $A$, $a$ и $\alpha$ обладают величиной, дающей возможность беспрепятственного накоплений эта свобода от препятствий обеспечивается постольку, поскольку они не изменяются.

Примером этого служат схемы самого Маркса. В своем первом примере, в котором исследуется накопление:

Маркс принимает в подразделении I норму накопления в 0,5. Оказывается, что первый процесс накопления возможен лишь при норме накопления в подразделении II в 0,2 (из 750 накопляется 150); во (втором периоде накопления в подразделении II оказывается необходимая норма накопления в 0,3 (из 800 накопляется 240). И эти нормы накопления 0,5 и 0,3 остаются, начиная с этого момента постоянными и дают возможность при этом, согласно нашему прежнему рассуждению, беспрепятственно накоплять.

Точно так же дело происходит и во втором примере Маркса:

В этом примере обе нормы накопления 0,5 и 0,5 остаются постоянными и дают возможность беспрепятственного накопления.

Это означает однако, что при принятой Марксом гипотезе постоянного органического состава накопление может происходить беспрепятственно, лишь поскольку нормы накопления остаются одинаковыми. Этот факт мог для апологетов капитализма, стремящихся показать, что его противоречия преодолимы, послужить в качестве основы их аргументации. Ибо если капиталистам «случайно» удалось бы однажды «правильно» накоплять, то почему же капиталисты не могли бы понять, что они — под страхом кризиса — должны заниматься лишь тем, чтобы поддерживать нормы накопления в постоянном виде?

Таким образом, марксовы схемы могли быть употреблены на то, чтобы доказать, что процесс накопления имеет тенденцию производить свою собственную свободу от препятствий.

Но каждая подобная попытка вывести из этих схем гармонию капитализма должна потерпеть крушение, если исследовать эту схему, исходя из предпосылки растущего органического состава.

Мы раньше поставили вопрос, в состоянии ли вообще капиталисты «правильно» накоплять даже при большей планомерности. Мы покажем теперь, что факт изменения органического состава ведет за собой тенденции к нарушению, которые не могут быть устранены никакой «организованностью» или никакой планомерностью.

А именно, если мы исследуем формулу 6) для $\frac{C_{k}}{C_{p}}$, то обнаруживается прежде всего важный факт, что в ней заключаются не только технические отношения исследуемого периода производственного процесса ($\pi_{p}, \pi_{k}, \pi_{r}$), но также и отношения следующего за этим периода ($\pi’_{p}, \pi’_{k}, \pi’_{r}$). Это означает, что при известных исторически данных отношениях между постоянными капиталами величина норм накопления, приводящих к освобождению от препятствий, уже определена техническими отношениями следующего периода.

Но ведь капиталисты потребляют во время всего первого периода. Они в течение этого времени совсем еще не знают уровня технического прогресса следующего периода. Они знакомятся с ним лишь тогда, когда покупают свои новые машины $C'_{p}, C'_{k}, C'_{r}$ и применяют на основе новых производственных условий переменный капитал $V'_{p}, V'_{k}, V'_{r}$. Как же может для них служить еще неизвестный уровень технического прогресса в следующем году уже заранее в качестве основы для исчисления их норм накопления в текущем году?

Здесь можно было бы во всяком случае возразить еще, что уже во время всего первого производственного периода происходит товарный обмен и что поэтому капиталисты, покупая новые средства производства, знакомятся с их техническим уровнем и что они поэтому при установлении темпа своего накопления могут уже учесть необходимый, обусловленный уровнем техники, органический состав своего капитала в ближайший производственный период.

Мы не хотим доставить нашим капиталистам никаких затруднений; и поэтому мы ради их удовольствия и ради удовольствия всех друзей «организованного» капитализма допустим, что мы можем отвлечься от только что доказанной причины возникновения препятствий, а именно, что образуемая норма накопления не будет соответствовать новому органическому составу капитала — допустим, что капиталисты в пророческом предвидении накопляли «правильно». Но — увы! — им предстоит новая неприятная неожиданность. А именно, следующий процесс накопления по всей вероятности покажет им все-таки, что их «правильная» норма накопления все же была ложной.

