РАВЕНСТВО ТОВАРОВ И РАВЕНСТВО ТРУДА
Исаак Рубин
Равенство товаропроизводителей, как автономных субъектов хозяйства, находит свое выражение в форме обмена: последний представляет собой обмен эквивалентов, приравнивание обмениваемых товаров. Но этой общественной формой обмена не исчерпывается его роль в народном хозяйстве. В товарном обществе обмен — один из необходимых моментов процесса воспроизводства, делающий возможным —правильное распределение труда и дальнейшее продолжение производства. В своей форме обмен отражает социальную структуру товарного общества. По своему содержанию обмен представляет один из моментов трудового процесса, процесса воспроизводства. По форме акт обмена означает приравнивание товаров. С точки зрения процесса производства, он тесно связан с приравниванием труда.
Подобно тому как стоимость выражает равенство всех продуктов труда, так и труд, являющийся субстанцией стоимости, выражает равенство труда всех видов и индивидов. Это — труд «равный». Но в чем именно заключается равенство этого труда? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны отличать три вида равного труда:
- физиологически равный труд,
- социально-уравненный труд.
- абстрактный труд.
Не останавливаясь здесь на первом виде труда (см. главу четырнадцатую), мы должны выяснить различие между последними двумя видами труда.
В организованном хозяйстве отношения людей сравнительно простые и прозрачные, труд получает непосредственно общественную форму, т. е. существует известная общественная организация и определенные общественные органы, которые распределяют труд между отдельными членами общества, причем труд каждого лица непосредственно входит в общественное хозяйство как конкретный труд; со всеми своими конкретными материальными особенностями. Труд каждого лица является общественным именно потому, что он отличается от труда других членов общества и является материальным дополнением к ним. Труд в его конкретном виде является непосредственно трудом общественным. Вместе с тем он является и трудом распределенным. Ведь сама общественная организация труда и состоит в том, что труд распределяется между различными членами общества, и, обратно, распределение труда является актом какого-нибудь общественного органа. Труд является одновременно общественным и распределенным, причем обоими этими признаками он обладает в своей материально-технической, конкретной или полезной форме.
Является ли этот труд также социально-уравненным?
Поскольку мы оставляем в стороне те социальные организации, которые были основаны на крайнем неравенстве полов или отдельных групп, и имеем в виду большую общину с разделенным трудом, например вроде большой семейной задруги у южных славян, можно думать, что процесс социального приравнивания труда в такой общине должен или по меньшей мере мог иметь место. Тем более будет необходим такой процесс в большой социалистической общине (речь идет о первой фазе социализма). Без приравнивания труда различных видов и индивидов орган социалистической общины не сможет решить, выгоднее ли затратить на производство известных продуктов один день квалифицированного труда или два дня простого, один месяц труда индивида А или два месяца индивида В и т. д. Но процесс этого приравнивания труда в организованной общине отличается коренным образом от того приравнивания, которое происходит в товарном хозяйстве. Действительно, представим себе какую-нибудь социалистическую общину, где труд распределен между членами общества. Определенный общественный орган приравнивает друг другу труд различных видов и индивидов, ибо без этого ни один более или менее обширный хозяйственный план не может быть осуществлен. Но в такой общине процесс уравнения труда является второстепенным и дополнительным к процессу обобществления и распределения труда. Труд является прежде всего общественным и распределенным трудом; в качестве производного и добавочного признака сюда может входить также признак социально-уравненного труда. Основная характеристика труда является характеристикой его как общественного и распределенного труда, а дополнительным признаком является признак социально-уравненного труда.
Посмотрим теперь, какие изменения в организации труда произойдут в нашей общине, если мы представим ее себе не в виде организованного целого, а в виде сочетания отдельных хозяйств частных товаропроизводителей, т. е. в виде товарного хозяйства.
В товарном хозяйстве мы также найдем перечисленные выше социальные признаки труда, которые были нами раньше прослежены в организованной общине; и здесь мы увидим труд общественный, труд распределенный и труд социально-уравненный, но все эти процессы обобществления, уравнения и распределения труда происходят совершенно в другой форме. Взаимное сочетание трех перечисленных признаков уже совершенно иное, и прежде всего потому, что в товарном хозяйстве отсутствует непосредственная общественная организация труда, и труд не является непосредственно общественным.
