ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЙ ТРУД
Исаак Рубин
Для правильной постановки проблемы производительного труда следует прежде всего выполнить одну предварительную работу: установить точный смысл учения Маркса о производительном труде. Ни в одной, пожалуй, части обширной критической литературы о Марксе не господствует такая путаница понятий, такая разноголосица и между марксистами, и между их противниками, как в данном вопросе. Одна из причин этой путаницы — неясное представление о подлинных взглядах Маркса на производительный труд.
При изложении взглядов Маркса за исходный пункт необходимо взять последнюю главу первого тома «Теорий прибавочной стоимости», озаглавленную «Производительный и непроизводительный груд». Краткую формулировку мыслей, развитых в этой главе, Маркс дает уже в первом томе «Капитала»», в гл. 14‑й: «Капиталистическое производство есть не только производство товара, но по самому своему существу есть производство прибавочной стоимости. Рабочий производит не для себя, а для капитала. Поэтому недостаточно того, что он вообще производит. Он должен производить прибавочную стоимость. Только тот рабочий производителен, который производит для капиталиста прибавочную стоимость или служит самовозрастанию стоимости капитала. Так, например, школьный учитель, — если позволительно взять иллюстрацию вне сферы материального производства, — является производительным рабочим, если он не только обрабатывает детские головы, но и обрабатывает самого себя для обогащения предпринимателя» (К., I, с. 395). Вслед за приведенными словами Маркс обещает подробнее рассмотреть этот вопрос в «четвертой книге» «Капитала», т. е. в «Теориях прибавочной стоимости». Действительно, в конце первого тома «Теорий» мы находим обширный экскурс, который, по существу, представляет подробное развитие мысли, формулированной уже в первом томе «Капитала».
Прежде всего Маркс отмечает, что «только буржуазная ограниченность, считающая капиталистические формы производства абсолютными формами его, — а потому и вечными, естественными формами производства, — может смешивать вопрос, что такое производительный труд с точки зрения капитала, с вопросом, какой труд вообще производителен, или что такое производительный труд вообще»[1]. Маркс отбрасывает, как праздный, вопрос о том, какой труд является производительным вообще, во, все исторические эпохи, независимо от данных общественных отношений. Каждая система производственных отношений, каждый экономический строй имеют свое понятие производительного труда. Маркс ограничивает свое исследование вопросом, какой труд производителен с точки зрения капитала или в капиталистической системе хозяйства. На этот вопрос он дает следующий ответ: «Производительным трудом — в системе капиталистического производства — будет такой труд, который производит прибавочную стоимость для того, кто его применяет, или который превращает объективные условия труда в капитал, а их владельца — в капиталиста; следовательно, труд, который производит свой собственный продукт, как капитал» («Теории», с. 269 или с. 323)[2]. «Только труд, который непосредственно превращается в капитал, производителен; следовательно, только труд, который предполагает переменный капитал, как переменный» (с. 267 или с. 320). Иначе говоря, производительным является труд, который «непосредственно обменивается на капитал» (с. 166 или с. 204), т. е. который покупается капиталистом на его переменный капитал с целью использования этого труда для создания меновых стоимостей и извлечения прибавочной стоимости. Непроизводительным является «труд, который обменивается не на капитал, а непосредственно на доход, т. е. на заработную плату или прибыль, а также, конечно, и на те различные рубрики, под которыми другие участвуют в прибыли капиталиста, например процент и ренту» (с. 166 или с. 204).
Из изложенного определения Маркса необходимо вытекают два вывода: 1) Всякий труд, покупаемый капиталистом на его переменный капитал с целью извлечения из него прибавочной стоимости, есть труд производительный, независимо от того, воплощается ли этот труд в материальных вещах или нет, является ли этот труд объективно необходимым или полезным для процесса общественного производства, или нет (например, труд клоуна на службе у циркового антрепренера). 2) Всякий труд, который не покупается капиталистом на его переменный капитал, не есть — с точки зрения капиталистического хозяйства — труд производительный, хотя бы этот труд был объективно полезным и воплощался в материальных потребительных благах, удовлетворяющих насущные потребности человека. Эти два вывода, на первый взгляд столь парадоксальные и противоречащие общепринятому представлению о производительном труде, логически вытекают из определения Маркса. И Маркс смело их принимает. «Актер, например, хотя бы и клоун, будет производительным рабочим, если он работает на службе у капиталиста (антрепренера), которому он отдает больше труда, чем получает от него в форме заработной платы, тогда как портной, который приходит на дом к капиталисту и починяет ему брюки, производит для него лишь потребительную стоимость и является непроизводительным рабочим. Труд первого обменивается на капитал, труд второго — на доход. Первый производит прибавочную стоимость, при втором потребляется доход» (с. 167 или с. 205). На первый взгляд этот пример Маркса поражает своей парадоксальностью. Бесполезный труд клоуна считается производительным, а высоко полезный труд портного — непроизводительным. В чем же смысл того определения, которое дает Маркс?