Но раньше, чем мы — с целью показать это — подвергнем ближайший процесс накопления более точному исследованию, мы еще раз рассмотрим наш цифровой пример. Мы уже раньше предположили, что наши капиталисты накопляли вполне по нашему примеру и что имелись также и исчисленные нами количественные отношения между постоянными капиталами. Тогда все идет, как по маслу. Но это лишь кажется. Ибо, если мы ближе познакомимся с картиной, она нам меньше всего представится гармонической.

Вследствие более высокого органического состава к моменту второго производственного года переменный капитал абсолютно уменьшился. В то время, как в первый производственный период он составлял 79.015.048, во втором производственном году он составлял лишь 64.644.965. Это может сопровождаться и уменьшением числа рабочих, но этого могло и не быть, так как ведь с увеличением производительности происходит и удешевление прожиточного бюджета, и стоимость рабочей силы должна уменьшиться. В обоих случаях это не является ни чем-то необычным, ни чем-то совершенно невыгодным для капиталистов.

Но в этом деле имеется заковыка: если рабочие в течение первого производственного года потребили товары, как это показывает схема, стоимостью около 79.000.000, то промышленность потребления в течение производственного периода, предшествовавшего рассматриваемому нами первому году, произвела товары, по крайней мере, равные по стоимости этой сумме. Но для того, чтобы исследуемый нами процесс накопления удался, эта промышленность должна была бы в исследуемом нами первом году, т. е. в следующем за этим году, произвести товаров приблизительно на 64.000.00, т. е. наша картина, исполненная якобы прекрасной гармонии, превращается в картину вытекающего отсюда сильного кризиса промышленности потребления.

Или, быть может, этот наш результат вытекает лишь из случайного подбора чисел?

Для того, чтобы ответить на это возражение, мы исследуем проблему накопления в самой общей форме, исследуя процесс в его непрерывности, т. е. не только, как до сих пор, в переплетении его частичных процессов, протекающих в смысле времени рядом друг с другом, но также и в переплетении его следующих друг за другом во времени частичных периодов.

Прежде всего, мы изобразим алгебраически следующий процесс накопления. Новое производство второго года, из которого мы до сих пор знаем $C'_{p}, V'_{p}, C'_{k}, V'_{k}, C'_{r}, V'_{r}$, производит товары со следующей стоимостью:

Для третьего года накопления мы получаем $C’'_{p}, V’'_{p}, C’'_{k}, V’'_{k}, C’'_{r}, V’'_{r}$. Мы получаем таким образом аналогично прежнему (см. уравнение 6):

причем $m'_{p}$, $m'_{k}$ и $m'_{r}$ означают новые нормы накопления и $A'$ и $a'$ означают новые нормы накопления второго года. С другой стороны, из основных формул 1 и 2 получается

Оба эти уравнения, соединенные вместе, дают, если мы правую сторону уравнения 6) обозначим через $Z$ и правую сторону уравнения 8) через $Z'$:

Что же имеется своеобразного в этой формуле? Прежде всего, что отношение между капиталами отдельных подразделений в ней не играет больше никакой роли и что таким образом получает ясное выражение переплетение следующих друг за другом периодов. И что же показывает эта формула?

Мы видим, что в этом уравнении нормы накопления $a$ и $A$ зависят не только от уровня технического прогресса в первом и втором году, но даже и от уровня технического прогресса третьего года, ибо в выражении $Z'$ имеются величины $\pi''{_{p}}$, $\pi''{_{k}}$ и $\pi''{_{r}}$. Т. е. лишь третий год накопления показывает, был ли действительно правилен выбор норм накопления первого года. Иными словами, он показывает, что выбор этот весьма вероятно должен был быть неправилен, так как ведь капиталисты после образования нормы накопления сами не могли ни в коем случае даже при самой большой планомерности иметь представление о технических отношениях следующих периодов накопления. Но эта формула показывает также, как велика должна быть вероятность появления нового большого препятствия, ибо подобно нашему прежнему рассуждению мы теперь снова видим, что колебание норм накопления $A’$ и $a’$ второго года в выражении $Z’$ могли вызвать лишь весьма малое колебание в величине правого выражения. Подобно тому как раньше это означало, что вероятность того, что величина $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ является как раз необходимой, была ничтожна, так теперь уравнение показывает, насколько ничтожна вероятность того, что при избранных нормах накопления первого года, даже в случае, если первое накопление удастся, второе пройдет еще без всяких препятствий.