В товарном хозяйстве труд отдельного индивида, отдельного частного товаропроизводителя не регулируется непосредственно обществом и как таковой, в своем конкретном виде, еще не входит непосредственно в общественное хозяйство. Труд становится общественным в товарном хозяйстве только таким образом, что он приобретает признак социально-уравненного труда, а именно, труд каждого товаропроизводителя становится общественным лишь благодаря тому, что продукт его приравнивается продуктам всех других товаропроизводителей, и тем самым труд данного индивида приравнивается труду всех других членов общества и всем другим видам труда. Другого признака для определения общественного характера труда в товарном хозяйстве не имеется. Здесь не существует заранее начертанного плана обобществления и распределения труда, и единственным признаком того, что труд данного индивида включается в общественную систему хозяйства, является обмен продукта данного труда на все другие продукты.
Итак, в товарном хозяйстве, по сравнению с социалистической общиной, признак общественного и признак социально равного, или уравненного труда как бы поменялись местами. Раньше характеристика труда как равного или уравненного была результатом производного процесса, производного акта общественного органа, который обобществлял и распределял труд. Теперь труд становится общественным только в той форме, что он становится равным всем другим видам труда, становится социально-уравненным. Общественный или социально-уравненный труд в той специфической форме, которую он имеет в товарном хозяйстве, мы называем трудом абстрактным.
Приведем только несколько цитат из Маркса, подтверждающих сказанное.
Наиболее яркое место мы найдем в «Критике», где Маркс говорит, что труд «становится общественным лишь благодаря тому, что он принимает форму абстрактной всеобщности», т. е. форму приравнения всем другим видам труда («Kritik», 1907, S. 10). «Абстрактный и в этой форме общественный труд», — этими словами Маркс часто характеризует социальную форму труда в товарном хозяйстве. Можно напомнить также известную фразу из «Капитала» о том, что в товарном хозяйстве «специфически общественный характер независимых друг от друга частных работ состоит в их равенстве как человеческого труда вообще» («Капитал», стр. 33).
Итак, в товарном хозяйстве центр тяжести социальной характеристики труда передвинулся с признака обобществленного труда на признак равного, или социально-уравненного труда, уравненного через уравнение продуктов труда. Понятие равенства труда играет такую центральную роль в марксовой теории стоимости именно потому, что в товарном хозяйстве труд только в качестве равного и становится общественным.
Подобно тому как из признака равенства труда в товарном хозяйстве вытекает признак общественного труда, точно так же из него вытекает и признак распределенного труда. Распределение труда в товарном хозяйстве состоит не в сознательном распределении его сообразно определенным, выявленным заранее потребностям, а регулируется принципом равной выгодности производства. Распределение труда между отдельными отраслями производства происходит таким образом, чтобы во всех отраслях производства товаропроизводители при помощи затрат равного количества труда получали равную сумму стоимости.
Как видим, первая особенность абстрактного труда (т. е. общественного или социально-уравненного труда в специфической форме, присущей ему в товарном хозяйстве) заключается в том, что он только в качестве равного и становится общественным. Вторая особенность его заключается в том, что уравнение труда происходит через посредство уравнения вещей.
В социалистическом обществе возможен и процесс приравнивания труда, и процесс приравнивания вещей, продуктов труда, но оба они друг от друга отделены. При установлении плана производства и распределении разных видов труда между различными его отраслями, социалистическое общество производит известное приравнивание разных видов труда и параллельно с этим приравниванием вещей, продуктов труда, с точки зрения их полезности для общества. «Конечно, и тогда (при социализме) общество должно будет знать, какое количество труда требуется для производства каждого предмета потребления. Ему придется план производства приноровить к средствам производства, к числу которых прежде всего относятся рабочие силы. Степень полезности различных предметов потребления, сравненных между собой и в отношении к потребным для их производства количествам труда, определит окончательно этот план» (Энгельс, «Анти-Дюринг», пер. И. Брука, стр. 420 — 421). По окончании процесса производства, при распределении произведенных вещей между отдельными членами общества, окажется, вероятно, необходимым известное приравнивание вещей для целей распределения, их сознательная расценка обществом[1]. Само собой понятно, что в приравнивании вещей, в акте их расценки, социалистическое общество не обязано расценивать их в точной пропорции к труду, затраченному на их производство. Общество, руководясь требованиями социальной политики, может, например, сознательно ввести пониженную расценку на предметы, удовлетворяющие культурные потребности широких народных масс, и повышенную расценку на предметы роскоши. Но если даже социалистическое общество будет расценивать вещи в точном соответствии с затраченным на них трудом, акт приравнивания вещей останется раздельным от акта приравнивания труда.