В большинстве учебников политической экономии производительный труд трактуется с точки зрения объективной необходимости его для общественного производства вообще или для производства материальных благ. Решающим при этом является содержание труда, тот результат, чаще всего материальный, к которому он направлен и который им достигается. Марксова проблема не имеет с этим вопросом ничего общего, кроме названия. Для Маркса производительный труд означает: труд, который входит в данную общественную систему производства. Маркса интересует вопрос, что такое общественное производство, как отличать трудовые акты людей, входящие в систему общественного производства, от трудовых актов, не входящих в нее (например, направленных на удовлетворение собственных потребностей, на обслуживание домашнего хозяйства). Где признак, включающий трудовую деятельность человека в систему общественного производства, делающий труд его трудом «производительным»?
На этот вопрос Маркс дает следующий ответ. Каждая система производства отличается данной совокупностью производственных отношений, определенной общественной формой организации труда. В капиталистическом обществе труд организован в форме наемного труда, т. е. хозяйство организовано в форме капиталистических предприятий, где под командой капиталиста работают наемные рабочие, создающие товары и доставляющие ему прибавочную стоимость. Только тот труд, который организован в форме капиталистических предприятий, который имеет форму наемного труда, нанимаемого капиталом для извлечения прибавочной стоимости, входит в систему капиталистического производства, есть труд «производительный». Производительным считается всякий труд, входящий в данную систему общественного производства, а таковым является всякий труд, организованный в той определенной общественной форме, которая свойственна данной системе производства. Иначе говоря, труд признается производительным или непроизводительным не с точки зрения его содержания, характера конкретной трудовой деятельности, а с точки зрения общественной формы его организации, его соответствия производственным отношениям, характеризующим данный экономический строй общества. Маркс неоднократно отмечает эту особенность, резко отличающую его учение о производительном труде от общепринятого, приписывающего решающую роль содержанию трудовой деятельности. «Эти определения (производительного труда. — И. Р.) выведены, таким образом, не из материальных процессов труда, не из природы его продукта, не из приложения труда, как труда конкретного, а из определенных общественных форм, общественных производственных отношений, в которых осуществляется труд» (с. 166 — 167 или с. 205). «Это — действие труда, не вытекающее ни из его содержания, ни из его результата, а из его определенной общественной формы» (с. 167 или с. 206). «Материально-определенное отношение труда и, следовательно, его продукта само по себе не имеет никакого отношения к этому разграничению производительного и непроизводительного труда» (с. 168 или с. 206). «Содержание, конкретный характер, особенная полезность труда является безразличной» при решении вопроса о его производительности (с. 275 или с. 330). «Разграничение производительного и непроизводительного труда не имеет никакого отношения к особенной специальности труда, ни к особенной потребительной стоимости, в которой воплощается эта специальность» (с. 169 или с. 208).
Отсюда вытекает, что материально один и тот же труд является производительным или непроизводительным (т. е. входит в систему капиталистического производства или нет) в зависимости от того, организован ли он в форме капиталистического предприятия или нет. «Рабочий фабриканта фортепиан есть производительный рабочий. Его труд возмещает не только заработную плату, которую он потребляет, по кроме того в фортепиано, в товаре, который продает фабрикант фортепиан, содержится прибавочная стоимость сверх стоимости заработной платы. Предположим, напротив, что я покупаю весь материал, необходимый для фортепиано (или пусть его имел бы хоть сам рабочий) и, вместо того, чтобы купить фортепиано в магазине, поручаю сделать его в моем доме. Фортепианный рабочий окажется тогда непроизводительным рабочим, так как его труд непосредственно обменивается на мой доход (с. 169 — 170 или с. 208). В первом случае фортепианный рабочий входит в капиталистическое предприятие и тем самым в систему капиталистического производства, во втором случае этого нет. «Мильтон, написавший «Потерянный рай», был непроизводительным работником… а лейпцигский литературный пролетарий, фабрикующий книги (например, конспекты экономии) под руководством своего книгопродавца, есть производительный рабочий, потому что его производство с самого начала подчинено капиталу и совершается только для его увеличения. Певица, продающая на свой собственный страх свое пение, будет непроизводительным работником. Но та же самая певица, ангажированная антрепренером, который заставляет ее петь с целью нажить деньги, есть производительный работник, так как она производит капитал» (с. 272 — 273 или с. 327). Капиталистическая форма организации труда включает последний в систему капиталистического производства, делает его трудом «производительным». Все трудовые