Но допустим, что выбор $A$ и $а$ был случайно произведен так, что уравнение дает возможные, т. е. лежащие между 0 и 1, значения $A"$ и $а’’$. Тогда удалось бы еще и накопление во вторам году. Рассмотрим, однако, наше последнее уравнение 10), как выражение переплетения между вторым и третьим периодом, т. е. поставим при всех его величинах еще одну черточку, и те же рассуждения будут пригодны также и при $A"$ и $a"$ и т. д. Но это, однако, означает не что иное, как то, что вероятность беспрепятственного накопления в ходе развития накопления при росте органического состава все более уменьшается, что опять-таки исторически означает не что иное, как то, что даже наиболее предусмотрительный, ведущий свое производство наиболее планомерным образом, гильфердинговский генеральный картель не мог бы накоплять беспрепятственно в течение продолжительного времени.

Исследуем, однако, этот вопрос еще детальнее: в приведенных до сих пор уравнениях имелась еще некоторая, хотя и становившаяся все менее значительной эластичность, выражавшаяся в том, что колебание нормы накопления в течение одного периода было возможно в весьма ограниченных пределах и не должно было безусловно привести к кризису в следующем году.

Но предположим теперь, что органический состав и норма прибавочной стоимости были бы одинаковы во всех подразделениях, и исследуем таким образом возможности равномерного развития во всех подразделениях. Оно было бы $\pi{_{p}}=\pi{_{k}}=\pi{_{r}}=\pi'{_{p}}=\pi'{_{k}}=\pi'{_{r}}=\pi'$ и $m_{p}=m_{k}=m_{r}$. Тогда наша формула 6) переходит в:

Что это означает? В то время как до сих пор в формуле 6) имелись выражения $A$ и $a$, т. е. определенным исторически данным отношением между постоянными капиталами соответствовали определенные нормы накопления, так что выражение $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ должно было бы колебаться в весьма ограниченных пределах, теперь этого больше нет. Существует лишь одна единственная пропорция $\frac{C_{k}}{C_{p}}$, при которой возможно накопление при отношениях развития, данных выражением $\pi'$, т. е. существовавшая до сих пор лишь в весьма ничтожной степени вероятность вообще возможности накоплять при исторически данной пропорции $\frac{C_{k}}{C_{p}}$ становится равной 0.

Мы видим таким образом, что схематическое исследование строго математически подтверждает показанную Лениным необходимость неравномерного развития капитализма. Формула показывает неопределенность уравнений при гипотезе одинакового развития в обоих подразделениях, т. е., что при равномерном развитии практически вообще не может существовать никакой возможности беспрепятственного накопления: неравномерность развития является таким образом для капитализма единственной возможностью — хотя и шатаясь — продолжать свой путь в все более сужающихся, как это было уже показано, в различных отраслях производства накоплять в различном темпе, при различном органическом составе своих частей и скачкообразно.

Присмотримся теперь несколько ближе к правой стороне уравнения 6). Она является произведением из выражения $\pi'{_{p}}\frac{1+\pi'{_{k}}}{1+\pi'{_{p}}}$ и третьего сложного выражения, в котором появляются все другие величины; оно представляет собою не что иное, как выражение связи между всеми подразделениями и приближается с падением $\pi{_{p}}$, $\pi{_{k}}$, $\pi{_{r}}$, $\pi'{_{p}}$, $\pi'{_{k}}$, $\pi'{_{r}}, \pi$ и $\pi{_{p}}m_{p}$, $\pi{_{k}}m_{k}$, $\pi{_{r}}m_{r}$, $\pi'm$ (последние величины вследствие падения нормы прибыли должны все время уменьшаться, так же как и выражение $\frac{1+\pi'{_{k}}}{1+\pi'{_{p}}}$ к пределу 1, так что величина $\pi'{_{p}}$, выражение величины органического состава группы I, продолжает оставаться интегральной частью всего выражения. Мы назовем только что указанное третье выражение в виду того, что оно дает картину сцепления всех подразделений, коэффициентом сцепления.

Если мы теперь обозначим всю правую сторону уравнения 6) $Z$, а для следующего периода $Z'$ (уравнение 8), тогда мы получим уравнение (ср. 10):

правая сторона которого все больше приближается к пределу $\frac{\pi''{_{p}}}{\pi'{_{p}}}$ и зависит от величины роста органических составов.