Иначе в товарном обществе. Здесь самостоятельного общественного акта приравнивания труда вовсе не существует. Приравнивание разных видов труда происходит только через посредство и в форме приравнивания вещей, продуктов труда. Приравнивание вещей в виде стоимостей на рынке влияет на распределение труда в обществе, на трудовую деятельность участников производства. Приравнивание и распределение товаров на рынке тесно связываются с процессом приравнивания и распределения труда в общественном производстве.
Эту особенность товарного хозяйства, осуществляющего общественное приравнивание труда только в вещной форме, через приравнивание товаров, Маркс неоднократно отмечал: «Люди сопоставляют друг с другом продукты своего труда, как стоимости, не потому, что эти вещи являются для них лишь вещественными оболочками однородного человеческого труда. Наоборот. Приравнивая друг другу в обмене разнородные продукты, как стоимости, они тем самым приравнивают друг другу свои различные работы, как человеческий труд вообще. Они не сознают этого, но они это делают» (К., I, с. 33). Акт общественного приравнивания труда не существует в отдельности и происходит только посредством приравнивания товаров. Это значит, что общественное равенство труда осуществляется только через равенство товаров. «Обмен продуктов, как товаров, представляет определенный метод обмена труда, зависимости труда одного от труда другого» (Theorien über den Mehrwert, III, S. 153). «Равенство различных человеческих работ приобретает вещественную форму в продуктах труда, как представляющих одну и ту же субстанцию[2] стоимости» (К., I, с. 31). «Общественный характер равенства разнородных работ отражается в форме присущего этим материальным различным вещам — продуктам труда — общего свойства быть стоимостью» (К., I, с. 33). Нет ничего ошибочнее, как понимать эти слова в том смысле, что равенство вещей как стоимостей представляет собой не более как выражение физиологического равенства разных видов человеческого труда. (См. ниже, главу об «Абстрактном труде».) Это механическо-материалистическое понимание чуждо Марксу. Он говорит об общественном характере равенства разнородных работ, о социальном акте приравнивания труда, обязательном для всякого хозяйства, основанного на широком разделении труда. В товарном обществе этот акт осуществляется только через приравнивание продуктов труда, как стоимостей. Это «овеществление» общественного акта приравнивания труда в форме приравнивания вещей не означает материального овеществления труда, как фактора производства, материального накопления его в вещах — продуктах труда.
«Труд каждого индивидуума обладает этим общественным характером равенства постольку, поскольку он выражается в меновых стоимостях, и выражается в меновых стоимостях постольку, поскольку он относится к труду всех других индивидуумов, как к одинаковому» («К критике полит, эконом.», с. 38 — 39). В этих словах Маркса ясно выражена взаимосвязанность и взаимообусловленность актов приравнивания труда и приравнивания товаров как стоимостей в товарном обществе. Этим объясняется та специфическая роль, которую в механизме товарного хозяйства играет процесс обмена, приравнивание продуктов труда, как стоимостей. С приравниванием стоимостей тесно связан процесс приравнивания и распределения труда. Величина стоимости товаров изменяется в зависимости от затраченного на их производство общественно-необходимого труда не потому, что приравнивание вещей невозможно без равенства затраченного на них труда (так, по мнению Бем-Баверка, обосновывает свою теорию Маркс), а потому, что общественное приравнивание труда происходит в товарном хозяйстве только в форме приравнивания товаров. Ключ к теории стоимости мы найдем не в акте обмена, как таковом, не в вещном приравнивании товаров, как стоимостей, а в том, как приравнивается и распределяется труд в товарном хозяйстве. Мы опять приходим к выводу, что свойства «стоимости» Маркс открыл из анализа «труда» в товарном хозяйстве.