акты людей, протекающие не в форме предприятий, организованных на капиталистических началах, не входят в систему капиталистического производства, не относятся к труду «производительному». Таковы все трудовые акты людей, направленные на удовлетворение их собственных потребностей (остатки натурального домашнего хозяйства). Даже наемный труд, поскольку он употребляется не для извлечения прибавочной стоимости (например, труд домашней прислуги), не является производительным в указанном выше смысле. Но труд домашней прислуги непроизводителен не потому, что он якобы «бесполезен» или не производит вещественных благ. Как указал Маркс, труд повара производит «вещественные потребительные стоимости» (с. 169 или с. 207), и тем не менее не является производительным, поскольку повар нанимается для личных услуг. С другой стороны, труд лакея, хотя и не производит вещественных благ и многими признается за «бесполезный», может быть «трудом производительным», если он организован в форме капиталистического предприятия. «Повара и кельнеры в гостинице являются производительными рабочими, как menial servants, поскольку их труд превращается в капитал для владельца гостиницы. Но эти же лица оказываются непроизводительными рабочими, поскольку я не делаю капитала из их услуг, а трачу на них свой доход. Следовательно, в действительности те же самые лица в гостинице будут для меня, для потребителя, непроизводительными рабочими» (с. 168 или с. 206). «Сами производительные рабочие могут быть по отношению ко мне непроизводительными рабочими. Например, если я заставлю оклеить мой дом обоями, а эти обойщики будут наемными рабочими предпринимателя, продающего мне выполнение этой работы, то это было бы для меня тем же самым, как если бы я купил уже оклеенный обоями дом, т. е. издержал бы деньги на товар для моего потребления; но для предпринимателя, заставляющего работать этих обойщиков, последние оказываются производительными рабочими, так как они производят ему прибавочную стоимость» (с. 275 — 276 или с. 331). Надо ли понимать Маркса в том смысле, что он признает только субъективно-относительный, а не общественно-объективный критерий производительности труда? Нам кажется, что нет. Маркс только утверждает, что труд обойщиков, поскольку он входит в хозяйство потребителя-заказчика, тем самым еще не включается в систему капиталистического производства. Производительным он становится лишь потому, что включен в капиталистическое хозяйство предпринимателя.
Следовательно, производительным является только труд, организованный на капиталистических началах и тем самым включенный в систему капиталистического производства. Под последней надо понимать не данную конкретную народно-хозяйственную систему, в которую входят не только предприятия капиталистического характера, но и остатки докапиталистических форм производства (например, крестьянское и ремесленное хозяйство). Система капиталистического производства охватывает только хозяйства, построенные на капиталистических началах; это — научная абстракция, отвлеченная от конкретной экономической действительности и в этой абстрактной форме составляющая объект политической экономии, как науки о капиталистическом хозяйстве. В капиталистическом хозяйстве, как теоретической абстракции, труда крестьян и ремесленников не существует, и вопрос о его производительности не ставится. «Они (крестьяне и ремесленники. —И. Р.) противостоят мне, как продавцы товаров, а не как продавцы труда, и таким образом это отношение вообще не имеет ничего общего с обменом капитала, а следовательно, с разграничением производительного и непроизводительного труда, которое основывается единственно на том, обменивается ли труд на деньги, как деньги, или на деньги, как капитал. Поэтому они не принадлежат ни к категории производительных, ни к категории непроизводительных рабочих, хотя они и суть производители товаров. Но их производство не подчиняется капиталистическому способу производства» (с. 276 или с. 381).
С точки зрения данного Марксом определения производительного труда, труд чиновников, милиции, военных, духовенства не может быть отнесен к производительному. Но не потому, что он «бесполезен» или не воплощается в «вещах», а исключительно потому, что он организован на началах публично-правовых, а не в форме частных капиталистических предприятий. Почтовый чиновник не есть производительный работник. Но если бы почта была организована в форме частных капиталистических предприятий, берущих на себя за плату пересылку писем и посылок, наемные служащие этих предприятий были бы производительными работниками. Если бы задача охраны грузов и пассажиров в пути выполнялась не государственной милицией, а частными транспортными конторами, содержащими наемную вооруженную охрану, члены последней принадлежали бы к числу производительных работников. Труд их был бы включен в систему капиталистического производства, и эти частные конторы подчинялись бы законам капиталистического производства (например, закону равной нормы прибыли для всех отраслей производства). Этого нельзя сказать о почте и милиции, организованных на началах публично-правовых. Труд служащих почты и милиции не входит в систему капиталистического производства, не есть труд производительный.