Итак, величины $A$ и $a$ могут колебаться максимум лишь между пределами 0 и 1; левая сторона уравнения может поэтому колебаться лишь между величинами $\frac{1+\pi{_{k}}}{1+\pi{_{p}}+\pi{_{p}}m_{p}}$ и $\frac{1+\pi{_{k}}+\pi{_{k}}⋅m_{k}}{1+\pi{_{p}}}$ эти пределы, как мы видим, приблизительно одинаково удалены как вверх, так и вниз от 1, так что средняя между возможными величинами равна приблизительно 1; напротив того, выражение вправо в общем будет меньше единицы, если возрастает органический состав, т. е. вероятность, что выражения $A$ и $a$ не превратятся в $0$, была бы максимальной, если бы выражение приблизительно равнялось $1$. Эта вероятность уменьшается, когда оно колеблется; чем оно становится меньше, тем больше растет в особенности вероятность, что $a$ не может стать больше, чем $0$. Все это в свою очередь приводит к следующему результату.

При остающемся одинаковым органическом составе процесс накопления обнаружил бы самые ничтожные нарушения; он в своем шатании держался бы посередине между пределами, ограничивающими его путь с обеих сторон; но чем больше становится его неравномерность, чем более велико колебание в росте органического состава, тем больше увеличивается вероятность того, что он наткнется на один из пределов, и тогда наступит кризис.

Мы видим, что если выражение $\frac{Z'}{Z}$ перерастает определенный предел, то возникает препятствие в группе I, т. е. $A$ должно уменьшиться до $0$ или стать еще меньше: если оно падает ниже определенного предела, то возникает аналогичное препятствие в подразделении II. Но так как он в общем скорее будет уменьшаться (потому что хотя коэффициент сцепления будет колебаться, но величина $\pi'{_{p}}$ в общем будет становиться все меньше), то таким образом внутри двухсторонних моментов кризиса растет все более тенденция к кризису в группе II.

Колебание же выражения $\frac{Z'}{Z}$ есть лишь следствие эмпирического факта, что капитализм не только в своих отдельных подразделениях, но также и в целом должен развиваться неравномерно: но рассмотрение формул показывает даже, что само колебание есть лишь неизбежное следствие неравномерности в отдельных подразделениях. Когда же именно выражение $\frac{Z'}{Z}$ может стать больше 1 и таким образом $Z$ может увеличиться? Когда оно может стать ниже 1 и когда $Z$ должно уменьшиться? Прежде всего $Z$ уменьшается, когда органический капитал в группе I возрастает; $Z$ увеличивается, когда $\pi'{_{k}}$ и $\pi'{_{k}}m'_{k}$ уменьшаются при постоянстве остальных величин, когда, следовательно, имеется рост органического состава и вытекающее отсюда падение нормы прибыли в группе II.

Мы видим таким образом, что неравномерность развития в отдельных подразделениях, неизбежность которой мы уже раньше показали, должна сама снова превратиться в неравномерность всего развития. Но последнее, неравномерность которого обозначена колебанием величины $\frac{Z'}{Z}$, заставляет — как показано раньше — всю систему периодически натыкаться на свои пределы.

Но это взаимодействие проявляется еще и в другом отношении. Когда, напр., группа I будет прежде всего стремиться к тому, чтобы увеличить свой органический состав? Несомненно, после наступившего нарушения она будет пытаться добиться преодоления кризиса на этом пути; но этим она лишь кладет основу для нового обостренного кризиса в группе II, ибо, как мы видели, уменьшение $\pi'{_{p}}$ означает почти неизбежное в одном из ближайших циклов колебание в другую сторону, т. е. накопление группы II натыкается на свои пределы.

Таким образом схематическое исследование показывает нам проходящее через весь капиталистический процесс взаимодействие между его неравномерным развитием, кризисными нарушениями накопления: с одной стороны, он должен неравномерно развиваться в отдельных подразделениях (мы показали, что это для него представляет единственную возможность для того, чтобы вообще накоплять), и поэтому органический состав его частей изменяется, колеблясь и скачкообразно; с другой стороны, однако, и средний органический состав всего капитала именно вследствие неравномерности отдельных подразделений, может лишь колебаться.и скачкообразно увеличиваться — причем периодически возникающая замена постоянного капитала должна придавать периодичность этим колебаниям. Но вследствие этого, с другой стороны, неравномерность развития, бывшая недавно еще предпосылкой накопления, должна превратиться в величайшее препятствие для беспрепятственного хода процесса накопления. Возникающие в результате этого моменты кризиса со своей стороны еще более обостряют неравномерность этого развития и приводят таким образом ко все более обостряющемуся неправильному ходу общего процесса.