Отсюда понятно, что Маркс изучает акт обмена лишь постольку, поскольку он играет специфическую роль в процессе воспроизводства и тесно с ним связан. Маркс изучает «стоимость» товаров в ее связи с «трудом», с приравниванием и распределением труда в производстве. Теория стоимости Маркса изучает не всякий обмен вещей, а только такой обмен, который происходит: 1) в товарном обществе, 2) между автономными товаропроизводителями и 3) определенным образом связан с процессом воспроизводства, представляя собой один из его необходимых моментов. Взаимосвязанность процессов обмена и распределения труда в производстве приводит к тому, что в целях теоретического анализа мы выделяем стоимость продуктов труда (в отличие от даровых благ природы, могущих иметь цену; см. выше, главу 5 — ю) и притом только воспроизводимых. Если обмен даровых благ природы (например земли) представляет нормальное явление товарного хозяйства, связанное с процессом производства, мы должны включить его в область исследования политической экономии, но изучать его отдельно от явлений стоимости продуктов труда. Ибо, как бы сильно цена земли ни влияла на процесс производства, связь между ними будет иная, чем функциональная связь между стоимостью продуктов труда и процессом распределения труда в общественном производстве. Цена земли и вообще невоспроизводимых благ представляет не исключение из теории трудовой стоимости, а пределы этой теории, ее границы, которые она сама себе начертила как теория социологическая, изучающая законы изменений стоимости и роль ее в производственном процессе товарного общества.
Итак, Маркс изучает не всякий обмен вещей, а лишь уравнение товаров, через посредство которого осуществляется общественное уравнение труда в товарном хозяйстве. Стоимость товаров изучается нами как проявление «общественного равенства труда». Понятие «общественного равенства труда» мы должны связать с понятием равновесия между отдельными видами труда или между отдельными отраслями народного хозяйства. «Равенство труда» соответствует определенному состоянию распределения труда в производстве, а именно теоретически мыслимому состоянию равновесия, при котором прекращается переход труда из одной отрасли производства в другую. Разумеется, при свойственных стихийному хозяйству постоянных нарушениях пропорциональности в распределении труда такие переходы труда всегда имеют место и необходимы. Но они служат именно устранению указанных нарушений и отклонений от среднего теоретически мыслимого состояния равновесия между отдельными отраслями производства. Это состояние равновесия наступает (теоретически) тогда, когда для товаропроизводителей исчезают побудительные мотивы для перехода из одной отрасли в другую, когда создается равная выгодность для них производства в различных отраслях. Состоянию общественного равновесия производства соответствует обмен продуктов труда различных отраслей по их стоимости, общественное равенство разнородных видов труда.
Законы этого равновесия, взятые с количественной стороны, различны для простого товарного хозяйства и капиталистического. Объясняется это различие тем, что. объективное равновесие в распределении общественного труда создается путем конкуренции, через посредство перехода труда из одной отрасли в другую, связанного с субъективными мотивами товаропроизводителей[3]. Различная роль товаропроизводителей в общественном процессе производства создает поэтому иные законы равновесия в распределении труда. При простом товарном хозяйстве равная выгодность производства для товаропроизводителей, занятых в различных отраслях, создается при обмене товаров в соответствии с количеством труда, необходимого для их производства. С. Франк сомневается в этом положении и пишет: «Одинаковая доходность различных отраслей производства требует только, чтобы цена продукта была пропорциональна издержкам со стороны производителя, так чтобы на известную сумму издержек производства приходилась известная сумма дохода. Эта пропорциональность, однако, отнюдь не требует равенства между затраченным со стороны производителя общественным трудом и тем количеством последнего, которое он получает «в обмен за свой продукт»[4].
Но С. Франк не ставит вопроса о том, в чем же заключаются для простого товаропроизводителя издержки производства, как не в труде, затрачиваемом им на производство. Для простого товаропроизводителя различия в условиях производства двух разных отраслей выступают, как различные условия приложения в них труда. В простом товарном хозяйстве обмен продукта 10 часов труда одной отрасли производства, например сапожной, на продукт 8 часов труда другой отрасли, например портняжной, неизбежно приведет, — при одинаковой квалификации труда портного и сапожника, — к различной выгодности производства в обеих отраслях и к переходу труда из сапожной отрасли в портняжную. При предположении полной подвижности труда в товарном хозяйстве, всякая более или менее значительная разница в выгодности производства породит тенденцию к переходу труда из менее выгодной отрасли производства в более выгодную. Эта тенденция проявится еще задолго до того момента, когда менее выгодной отрасли будет угрожать непосредственная опасность хозяйственного разорения и невозможности продолжать производство в результате невыгодных для нее условий реализации ее продуктов на рынке.