Как видим, Маркс в определении производительного труда совершенно отвлекается от его содержания, от конкретного, полезного характера и результата труда. Он рассматривает труд только со стороны его общественной формы. Труд, организованный в форме капиталистического предприятия, есть труд производительный. Понятие «производительный», как и все другие понятия марксовой политической экономии, носит характер исторический и социальный. Было бы поэтому крайне неправильно приписывать учению Маркса о производительном труде «материалистический» характер. Нельзя, с точки зрения Маркса, считать производительным только труд, служащий для удовлетворения материальных потребностей, а не так называемых духовных. На 1‑й же странице «Капитала» Маркс пишет: «При этом совершенно безразлично, какова именно природа этой потребности, — порождается ли, например, последняя желудком или фантазией». Различная природа потребностей не играет никакой роли. Также не придает Маркс решающего значения различию физического и интеллектуального труда. Об этом Маркс говорит в известном месте 14‑й главы первого тома «Капитала» и во многих других местах. Отмечая труд «надзирателей, инженеров, директоров, конторских служащих и т. д., — словом, труд всего персонала, который требуется в данной сфере материального производства», он пишет: «Действительно, они прибавляют к постоянному капиталу всю сумму своего труда и повышают стоимость продукта на эту сумму (насколько это справедливо относительно банкиров и т. п.?)» («Теории», с. 173 или с. 212)[3]. Интеллектуальные работники не только «необходимы» для процесса производства, они не только «заслуживают» вознаграждения из продуктов, создаваемых физическими работниками. По Марксу, они создают новую стоимость и из нее получают свое вознаграждение, оставляя часть этой стоимости в руках капиталистов, как неоплаченную, прибавочную стоимость.
Интеллектуальный труд, необходимый для процесса материального производства, ничем не отличается от труда физического. Он «производителен» в том случае, если организован на капиталистических началах. При этом совершенно безразлично, организован ли интеллектуальный труд в одном предприятии с трудом физическим (техническое бюро, химическая лаборатория или расчетная контора при фабрике) или же он выделен в самостоятельное предприятие (самостоятельная химическая лаборатория для постановки опытов, имеющих целью улучшение производства и т. п.).
Большее значение для вопроса о производительном труде имеет различие между трудом, который «воплощается в материальных потребительных стоимостях» (с. 175 или с. 214), и трудом или услугами, «которые не имеют предметного вида, не существуют отдельно от лица, выполняющего услугу» (с. 175), — словом, где «производство неотделимо от акта производства, как, например, у всех художников-исполнителей, актеров, учителей, попов и т. д.» (с. 278 или с. 334)[4]. При предположении, что «весь мир товаров, все сферы материального производства — производства материального богатства (формально или реально) — подчинены капиталистическому способу производства» (с. 277 или с. 333), сфера материального производства целиком входит в сферу производительного, т. е. капиталистически организованного труда. С другой стороны, явления, относящиеся к нематериальному производству, «столь незначительны сравнительно со всем производством в его целом, что они могут быть оставлены совершенно без внимания» (с. 278 или с. 334). Итак, при двух предположениях, а именно: 1) что материальное производство организовано целиком на капиталистических началах, и 2) что нематериальное производство исключается из нашего исследования, — труд производительный может быть определен, как труд, производящий материальное богатство. «Таким образом, производительный труд получил бы, кроме его решающей характеристики, которая не имеет никакого отношения к содержанию труда и независима от него, второе побочное определение» (с. 277 или с. 333). Но необходимо помнить, что это только «побочное» определение, сохраняющее силу лишь при указанных двух предпосылках, т. е. уже заранее молчаливо предполагающее капиталистическую организацию труда. На деле, как указывает многократно сам Маркс, труд производительный в развитом выше смысле и труд, производящий материальное богатство, не совпадают, и притом в двух направлениях. Труд производительный охватывает и труд, не воплощающийся в материальных вещах, если только он организован на капиталистических началах. С другой стороны, труд, производящий материальное богатство, но не организованный в форме капиталистического производства, с точки зрения последнего не является производительным (см. «Теории», с 175 или с. 214)[5]. Если взять не «побочное определение», а «решающую характеристику» производительного труда, который определяется Марксом, как труд, создающий прибавочную стоимость, то мы увидим, что в приведенном выше марксовом определении устранены всякие следы «материалистического» понимания труда. Это определение исходит из общественной (а именно, капиталистической) формы организации труда, оно носит социологический характер.
На первый взгляд, изложенное понимание производительного труда, развитое Марксом в «Теориях прибавочной стоимости», расходится со взглядами Маркса на труд рабочих и служащих, занятых в торговом и кредитном деле («Капитал», т. II, глава 6‑я и т. III главы 16 — 19). Этот труд Маркс не считает производительным. По мнению многих ученых, в том числе и марксистов, Маркс отказывается признать этот труд производительным по той причине, что он не производит никаких перемен в материальных вещах. Это, по их мнению, следы «материалистических» теорий производительного труда. Отметив положение «классической школы, что производительный или образующий ценность (с буржуазной точки зрения это — простая тавтология) труд непременно должен воплощаться в материальных предметах», В. Базаров с удивлением спрашивает: «Каким образом мог впасть в подобную ошибку Маркс, с такой гениальной проницательностью раскрывший фетишистическую психологию товаропроизводителя»[6]. А. Богданов, критикуя теории, разделяющие «интеллектуальный» и «материальный» моменты труда, прибавляет: «Эти воззрения старой политической экономии не были Карлом Марксом подвергнуты той критике, которой они заслуживают: в общем он сам их поддерживал»[7].