Мы таким образом видим ряд взаимно друг друга вызывающих и обусловливающих моментов кризиса. Однако общей чертой всех их является то, что они возникли на базисе роста органического состава.

Но до сих пор мы делали предположение, правильность которого мы должны еще проверить, а именно, что рост органического состава вытекает лишь из роста технического прогресса. Точно также до сих пор рост нормы прибавочной стоимости обусловливался лишь обесценением рабочей силы, процессом, который сам называется повышением производительности труда, важнейшим явлением, сопровождающим технический прогресс. Следствием этих гипотез прежде всего было то, что мы до сих пор должны были рассматривать это развитие как нечто регулируемое не непосредственно капиталистами, что и должно было вызвать все перечисленные препятствия.

Но у капиталистов имеется средство, сознательно, планомерно и равномерно увеличивать органический состав, — иными словами, увеличивать норму прибавочной стоимости; этим средством является интенсификация труда.

К каким же результатам мы пришли бы, если бы мы приняли в качестве основы роста органического состава, а также и роста прибавочной стоимости, не технический прогресс, а интенсификацию труда? Тогда обнаружилось бы, что среди отношений капиталистической анархии, при которых совершается это развитие, проявились бы, как и раньше, все препятствующие моменты (все наши формулы сохраняют таким образом свое значение!). Но капиталисты имели бы большую возможность ослабить эти препятствия или же впоследствии их преодолеть, так как они именно посредством этих методов, по большей части подчиненных их сознательной воле, получили бы в свои руки регулирующую силу, средство, которое является для них тем более неизбежным, чем более с развитием капитализма уменьшается эластичность процесса накопления и тем самым увеличивается тенденция к кризисам. Этот факт является также объяснением того, почему как раз теперь, в эпоху послевоенного капитализма, тенденция к интенсификации, постоянно сопровождавшая технический прогресс, уже превзошла его и стала характернейшим моментом современной рационализации: интенсификация труда означает попытку капиталистов достичь превышения органического состава посредством этого, кажущегося более легко регулируемым, метода вместо того, чтобы добиться этого увеличением производительных сил, лишь с трудом поддающихся регулированию, которые должны подвергнуть все здание постоянно все более и более возрастающим потрясениям.

Но здесь снова одно противоречие диалектически переходит в другое; как раз эта тенденция к интенсификации, которая связана с тенденцией тормозить технический прогресс, должна со своими неизбежными результатами для жизненного уровня рабочих наткнуться на увеличение сопротивления со стороны пролетариата; и таким образом каждая попытка капиталистов посредством этой формы рационализации к планомерному и сознательному преодолению растущих препятствий и все яснее становящихся пределов для процесса накопления должна найти свой предел в сознательной борьбе пролетариата против капиталистической рационализации.

Но, — мог бы сказать реформистский теоретик — быть может, капитализму все-таки удастся в ходе своего развития овладеть ростом производительных сил; быть может, ему удастся планомерно и сознательно регулировать рост технического прогресса и устранить его колебания? Не исчезнут ли тогда все указанные тенденции к нарушению накопления? Не может ли тогда начаться огромное возрастание производительности без того, чтобы найти свой предел.

Но наши философы заставили бы его сильно разочароваться. Ибо если мы даже предположим, что производительность возрастала бы равномерно и не делала бы никаких сумасшедших скачков; если мы даже предположим, что мы будем иметь равномерное развитие, т. е. равный органический состав во всех подразделениях, и что этот последний также равномерно стал бы возрастать и что капиталисты были бы в состоянии постоянно и планомерно удерживать достигнутую на основании нашей схемы гармонию, — то куда привело бы это развитие?