Исходя из последнего соображения, мы не можем согласиться с тем обоснованием теории стоимости, которое дает А. Богданов. «В однородном обществе с разделенным трудом для полного поддержания производственной жизни в прежнем виде необходимо, чтобы каждое хозяйство при обмене получало за свои товары равное им по стоимости количество этих продуктов для своего потребления». «Если отдельные хозяйства получат меньше этого, они начнут слабеть и разрушаться, не будут в силах выполнять прежней общественной роли»[5]. Обмен продуктов не пропорционально трудовым затратам на них означает, что определенные хозяйства получают от общества менее трудовой энергии, чем отдают ему. Это приводит к разорению их и прекращению производства. Значит, нормальный ход производства возможен только при обмене продуктов пропорционально трудовым затратам[6].
Как ни оригинально и соблазнительно такое «энергетическое» обоснование теории трудовой стоимости, оно не удовлетворяет нас по следующим причинам: 1) Оно имеет своей предпосылкой полное отсутствие прибавочного продукта, а такая предпосылка для анализа товарного хозяйства излишня и не соответствует действительности. 2) Если принять такую предпосылку, закон обмена продуктов пропорционально трудовым затратам окажется имеющим силу для всех случаев взаимодействия между различными хозяйствами, хотя бы и не на основах товарного хозяйства. Получается формула, обязательная для всех исторических эпох и отвлеченная от особенностей товарного хозяйства. 3) Аргументация А. Богданова предполагает, что данное хозяйство должно получить в результате обмена определенное количество продуктов в натуре, необходимое для продолжения производства, т. е. принимается во внимание количество продуктов в натуре, а не сумма стоимостей. А. Богданов указывает ту абсолютную границу, за которой обмен веществ между данным хозяйством и другими становится для первого разорительным и лишает его возможности дальнейшего производства. Между тем при анализе товарного хозяйства решающую роль играет относительная выгодность производства для товаропроизводителей в различных отраслях производства и переход труда из менее выгодных отраслей в более выгодные. В условиях простого товарного хозяйства одинаковая выгодность производства в различных отраслях предполагает обмен товаров пропорционально затраченным на их производство количествам труда.
В капиталистическом обществе, где товаропроизводитель затрачивает не труд свой, а капитал, тот же принцип равной выгодности производства находит свое выражение в другой формуле: равная прибыль на равные капиталы. Норма прибыли регулирует распределение капиталов между различными отраслями производства, а оно в свою очередь направляет распределение труда между ними же. Движение цен на рынке связывается с распределением труда через распределение капиталов, оно определяется трудовой стоимостью через цены производства. Многие критики марксизма склонны были видеть в этом банкротство марксовой теории стоимости[7]. Они упустили из виду, что теория эта изучает не только количественную, но прежде всего качественную (социальную) сторону явлений стоимости. «Овеществление» или фетишизация трудовых отношений; производственная связь, проявляющаяся в стоимости товаров; равенство товаропроизводителей как субъектов хозяйства; роль стоимости в распределении труда между различными отраслями производства, — весь этот круг явлений, оставленных без внимания критиками Маркса и освещенных его теорией стоимости, относится одинаково к простому товарному и капиталистическому хозяйству. Но и количественная сторона стоимости тоже интересует Маркса, поскольку она связана с ее социальной функцией регулятора распределения труда. Количественные пропорции обмена вещей суть выражение закона пропорционального распределения общественного труда. Трудовая стоимость и цены производства —только различные проявления того же закона распределения труда в условиях простого товарного хозяйства и общества капиталистического[8]. Равновесие и распределение труда составляют основу стоимости и ее изменений как в простом товарном, так и в капиталистическом хозяйстве. В этом смысл теории «трудовой» стоимости Маркса.
В последних трех главах мы рассмотрели механизм связи между трудом и стоимостью. При этом в 9‑й главе стоимость рассматривалась нами преимущественно как регулятор распределения общественного труда, в 10‑й главе — как выражение общественных производственных отношений людей, в 11‑й главе — как выражение абстрактного труда. Теперь мы можем перейти к более подробному разбору понятия стоимости.