Действительно ли II и III томы «Капитала» проникнуты «материалистическим» пониманием производительного труда, которое Маркс подверг такой подробной и уничтожающей критике в «Теориях прибавочной стоимости»? На самом деле такого вопиющего противоречия во взглядах Маркса нет. Маркс не отказывается от понимания производительного труда, как организованного на капиталистических началах, независимо от его конкретного полезного характера и результатов. Но если так, то почему же Маркс не считает производительным труд торговых приказчиков, организованный в форме капиталистического торгового предприятия? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить, что всюду, где Маркс говорит в «Теориях» о производительном труде, как труде, обмениваемом на капитал, он имеет в виду только капитал производительный. Приложение к I тому «Теорий», озаглавленное «Понятие производительного труда», начинается с вопроса о производительном капитале (с. 267 или 320); от него Маркс переходит к производительному труду. Кончается это приложение словами: «Здесь мы рассматриваем только производительный капитал, т. е. капитал, занятый в непосредственном процессе производства. Позднее мы перейдем к капиталу в процессе обращения, и только после этого, при рассмотрении особенной формы, которую принимает капитал, может быть решен вопрос, насколько занятые им рабочие производительны» (с. 279 или с. 335). Таким образом, вопрос о производительном труде упирается в вопрос о производительном капитале, т. е. в известную теорию II тома «Капитала» о «метаморфозах капитала». Согласно этой теории, капитал в процессе своего воспроизводства проходит три фазы: денежного капитала, производительного капитала и товарного капитала. Первая и третья фазы составляют «процесс обращения капитала», вторая фаза — «процесс производства капитала». «Производительный» капитал противопоставляется в этой схеме не непроизводительному, а капиталу, находящемуся в «процессе обращения». Первый организует непосредственно процесс создания потребительных благ в широком смысле, куда входит всякая работа, необходимая для приспособления благ к целям потребления, например, хранение, перевозка, упаковка и т. п. Последний организует «чистое обращение», куплю-продажу, как переход права собственности, отвлеченный от реального перехода продукта; он, так сказать, преодолевает трение товарно-капиталистической системы, вытекающее из ее раздробленности на частные хозяйства. Он подготовляет и завершает процесс создания потребительных благ, будучи, однако, связан с ним более косвенным образом. «Производство капитала» и «обращение капитала» в системе Маркса обособляются и изучаются в отдельности, хотя, вместе с тем, Маркс не теряет из виду единство всего процесса воспроизводства капитала. Отсюда вытекает различение труда, занятого в производстве, и труда, занятого в обращении. Однако это разделение не имеет ничего общего с разделением труда, производящего перемену в материальных вещах, и не обладающего этим свойством. Маркс различает труд, занятый «производительным» капиталом, точнее, капиталом в фазе производства, и труд, занятый товарным или денежным капиталом, точнее, капиталом в его фазах обращения. Только первый является «производительным», но отнюдь не потому, что он производит материальные блага, а потому, что он занят «производительным» капиталом, т. е. капиталом в фазе производства. Участие труда в создании потребительных (но не непременно материальных) благ составляет, по Марксу, добавочное условие производительного характера труда, но не его критерий, каковым остается капиталистическая форма организации труда. Производительный характер труда является отражением производительного характера капитала. Движение фаз капитала определяет характеристику нанимаемого им труда. Здесь Маркс остается верен своему взгляду, что в капиталистическом обществе движущая сила развития исходит от капитала: его движением определяется, как подчиненное, движение труда.
Таким образом, по Марксу производительным является всякий труд, организованный в формах капиталистического процесса производства или, точнее, нанятый «производительным» капиталом, т. е. капиталом в фазе производства. Труд торговых приказчиков не есть производительный, но не потому, что он не производит перемены в материальных благах, а исключительно по той причине, что он нанят капиталом, находящимся в фазе обращения. Труд клоуна на службе у циркового антрепренера производителен, хотя он не создает перемены в материальных благах и, с точки зрения, потребностей народного хозяйства, менее полезен, чем труд торговых приказчиков; он производителен потому, что нанят капиталом, находящимся в фазе производства. (Результатом производства являются здесь нематериальные блага, шутки клоуна, но это не меняет дела. Шутки клоуна имеют потребительную и меновую стоимость. Их меновая стоимость превосходит стоимость воспроизводства рабочей силы клоуна, т. е. его заработной платы, и расходов на постоянный капитал. Антрепренер поэтому извлекает прибавочную стоимость). Напротив, труд кассира при цирке, который продает билеты на представления клоуна, непроизводителен потому, что он нанят капиталом, находящимся в фазе обращения: он только содействует переходу от одного лица (антрепренера) к другим лицам (публике) «права на зрелища», нрава наслаждаться шутками клоуна[8].