При этих наиболее благоприятных для капиталистов предположениях формула 12) приняла бы следующий вид:

При гипотезе постоянного роста производительности выражение $\frac{\pi''}{\pi'}$ является для всех периодов накопления величиной постоянной и меньшей 1. Мы назовем его $\frac{1}{k}$, при чем $к$ больше $1$. Тогда действует, в виду того, что $\frac{\pi⋅m}{1+\pi}=p$ (норма прибыли)¹, уравнение: $k — 1 = p (A — ka)$.

Левая часть постоянно и всегда больше 0. Напротив того, $p$ стремится к своему предельному значению 0; уравнение таким образом может существовать лишь в том случае, если $(A — ka)$ постоянно растет;то может в течение некоторого времени вызываться ростом $A$; однако в конце концов $a$ должно было бы все больше падать и именно стать ниже $0$ и, наконец, в возрастающей степени превращаться в отрицательную величину.

Это, однако, означает не что иное, как то, что, поскольку $k$ остается постоянным и не уменьшается, отмеченная уже тенденция к образованию кризиса во II должна, все более возрастая, превратиться в длительный кризис во II, который в конце концов должен сделать невозможным всякое накопление.

Это показывает не только, как мы указали в полемике против Гроссмана, что постоянный темп накопления или постоянно увеличивающееся рабочее население исключают длительное накопление и что поэтому оно не может существовать длительно, но что даже постоянно увеличивающий технический прогресс и накопление не могут существовать в течение долгого времени рядом, так что для того, чтобы иметь возможность накоплять, капиталисты должны все в более растущей мере обнаружить тенденцию всеми силами затормозить развитие производительных сил.

Таким образом наше исследование подтверждает также и то явление, которое Ленин подчеркнул в качестве особенно характерного для последнего этапа капитализма, а именно тенденции монополистического капитализма к искусственной задержке технического прогресса. Ленин пишет об этом в своем «Империализме»: «В той же мере, в какой хотя бы и временно лишь вводятся монопольные цены, исчезает до известной степени стимул к техническому и, следовательно, ко всякому другому прогрессу, к движению вперед; в этой же мере возникает также и экономическая возможность искусственно задержать технический прогресс».

Резюмируем теперь наши результаты:

1. Неизбежные и постоянно нарушающие моменты, препятствующие накоплению благодаря невероятности возможности сохранения необходимых пропорций.
2. Возрастающие, периодически наступающие, нарушающие моменты, которые в виду незнания технического уровня следующих периодов должны вести ко все возрастающей вероятности к кризисам.
3. Невозможность равномерного развития капитализма в отдельных отраслях производства.
4. Превращение этого неравномерного развития в скачкообразность общего развития.
5. Превращение последнего в новые обостренные факторы кризиса.
6. Тенденции и методы преодоления кризиса в одном подразделении создают основу для проявляющихся в следующие периоды кризисов другого подразделения.
7. В рамках этих тенденций возрастет вероятность кризисов в производстве предметов массового потребления.
8. Схема делает наглядной необходимость для капиталистов: а) увеличивать эксплуатацию, b) замедлять рост рабочего населения, с) все более замедлять по мере своего более высокого развития темп накопления так же, как и рост технического прогресса (тенденция к застою).
9. В рамках капиталистической рационализации интенсификация труда должна все больше брать верх над техническим прогрессом.

В противоположность результатам прежних исследований от Люксембург до Гроссмана, которые мы критиковали и которые стремились показать либо гармонию, либо абсолютную невозможность накопления, мы пришли к результату совершенно иного рода; не гармония, а возрастающий, неизбежно усиливающийся диалектический процесс нарушений, противоречий и кризисов — но также и не абсолютная, чисто-экономическая невозможность накопления, а постоянное взаимодействие между преодолением кризисов и их воспроизводством на более высоком уровне вплоть до взрыва схемы пролетариатом, — таковы результаты, которые нам дает исследование схематической трактовки проблемы у Маркса.

Мы пытались показать, какую чрезвычайную ценность имеет этот марксов метод постановки проблемы, конечно, поскольку он понимается так, что он и представляет на деле, он есть, а именно, как научно-вспомогательное средство исследования. И мы также пытались показать, что точное исследование схемы даже и при предположении о росте органического состава капитала не должно вести, как это имеет место в прежних дискуссиях, к ревизии марксизма, а, наоборот, к наглядному изложению основных законов и основных тенденций капитализма в том виде, как нас учили Маркс и Ленин.

Примечания #