Примечания
[1] Мы имеем здесь в виду первоначальный период социалистического хозяйства, когда общество будет еще регулировать распределение продуктов между отдельными его членами.
[2] У Маркса в подлиннике говорится не о «субстанции стоимости» (каковою является труд), а о «стоимостной предметности» (Wertgegenständlichkeit) или, проще говоря, стоимости (так переводится этот термин и во французcком издании «Капитала», редактированном Марксом). В русском переводе этот термин во многих местах ошибочно передается как «субстанция стоимости» (т. е. груд).
[3] Правильно замечание Борткевича: «Закон стоимости остается висеть в воздухе, если не предполагается, что работающие для обмена производители стремятся получить при помощи наименьших усилии возможно бóльшую выгоду и что они одновременно в состоянии менять свои занятия» (Вогtkiеwiсz, Wertrechnung und Preisrechnung im Marxschen System, «ArchIV für Sozialwissenschaft u. Sozialpolitik», 1906, XXIII, H. 1, S. 39). Напрасно только Борткевич думает, что это положение в корне противоречит истолкованию марксовой теории, данному Гильфердингом. Последний также не игнорирует ни конкуренции, ни соотношения спроса и предложения, но это соотношение «выступает, как подчиненное цене производства» (Гильфердинг, Бем-Баверк как критик Маркса, стр. 71). Гильфердинг понимает, что экономические действия происходят через посредство мотивов хозяйствующих субъектов, но прибавляет: «Из мотивов хозяйствующих субъектов, мотивов, в свою очередь определяемых природой хозяйственных отношений, никогда нельзя вывести чего-либо большего, кроме тенденции к установлению равенства экономических отношении» (Финансовый капитал, стр. 264). Эта тенденция составляет предпосылку объяснения явлений товарно-капиталистического хозяйства, но не самое это объяснение. «Мотивацию агентов капиталистического производства надо вывести из общественных функций экономических действий в данном способе производства» (там же, стр. 241).
[4] С. Франк, Теория ценности Маркса и ее значение, 1900 г., стр. 137 — 138.
[5] Краткий курс экономической науки, изд. 1920 г., стр. 63. То же рассуждение в Курсе политич. экономии, т. II, в. 4‑й, стр. 22 — 24.
[6] В зачаточной форме такая аргументация встречается уже у Н. Зибера: «Обмен, в основании которого не лежало бы равных количеств труда, вел бы к такому поглощению одних хозяйственных сил другими, которое ни в каком случав не могло бы длиться в течение продолжительного времени, а между тем только такое время годно для научного исследования» (Н. 3ибер, Теория ценности и капитала Рикардо, 1871, стр. 88.)
[7] Так, например, Гайниш пишет: «Чем же является трудовая стоимость после этих разъяснений? (III тома Капитала. — И. Р.). Это произвольно конструированное понятие, а не меновая стоимость экономической действительности, не реальный факт, из которого исходили и который хотели объяснить». (Нainisсh, Die Marxsche Mehrwerttheorie, 1915, S. 22.) Эти слова Гайниша типичны для целой полосы критики марксизма, вызванной появлением в свет III тома Капитала. Более проницательные критики не придают пресловутому «противоречию» между I и III томами Капитала никакого или, во всяком случае, существенного значения (см. Schumpeter, Epochen der Dogmen und Methodengeschichte в «Grundriss der Sozialökonomik», I, 1914, S. 82, и F. Oppenheimer, Wert und Kapitalprofit, 1916, S. 172 — 173) и острие критики направляют на исходные положения марксовой теории стоимости. С другой стороны, критики, настаивающие на противоречии между теорией стоимости Маркса и его же теорией цен производства, признают логическую безупречность теории стоимости как таковой. «Правда, можно привести и действительно приводили формальные возражения против дедукции (марксовой теории стоимости), но нет сомнения, что эти возражения не достигли цели» (Heimann, Methodologisches zu den Problemen des Wertes, «ArchIV für Sozialwissenschaft u. Sozialpolitik», 1913, XXXVII, H. 3, S. 775). Невозможность «опровергнуть Маркса, исходя из теории стоимости», признана и Дитцелем, усматривающим ахиллесову пяту марксовой системы в теории кризисов (Diеtzel, Vom Lehrwert der Wertlehre, 1921, S. 31).
[8] См. ниже, главу «Стоимость и цены производства».