Для правильного понимания мысли Маркса необходимо твердо помнить, что фаза обращения капитала не означает «действительного», «реального» обращения и распределения продуктов, т. е. процесса действительного перехода их из рук производителя в руки потребителя, с необходимыми для этого процессами перевозки, хранения, упаковки и т. п. Функция обращения капитала — это только переход права собственности на продукт от одного лица к другому, превращение стоимости из товарной формы в денежную или обратно, реализация произведенной стоимости. Это — переход идеальный или формальный, а не реальный. Это — «издержки обращения, вытекающие из простого изменения формы стоимости, из обращения, рассматриваемого в идее» (К., II, с. 84). «Дело идет здесь лишь об общем характере издержек обращения, проистекающих только от формального метаморфоза» (с. 83). И Маркс устанавливает следующее положение: «Общий закон заключается в том, что все издержки обращения, вытекающие лишь из превращения формы товара, не прибавляют к нему никакой стоимости» (с. 93).
От этого «формального метаморфоза», составляющего сущность фазы обращения, как таковой, Маркс резко отличает «реальные функции» торгового капитала (К., III 1, с. 204, 205). К этим реальным функциям Маркс относит: транспортную промышленность, сохранение и распределение товаров, обладающих свойством делимости (К., III 1, с. 204), хранение товаров, отправку их, перевозку, разделение, разборку (с. 215, 221). Разумеется, формальная реализация стоимости, т. е. переход права собственности на продукт, «способствует в то же время действительному обмену товаров, их переходу из одних рук в другие, общественному обмену веществ» (с. 215). Но теоретически формальная реализация стоимости, эта подлинная функция капитала в обращении, совершенно отлична от указанных «реальных» функций, которые по существу чужды ему, носят «гетерогенный» характер (с. 215). В обычных торговых предприятиях эти формальные и реальные функции обыкновенно смешиваются и переплетаются. Труд приказчика в магазине служит и реальной функции хранения, раскладки, упаковки, переноски и т. п. и формальной функции купли-продажи. Но они могут быть территориально и персонально разделены. «Товары, которым предстоит быть купленными и проданными, могут лежать в доках и других общественных помещениях» (стр. 221), например, товарных и транспортных складах. А формальный момент реализации, купля-продажа, может происходить в другом месте, в особой «купеческой конторе». Формальные и реальные моменты обращения отделены друг от друга.
На все перечисленные реальные функции Маркс смотрит, как на процессы производства, продолжающиеся в «процессе обращения» (К., III 1, с. 204, 205, «процессы производства, которые могут продолжаться в течение акта обращения» (с 221). Это «процессы производства, которые только продолжаются в обращении, и производительный характер которых, следовательно, лишь затушевывается формой обращения» (К., II, с. 84). Поэтому труд, применяемый в этих «процессах производства», есть труд производительный, он создает стоимость и прибавочную стоимость. Поскольку труд торговых служащих служит реальным функциям хранения, перемещения, упаковки и т. п. товаров, — это труд производительный, но не потому, что он воплощается в материальных вещах (хранение не производит таких перемен), а потому, что он занят в «процессе производства», нанят, следовательно, производительным капиталом. Труд того же торгового служащего непроизводителен лишь постольку, поскольку он служит исключительно «формальному метаморфозу» стоимости, ее реализации, идеальному переходу права собственности на продукт от одного лица к другому. Этот «формальный метаморфоз», происходящий в «купеческой конторе» и обособленный от всех реальных функций, тоже требует известных издержек обращения и затраты труда, а именно на расчеты, ведение книг, расходы на корреспонденцию и т. п. (К., III 1, с. 221.) Этот труд не производителен, но опять-таки не потому, что не создает материальных благ, а потому, что он обслуживает «формальный метаморфоз» стоимости, фазу «обращения» капитала в чистом виде.
В. Базаров, признавая правильным марксово различение «формальных» и «вещественных» функций (мы предпочитаем термин «реальный», встречающийся у Маркса; термин «вещественный» может подать повод к недоразумениям), отрицает, что первые могут потребовать «приложения хоть одного атома живого человеческого труда»[9]. «В действительности только «вещественные» стороны функции торгового капитала впитывают в себя живой человеческий труд, формальная же метаморфоза совершенно не требует никаких «издержек» со стороны купца» (там же). С этим положением В. Базарова невозможно согласиться. Пусть все реальные, «вещественные» функции выделены, и товары хранятся на особых складах, доках и т. п. Пусть в «купеческой конторе» происходит только формальный акт купли-продажи, перехода права собственности на товары. Но расходы на оборудование этой конторы, содержание при ней особых служащих, агентов по продаже, ведение бухгалтерских книг, поскольку оно вызывается этим переходом нрава собственности от одного лица к другому, — все это «чистые издержки обращения», связанные только с формальным метаморфозом стоимости. Как видим, и формальный метаморфоз стоимости требует «издержек» со стороны купца и приложения человеческого труда, который в этом случае является, по Марксу, непроизводительным.
Мы обращаем внимание читателя на вопрос о ведении бухгалтерских книг, потому что, как представляют себе некоторые авторы, Маркс будто бы отрицал производительный характер бухгалтерского труда во всех случаях[10]. Мы считаем такое мнение неправильным. Действительно, рассуждения Маркса о «ведении книг» (К., II, глава 6) отличаются крайней неясностью и могут быть истолкованы в таком смысле. Но, с точки зрения марксова понимания производительного труда, вопрос о труде бухгалтеров не возбуждает особых сомнений. Поскольку бухгалтерия необходима для обслуживания реальных функций производства, хотя бы и продолжающихся в течение акта обращения (труд бухгалтера, связанный с производством, хранением, перевозкой продуктов), она относится к процессу производства. Труд бухгалтера непроизводителен лишь постольку, поскольку он обслуживает формальный метаморфоз стоимости, — переход права собственности на продукт, акт купли-продажи в его идеальном виде. Повторяем опять, что он в этом случае непроизводителен не потому, что не производит перемены в материальных благах (в этом отношении он не отличается от труда бухгалтера на фабрике), а потому, что он нанят капиталом, находящимся в фазе обращения (отвлеченного от всех реальных функций).
Указанное различие между формальными и реальными функциями торгового капитала или между обращением в чистом виде и «процессами производства, продолжающимися в процессе обращения», Маркс проводит и во II и в III томах «Капитала». Мы никак не можем согласиться с мнением, будто Маркс проводит это разделение только в III томе, во II же томе огульно признает непроизводительными все издержки обращения, в том числе затраченные на реальные функции обращения. Такое мнение о коренном противоречии между II и III томами «Капитала» высказано В. Базаровым[11] и А. Богдановым[12]. На деле Маркс и во II томе «Капитала» относит к безусловно непроизводительным не все издержки обращения, а только «чистые издержки обращения» (К., II, с. 78, 79); и во II томе он говорит о «процессах производства», продолжающихся в обращении и имеющих производительный характер (с. 83, 84). Не считая второстепенных различий в оттенках мыслей и в их формулировке, принципиального противоречия между II и III томами «Капитала» мы не найдем. Этим мы отнюдь не отрицаем того, что и в 17‑й главе III тома и особенно в 6‑й главе II тома встречаются несогласованные места, терминологическая неясность и отдельные противоречия, но основная мысль о труде производительном, как нанятом капиталом производительным, — хотя бы в дополнительных процессах производства, продолжающихся в обращении, — и труде непроизводительном, обслуживающем капитал в фазе чистого обращения или «формального метаморфоза» стоимости, выступает как нельзя более ясно.
А. Богданов возражает против марксова деления функций торгового капитала на реальные (продолжение производственного процесса) и формальные (чистое обращение) на том основании, что при капитализме последние тоже «объективно-необходимы», служат для удовлетворения действительной потребности данной производственной системы[13]. Но Маркс и не думал отрицать необходимость фазы обращения в процессе воспроизводства капитала. «Он (торговый агент. — И. Р.) исполняет необходимую функцию, потому что самый процесс воспроизводства заключает в себе и непроизводительные функции» (К., II, с. 80), т. е. функции чистого обращения. «Рабочее время, требующееся для этих операций (чистого обращения. И. Р.), употребляется на необходимые операции в процессе воспроизводства капитала, но не присоединяет никакой стоимости» (К., III 1, с. 222). По мнению Маркса, в процессе воспроизводства капитала одинаково необходимы и фаза производства и фаза обращения. Но этим не уничтожаются отличительные особенности этих двух фаз движения капитала. Необходимым является и труд, нанятый капиталом в фазе производства, и труд, нанятый капиталом в фазе обращения. Но производительным Маркс считает только первый из них. Взяв критерием производительности объективную необходимость труда для данной экономической системы, А. Богданов не только стирает разницу между трудом, занятым в производстве, и трудом, занятым в обращении, но условно причисляет к производительным «функции, лежащие в области военного дела»[14], хотя эти трудовые функции организованы на началах публично-правовых, а не частного капиталистического хозяйства. В отличие от Маркса, А. Богданов берет критерием производительности труда не общественную форму его организации, а «необходимость» труда в его конкретном полезном виде для данной экономической системы.
Итак, мнение авторов, которые сводят учение Маркса о производительном труде к различию труда, воплощающегося в материальных вещах, и труда, не обладающего этими свойствами, должно быть признано безусловно ошибочным. Ближе к постановке вопроса у Маркса подходит Гильфердинг, который считает производительным «всякий труд, необходимый для общественной цели производства, и притом независимо от той определенной исторической формы, которую производство принимает при данной определенной общественной форме». «Напротив того, труд, затраченный лишь для цели капиталистического обращения, т. е. вытекающий лишь из определенной исторической организации производства, не создает стоимости»[15]. Если в этом определении непроизводительного труда Гильфердинг может сослаться на аналогичные выражения, встречающиеся у Маркса (К., II, с. 83, 86), то, во всяком случае, его определение производительного труда, как «независимого от определенной общественной формы производства», расходится с определением Маркса. Резко противоречит всему построению Маркса утверждение Гильфердинга, что «признак производительности… один и тот же во всех общественных формациях» (там же). Марксово различение труда, нанятого капиталом в фазе производства, и труда, нанятого капиталом в фазе обращения, нашло в определении Гильфердинга свое отраженное и отчасти измененное выражение.
Во избежание недоразумений, считаем необходимым оговорить, что наш очерк о производительном труде у Маркса имеет единственной своей задачей восстановить точный смысл марксова учения. Мы не ставим вопроса о том, правильнее ли марксово определение производительного труда, построенное на анализе его общественной формы, или общепринятые в трактатах политической экономии определения, исходящие из «необходимости», «полезности», «материального» характера труда или роли его в личном и производительном потреблении. Мы не говорим, что марксово деление, отвлекающееся от содержания трудовых затрат, правильнее общепринятых, мы только утверждаем, что оно иное и ими не покрывается. Внимание Маркса было обращено на иные стороны явления, и можно даже сожалеть, что Маркс выбрал для своего исследования различий труда, нанятого капиталом в фазе производства и в фазе обращения, термин «производительный», имеющий в науке другой смысл (может быть, более подходящим был бы термин «производственный»).
Примечания
[1] «Теории», русск. перев. В. Железнова, 1906 г., стр. 267 или под ред. г. Плеханова, стр. 320.
[2] Ниже ссылки на первый том «Теорий приб. стоимости» отмечены просто указанием страниц, причем первая цифра обозначает перевод под ред. В. Железнова, изд. 1906 г., а вторая — перевод под ред. г. Плеханова, изд. 1906 г.
[3] Оговорка о банкирах станет нам понятнее ниже.
[4] Экономисты не всегда проводят достаточно ясное различие между трудом, имеющим материальный характер, трудом, направленным на удовлетворение материальных потребностей, и трудом, воплощающимся в материальных вещах. Например, на протяжении двух страниц с. Булгаков, говоря о труде производительном, имеет в виду то «труд, направленный на изготовление полезных для человека предметов», то «труд, направленный на удовлетворение материальных потребностей» (статья «О некоторых основных понятиях политической экономии», «Научное обозрение», 1898 г., № 2, стр. 335 и 336).
[5] Ср. Б. И. Горев, На идеологическом фронте, 1923 г., стр. 24 — 26.
[6] Базаров, Труд производительный и труд, образующий ценность, Пб. 1899 г., стр. 23.
[7] А. Богданов и И. Степанов,. Курс полит, экон., т. II, вып, 4, стр. 12.
[8] Сказанное не означает, что Маркс вообще не видел никакого различия между материальным и нематериальным производством. Признавая производительным всякий труд, нанятый производительным капиталом, Маркс, по-видимому, считал нужным внутри этого производительного труда отличать «производительный труд в более узком смысле», а именно — занятый в материальном производстве или воплощающийся в материальных вещах (Theorien, B. III, S. 496).
[9] Цит. соч., стр. 35.
[10] Такой взгляд можно встретить у Б. Базарова (цит. соч., стр. 49) у И. Давидова (статья «К вопросу о производительном и непроизводительном труде», «Научное обозрение», 1900 г., № 1, стр. 154), у с. Прокоповича («К критике Маркса», 1901 г., стр. 35), у Борхардта (Вorchardt, Die volkgwirtschaftlichen Grundbegrffe nach der Lehre von Marx», 1920, S. 72),
[11] Цит. соч., стр. 39 — 40.
[12] Курс полит, эконом., т. II, в. 4, стр. 12 — 13.
[13] Цит. соч., стр. 13.
[14] Цит. соч., стр. 17.
[15] Гильфердинг, Постановка проблемы теоретической экономии у Маркса, в сборнике «Основные проблемы полит, экономии», 1922 г., стр. 107, 108 (идя 3‑е издание 1925 г., стр. 65).